Ознакомительная версия.
Таня упустила мгновение, когда мяч оторвался от его руки. Просто полыхнула яркая вспышка, на миг ослепившая всех зрителей.
– Го-ол! Восемь – ноль в пользу полярных духов! Кроме того, Гоярын лишается возможности выдыхать пламя до конца матча, – грустно сообщил Ягун.
Тарарах, в первые секунды, когда им назначили штрафной, оцепеневший от такой наглости, забился в руках у циклопов, пытаясь добраться до судей.
– Ребят! Ну хоть разок им двину, умоляю! Сил нет смотреть на эти рожи! – молил он.
– Не положено! Вот в конце матча мы специально зажмуримся – тогда другое дело! – заявили циклопы.
Маг Тиштря, обладавший тонким слухом, беспокойно закрутил шеей, оттягивая от нее воротник.
– Я протестую! Это заговор! Академик, вмешайтесь! Запретите им жмуриться! – завопил он.
– Я не могу запретить никому жмуриться, а также чихать, зевать и кашлять! Я только что сделал поправку в устав Тибидохса. Принято, как ни странно, тоже единогласно, – усмехнувшись, сказал Сарданапал и отошел, оставив Тиштрю и Калиострова в замешательстве.
Бессмертник Кощеев на соседней трибуне, сияя посеребренными латами, бросал победительные взгляды на Дусю Пупсикову. Дуся непрерывно хихикала и обстреливала Кощеева запуками, разбивавшимися о его латы. Заметив Сарданапала, Бессмертник мигом напустил на себя солидный вид и принялся перелистывать толстенную книгу, внезапно возникшую у него в руках.
«Зудильный справочник Лысегорского магузла. Зудильники ведьм 1000 – 1988 г.р.», — сообщала обложка.
– Ого! – воскликнул Сарданапал. – Вот они, плоды просвещения! Мне рассказывали об одном лопухоиде, который тоже учил наизусть телефонный справочник. Говорят, доучил до буквы Т и попал в психушку. Будьте осторожны, господин Кощеев! Учтите его опыт!
Бессмертник поморщился:
– Вечно вы со своими шутками, Сарданапал! Я ищу себе молоденькую секретаршу. Большинство тех, кто ко мне приходит, утверждает, что они родились после 1988 года. С другой стороны, имена большинства я потом нахожу даже не в этом справочнике, а в справочнике от 1 года до 1000-го.
– Для вас и эти слишком юны. Подберите себе кого-нибудь из четвертого или третьего тысячелетия до нашей эры. Только такая опытная секретарша сумеет по достоинству оценить ваши морщины и собрать песок, что из вас сыпется… И учтите, в следующий раз, когда вы будете приставать к моим ученицам, я телепортирую вас отсюда вверх тормашками! – отрезал Сарданапал.
– ЧТО? ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ?
Бессмертник Кощеев пожелтел и схватился за меч, но меч слишком заржавел, чтобы его можно было легко вытащить из ножен.
Внезапно Медузия с преподавательской трибуны громко окликнула Сарданапала и замахала рукой, подзывая его. Академик подошел к ней.
– Что стряслось, Меди?
– Взгляните-ка туда, на поле!
– И что там такое? О, похоже, мы продуваем по всем статьям! Скоро Гоярына нафаршируют мячами, как утку яблоками, – с горечью воскликнул Сарданапал.
– Вы не туда смотрите! Посмотрите на Снежного дракона! Ну же!
Академик повернул голову.
– Я ничего не вижу. То есть не вижу ничего такого, что стоило бы особого описания, – поправился он.
– А теперь переключитесь на магический взгляд. Ну же!
– Хорошо, Меди, только не горячись так!.. Дальнозоркис лупоглазус! – послушно произнес Сарданапал, выпуская искру.
Тотчас мир предстал пред ним иным – это был уже не привычный мир, а клубок переплетенных энергий. Непосвященному магу невозможно было бы разобраться, что перед ним. Он решил бы, что это просто хаотичное мелькание красок. Лопухоид, загляни он хотя бы краем глаза за эту неведомую грань, скорее всего, сошел бы с ума. Но пожизненно-посмертный глава Тибидохса не был ни начинающим магом, ни тем более лопухоидом.
Он понимал, что видит изнанку мира. Его скрытый от всех непосвященных внутренний шов. Те пружины, что на самом деле одни и управляют всем сущим.
Вот зеленые, ярко пульсирующие пятна – это белые маги. Вот красные и бордовые пятна, изредка ало вспыхивающие, точно огоньки сигарет, – это темные маги. Вот расплывчатые фиолетовые кляксы – это полярные духи, с одинаковым рвением использующие оба вида магии и даже магию вуду. Вот два ярких оранжевых пятна с желтым центром. Это, разумеется, драконы: Гоярын и Снежный. Несмотря на значительные внешние отличия, внутренняя сущность у них одинакова.
