– Извини, сестра, – бросила амазонка, уже убегая. – Мне тут надо кое с кем поговорить.
Лепреон внимательно выслушал ее короткий рассказ-доклад (она умудрилась высказать все на одном дыхании), помолчал некоторое время, затем вызвал адъютанта и что-то сказал ему вполголоса на местном наречии.
– Жди, – бросил старик. – Ступай в кордегардию и жди.
И она пошла.
Хилиарх вызвал ее уже за полночь.
– Да, все верно, – поведал он ей с порога. – Все как ты сказала. Повязали их всех – две дюжины. Все как ты сказала, – повторил Лепреон. – И кирки, и кинжалы отравленные, и удавки, чтоб без шума. Хорошо подготовились, стервы! Да, а ведь никому в голову не стукнуло, что такие сокровища, почитай, без охраны…
В башню втащили надежно связанную Кайлу Она с ненавистью уставилась на Орландину.
– А я ведь, кажется, знаю, кто ты, – прошипела вдруг. – Ты в Сераписе хороших ребят подставила… Ну. ладно, еще встретимся.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся хилиарх. – По закону военного времени тебя полагается вздернуть вместе с сообщницами. Уж это я сделать успею.
Кайлу утащили.
– Вот, – обратился он к девушке с явной симпатией в голосе. – Уж не знаю, какую награду тебе назначат жрецы Танит, но, надеюсь, не продешевят. А не сегодня-завтра твоя служба кончается. Да и моя тоже. В полдень голубь прилетел из Малаки. Сюда едет сам Арторий, коему август поручил разобраться в здешнем династическом споре. Завтра уже будет тут. Война, считай, завершена.
– Как Арторий?! – изумленно вытаращила глаза амазонка. – Он же в Британии! Мы только-только отправили к нему послов. Что ж у него, крылья выросли?!
– То-то и оно, – вздохнул полководец. – Словно из ниоткуда вынырнул. Как будто специально где-то поблизости околачивался, выжидая удобного момента, чтобы вмешаться в наши дела. – Немного помолчав, Лепреон продолжил: – Про это, кстати, говорят – не один я это заметил… У нас, у тех, кто водит караваны и занимается подобными делами, есть свои способы узнать, что нужно, о человеке. Сама понимаешь, нужно знать, с кем можно иметь дело, с кем нет. Так вот. скажу тебе, не простой он человек, ох не простой! А уж его колдун… этот Мерланиус… Тут вообще иногда непонятно, то ли колдун при Арторий, то ли… он при колдуне. Про него вообще ничего неизвестно. А в последнее время вообще творится непонятно что: такое ощущение, что Арторий вообще слишком часто появляется в нужных местах. Ему нужных. Часто, а главное – вовремя. То к вам в Серапис заглянет, то сюда, в Тартесс. И где бы ни объявился, там обязательно зачинается смута… Которую Арторий же и усмиряет.
– Ну, в Сераписе как будто спокойно…
– Было… Еще месяц с чем-то назад. Тут нам сообщили – у совета остались еще люди за стенами… Толком никто ничего не знает, но магистрат Сераписа почти в полном составе уличен в торговле «синей пылью». А Арторий тут как тут, словно, и не уезжал! Двадцать человек спустили в эту вашу Гладоморню, чтоб ее подземные боги развалили! А начальника полиции вообще выловили из гавани с перерезанным горлом.
– И что теперь?… – растерянно пробормотала амазонка.
– А что еще может быть? Временным правителем назначен его дружок Ланселат, а его правой рукой стал младший квестор Газдрубал. То есть теперь он старший квестор. – Хилиарх в сердцах сплюнул. – Тоже мерзавец отменный, как я слышал… Так что скоро предстоит нам торжественная встреча такого важного человека. Будем перед ним во фрунт стоять и честь отдавать! Я, к сожалению, отказаться не смогу, а вот тебе не придется – твою когорту я распущу завтра… Нет, – он взглянул на чуть посветлевшее небо за окном, – уже сегодня после восхода солнца…
Через час Орландина уже тащила ничего не понимающую сестру, вцепившуюся в тюк с барахлом, в сторону Старой Крепости.
Действовала скорее по наитию, нежели по голому расчету. С нечистью иметь дело она не особенно жаждала, но еще меньше ей хотелось общаться с префектом Британским. Чутье подсказывало, что он будет поопаснее самого дьявола, которого так боится Орланда.
Их пропустили беспрепятственно. Точнее, пропускать их было некому: ополчение уже начало разбегаться по домам.
