Ознакомительная версия.
Единственный из полярных духов, кого игра не интересовала, был Снеговик. Вместе с тибидохской снежной бабой он прыгал по полю, да так, что комья их подскакивали и менялись местами. Вокруг них тучами роились купидончики, одетые в шапки-ушанки и валенки, и осыпали Снеговика и снежную бабу золотистым дождем стрел.
– Какие они забавные, эти снеговички! Клепочка, кисик, ты бы мог любить меня так же сильно? – мечтательно спросила Милюля.
Поклеп Поклепыч, рядом с которым было немало любопытных ушей, смущенно прокашлялся.
– Видишь ли, дорогая, кгхм… я считаю, главным в отношениях должно быть чувство долга. Вместо того чтобы прыгать, как молодые ослы, по полю, они могли бы, скажем, составить брачный контракт или обговорить семейные обязанности, – сказал он.
Русалка вздохнула и нырнула в бочку.
– Точно, самое время договориться, кто будет летом размораживать холодильник (для снеговиков это главное), и заверить эту макулатуру у нотариуса… Скучный ты, Клепа, тухлый какой-то! Уплыву я от тебя! – пробулькала она.
Академик коснулся плеча Соловья. Тренер очнулся от задумчивости, только теперь заметив Сарданапала.
– Я подаю в отставку… Тибидохсу нужен новый тренер. Ты только посмотри на наших! Можно подумать, это их первый драконбольный матч! – с горечью сказал он.
Академик ободряюще улыбнулся:
– Не бери в голову, не все так и скверно! Они делают все, что могут, но сегодня тридцать первое… Кроме того, у полярных духов оказался лишний игрок.
– Вот оно как! Это, скорее всего, Ознобич… – ничуть не удивившись, кивнул О. Разбойник.
– Ознобич? Откуда ты знаешь?
– Я помню его по прежним матчам. Шустрый парень, таких обычно не исключают из основного состава. А сегодня его почему-то не было видно. Похоже, Мороз решил подстраховаться. Он ведь тоже не промах – этот дедульник с румяными щеками.
– Соловей! Мы тоже должны выпустить одиннадцатого игрока!
– Кого? – язвительно воскликнул О. Разбойник. – Может быть, посадим на пылесос Шурасика? Спасибо, с меня пока хватает Попугаевой и Склеповой!
– Ты знаешь, о ком я… У нас есть игрок, который может помочь Пупперу! – сказал Сарданапал.
Соловей упрямо покачал головой:
– Гроттер? Ни за что! Когда на поле Пуппер, она превращает игру Древнир знает во что! Опять будет оберегать его от драконов и снежинок! Лучше уж выпустить на поле Гломова. У меня в раздевалке есть прекрасный отбойный молоток с реактивным двигателем. Хранил специально для таких душевных случаев. В повороты вообще не вписывается, зато уж, если протаранит, мало не покажется.
– СОЛОВЕЙ! Опомнись! Нам нужна Таня! Никто больше не сможет переломить ход матча при таком разгромном счете, и тебе это, клянусь, известно! – с напором сказал Сарданапал.
Тренер отвернулся.
– Я не буду просить ее! Драконбол – это не институт благородных девиц, – проворчал он.
– Вот упрямец! Ты что, не понимаешь, что из-за твоего упрямства мы проиграем! Тебе не надо будет никого просить! Она уже здесь! – Сарданапал оглянулся.
Тарарах был уже совсем близко. Через правое плечо у него была переброшена Таня, а в левой руке он нес футляр с контрабасом.
– Вот она, ваша посылочка! Сама идти не желала! То да се, всякие женские фокусы! Ну не умею я с женщинами обращаться… Чем, думаю, упрашивать, так доставлю! – добродушно пробасил он, опуская Таню на ноги рядом с академиком.
Соловей и Таня исподлобья уставились друг на друга.
– Я не хотела идти! – пробормотала Таня.
– И упрашивать не буду! Вот еще штучки! Позовите кто-нибудь Гуню! – поморщился тренер.
Сарданапал с Тарарахом переглянулись. Тарарах, схватив Таню и Соловья за руки, почти силой подтянул их друг к другу.
– Что за идиотизм? – крикнул Тарарах. – Там, на поле, наших громят, а они тут щеки дуют! Я вам покажу Гуню! Миритесь!
– Нет! – разом воскликнули Таня и Соловей О. Разбойник.
– Кому говорю, миритесь! А то лбами столкну! Что за дела: что старый, что малый! – сердито крикнул Тарарах, силой сводя вместе их руки.
Они упрямились, но вырваться у питекантропа было так же нереально, как остановить за хвост летящего дракона. Таня почувствовала шершавую ладонь Соловья, а потом очертания тренера неожиданно стали расплываться. Девочка перестала вырываться и, чтобы никто не увидел ее слез, сделала единственное, что было возможно в этих обстоятельствах, – уткнулась лицом в грудь Соловью. Как же она все-таки соскучилась по этому старому разбойнику!