Приглядевшись к Снежному дракону, Сарданапал увидел прямо напротив его пасти большое фиолетовое пятно. В режиме же обычного зрения рядом с драконом никого не было. Защитники Пингвин-ага и Замерзайло кружили в добром десятке метров над головой дракона.
– Теперь вы видели? – нервно спросила Меди. – Понимаете, что это значит?
Академик кивнул.
– Невидимый дух!.. В команде полярных духов с самого начала игры было не десять, а одиннадцать игроков! Они нас обманули! Кто-то из духов прикрывает их дракона и отбивает все наши мячи, – заявил он и ринулся к судьям.
– У полярных духов есть секретный игрок! Это грубое нарушение! – закричал он.
Тиштря и Графин Калиостров переглянулись и принялись мудрить, торопливо сочиняя новые правила и дополнения к ним. Даже когда к судьям гуськом примчались все магвокаты Пуппера, в данном случае волей-неволей принявшие сторону Гурия, а следовательно, Тибидохса, Тиштря и Калиостров продолжали упрямиться.
– Есть лишний игрок или нету – это может установить только обстоятельная магспертиза! – заявил Тиштря.
– А магспертизу мы назначим только после окончания игры. Разумеется, на результаты матча это никак не повлияет, однако справедливость будет восстановлена. Обещаем огласить окончательные результаты магспертизы не позднее чем через десять месяцев после конца света! – веско добавил Калиостров.
Сарданапал застыл от такой наглости. Тиштря противно захихикал и, окончательно охамев, похлопал академика по щеке:
– Не унывайте, дружище! Выше голову! Разве вы не слышали пословицу: в драконболе главное не победа, а участие?
Это было уже слишком. Глава Тибидохса побагровел. Его усы встопорщились, а борода попыталась обвить Тиштрю за шею.
– Отпустите Тарараха и позовите Гуню Гломова! Мне нужна их авторитетная консультация по одному вопросу, связанному с восстановлением справедливости! – велел он циклопам.
Тиштря и Графин запаниковали. Они поспешно попытались телепортировать и завертелись на месте, выбрасывая искры, но это ни к чему не привело. Медузия, волосы которой шипели, как кобры, легким движением руки поставила блок на телепортацию.
– Помогите! – заверещал Тиштря, хватая за рукава магвокатов. – Вмешайтесь! Это произвол!
– Я бы с удовольствием, но преступление еще не совершено и судебное разбирательство не назначено. Следовательно, я бессилен. Вот если вам, положим, свернут шею, я смогу представлять интересы вашей вдовы в вопросе о получении компенсации… – стряхивая его руку, затарахтел один магвокат Пуппера.
– А у меня грязь на штанине, и я ее отряхиваю! А когда я отряхиваю штанину, я ничего не вижу и ничего не слышу. У меня имеется медицинское заключение, подписанное тремя профессорами и одним академиком, – добавил другой.
Тиштря и Графин трусливо переглянулись. Тарарах уже надвигался на них, суровый, как пещерный медведь. Гуня Гломов с нетерпеливым ревом мчался из соседнего сектора, наступая всем на ноги.
– Ладно, так и быть! Мы пересматриваем наш запрет! – облизывая губы, быстро крикнул Графин. – Команде Тибидохса разрешается вывести на поле еще одного игрока – любого на свой выбор! Только, учтите, счет остается прежним: восемь – ноль в пользу полярных духов…
Сарданапал повелительным движением руки остановил Тарараха и Гуню.
– От имени школы магии Тибидохс разрешите поблагодарить вас за объективное судейство! Я никогда не сомневался в вашей мудрости и высоких человеческих качествах! – церемонно поклонился он судьям.
– Да ладно вам, академик! Это наш долг! – поморщившись, как если бы у него разом заныли все зубы, сказал Тиштря.
А Графин Калиостров вытащил платок и промокнул глаза. Он уже понял, что побоев не будет.
– Спасибо вам, академик! Нас, скромных тружеников, так редко оценивают по достоинству. Если вас не затруднит, напишите мне благодарственную грамоту. Я повешу ее на стене своего кабинета и буду показывать гостям, – заявил он.
– Нет проблем, я попрошу Безглазого Ужаса. Он обожает писать кровью на стенах. Ваши гости будут приятно удивлены! – кивнул глава Тибидохса и, не обращая больше на судей внимания, подозвал к себе питекантропа: – Тарарах, слышал про одиннадцатого игрока? Беги и все устрой! А я к Соловью!
– Куда? – не понял питекантроп.
– ТАРАРАХ! – крикнул академик.
Питекантроп взглянул на него и, хлопнув себя ручищей по лбу, помчался разыскивать Таню. А Сарданапал с Медузией кинулись к Соловью. Тренер сборной сидел на скамье и угрюмо смотрел на поле, где Холодрыжник и Санта-Клаус грубо подрезали Кузю Тузикова, а Снежная Гурия норовила ненароком превратить своего тезку Гурия в сугроб, но никак не могла попасть в него фиолетовой искрой. Обледеневшая метла Пуппера вычерчивала в воздухе удивительные фигуры.
Ознакомительная версия.