Проскочив пустыми двориками и спустившись по памятной ей лестнице, воительница остановилась, отдышалась. Да, все эти дни ее крепко вымотали.
– Теперь слушай, сестренка, – собралась она с мыслями. – Тут сейчас появятся… Такие страшненькие с зубами, но ты не бойся. – И добавила, может не столько для Орланды, сколько для себя: – Не надо бояться, они хорошие.
Тут только ей пришло в голову: а как вызывать этих самых «хороших»? Неужели вопить во всю глотку: «Эй, вы там, уродцы мохнатые, повелеваю явиться!»
А потом все случилось само собой. Рука ее словно сама поднялась, сжавшись в кулак, и кольцо на руке ожило.
– Эстар-хх-аккори-айотль-шукка! Угграм! Хокк! – выкрикнула она.
На секунду пришло понимание сказанных ею слов, но потом, как ни старалась, она не могла вспомнить, что повелела.
И не успело эхо пущенных слов заглохнуть, отразившись от каменных стен древней постройки, как знакомо уже затрепетала пустота и оттуда выскочили три гаргульи.
– Ой, чупакабра! – пискнула Орланда, но в обморок не хлопнулась и экзорцизмы читать не начала.
– Значит, так, – пояснила Орландина созданиям. – Нам с сестрой нужно срочно убираться из Тартесса!
– Хорошо, – проскрипела одна из гаргулий, какая именно, девушка не поняла. – Мы уразумели. Пойдем, Дочь Ушедших.
Приглашающе махнула лапкой в сторону еле видимого марева.
И Орландина решительно шагнула туда, таща за собой сестру.
Миг, наполненный ощущением полета во сне, и вот они с Орландой стоят на пожелтевшей траве в зарослях дикой оливы.
Ни гаргулий, ни следов странного тумана не было. Но на грани слуха Орландина ощутила просьбу.
«И скажи ИМ, пусть не трогают Камень Тьмы».
– Ой, сестра, это как же?! – испуганно спросила пришедшая в себя Орланда.
– Очень просто, – не оборачиваясь, изрекла амазонка. – Хорошо иметь друзей.
Прежде чем выбраться из зарослей на свет божий, Орландина осторожно выглянула и чертыхнулась.
Чупакабры, или как их там, перенесли девиц на пару миль от стен Тартесса.
С невысокого холма было хорошо видно уходящее от города войско противника. Видать, Аргантоний уже узнал о прибытии третейского судьи и отправил своих людей устанавливать власть в провинции.
Забрызганные грязью, шли стрелки, укрыв плащами луки и стрелометы. Тяжело громыхая, катились обозы с провизией и крытые повозки со стонущими ранеными. Окруженные тяжелой конницей, двигались медные цистерны с «диким огнем». Перемещались стада отощавшей, как и погонщики, скотины; пьяные иберийцы горячили коней, горделиво скакали нумидийцы в синих плащах и начищенных бронзовых шлемах с серебряными подвесками. Кельты прямо в седле дудели в волынки.
Очередной мятеж заканчивался. Как обычно, ничем.
Правда, несколько тысяч человек об этом уже не узнают, но это как водится.
– Пойдем, сестра, – шмыгая заложенным носом, прохрипела Орланда. – Пойдем, замерзнем же.
Сестры повернули в другую сторону. Через час с небольшим блужданий по зарослям они выбрались на проселок.
Тут ничего не напоминало о войне и смуте. Безлюдный осенний пейзаж и едущий куда-то по своим делам верхом на осле крестьянин в обтрепанной шляпе и ветхих сандалиях.
– Эй, мужик, – перегородила ему дорогу Орландина. – Сколько стоит твоя скотинка?
– Пять солидов, госпожа, – последовал ответ.
Вообще-то сначала его рука рефлекторно дернулась к посоху, но вид меча и доспехов в сочетании со значком опциона подействовал на земледельца умиротворяюще.
Красная цена ослу была пять дисм, но торговаться амазонка была не настроена.
– На тебе два, – в грязь полетели две монеты, – и убирайся.
После того как Орланда с грехом пополам взгромоздилась в седло (Ваал отчего-то никак не хотел ехать верхом на ушастом и битых полчаса пытался выпрыгнуть из своей котомки), воительница молча подхватила ослика под уздцы, и они тронулись в сторону, обратную той, куда уходило войско.
А спустя час после того, как они отправились в путь, в Тартесс въехала блестящая кавалькада. Во главе ее находился высокий длинноусый атлет, а позади на ушастом муле тащился лысый и худой, закутавшийся в леопардовую шкуру субъект с притороченным к седлу длинным посохом. Великий владыка Запада и его приближенный маг…