– Девчонка, клянусь волосом Древнира! Глаза на мокром месте!.. Бери контрабас и марш на поле! – услышала она знакомый, скрипучий голос.
Тарарах вложил Тане в одну руку гриф контрабаса, который только что заботливо вытащил из футляра, а в другую смычок.
– Ну вот, готово! Надеюсь, без нот ты как-нибудь обойдешься! Давай, девочка, покажи этим холодрыжникам, кто главный в курятнике! – напутствовал он ее.
Оглянувшись на Соловья, Таня шагнула было к куполу, но тут старый тренер снова окликнул ее:
– Погоди!
Таня остановилась.
– Где ты раньше-то была?.. Разве ты не понимаешь, что команде Тибидохса без тебя никуда? Никакие Пупперы нам не помогут, если мы сами себе не поможем! Я рад, что ты вернулась, Чумиха меня побери… А теперь марш, марш! Задай этим полярным совам! – видно, рассердившись на себя за свой минутный порыв, крикнул Соловей.
Мутная слеза вытекла из слепого глаза Соловья О. Разбойника и скользнула по рассечененной длинным шрамом щеке. Но Таня этого уже не видела.
Вцепившись в контрабас, она мчалась к куполу, спотыкаясь на ступенях. Толпившиеся между секторами болельщики Тибидохса предупредительно расступались. Таня бежала и слышала за своей спиной гул рукоплесканий, волнами прокатывавшийся по тибидохским трибунам.
– Покажи им! Урряяяяяя! – Малютка Клоппик, подпрыгивая на одном месте, свистел в два пальца и расшвыривал во все стороны запуки. Запуки были такой убийственной силы, что даже циклопы опасались приближаться к одаренному малютке, а только собирались наябедничать на него Сарданапалу или Зубодерихе.
Два толстеньких арбитра в полосатых халатах и крутившийся рядом с ними джинн Абдулла услужливо отодвинулись, помогая Тане протиснуться с инструментом в узкий проход в защитном куполе.
– Удачи, девочка! Если мы победим, я посвящу тебе свое лучшее проклятие! – пообещал Абдулла.
– Не надо. Лучше разрешите мне брать книги из закрытого фонда и не сдавать их вовремя, – отказалась Таня.
Разбежавшись, она произнесла Торопыгус угорелус и ловко вскочила на стремительно взлетающий контрабас. Струны загудели. Подняв руку со смычком, Таня описала его концом полукруг. Контрабас набрал высоту и заскользил вдоль купола. Таня приглядывалась к игре, пытаясь понять, что изменилось за те несколько минут, пока она была рядом с Соловьем.
А изменилось многое, причем явно не в их пользу. Снежная Гурия, Вихрило и Замерзайло атаковали Гоярына. У них же были два из трех оставшихся в игре мячей – одурительный и чихательный. Пользуясь тем, что Гоярын не может выдыхать огонь, полярные духи держались совсем близко к тибидохскому дракону, разве что старались не попасть под удары его крыльев и хвоста.
Кузя Тузиков и Катя Лоткова едва удерживали Гоярына от того, чтобы он не разинул пасть, пытаясь развернуть его к нападавшим то одним, то другим боком. Но с каждой минутой им было все сложнее держать Гоярына в повиновении. Дракон явно терял терпение, а тут еще жирненький Пингвин-ага мельтешил у него перед глазами, раззадоривая аппетит.
Дед Мороз и Санта-Клаус увлеченно гонялись за Веркой Попугаевой и Гробыней Склеповой, намереваясь сбросить их с пылесосов. В принципе, никакой опасности от Склеповой и Попугаевой команде полярных духов не предвиделось, но старички все равно отрывались на полную катушку.
Особенно конкретно отрывался Санта-Клаус, безостановочно выкрикивающий: «Джингл-белз, джингл-белз!» Вокруг Клауса роились приставучие купидончики, невесть как прорвавшиеся на поле. Арбитры уже несколько раз пытались переловить их, но хитрые амуры всякий раз перелетали поближе к драконам, куда арбитры не решались за ними следовать. К тому же под дождем золотых стрел бедолаги-арбитры в полосатых халатах влюблялись в кого и во что попало, некоторые даже друг в друга.
Что-то мелькнуло справа от Тани. Рядом появился Пуппер на метле.
– О, Таня! Я рад, что ты здесь! Мы будем всыпывать полярным духам по седьмой число и показывать им место, где зимовать ваш рак! – сказал он, расплываясь в улыбке.
– Ага, будем «всыпывать»! – согласилась Таня. – Только не трогай меня, пожалуйста, за колено. Поверь, раки зимуют не там.
Пуппер смутился и убрал руку.
Таня взмахнула смычком, и ее контрабас стрелой помчался вперед – туда, где на противоположном конце поля точкой мелькнул обездвиживающий мяч. Гурий, не отставая, мчался рядом на метле. Какие бы виражи ни делала Таня, Гурий не отставал. Казалось, метла и контрабас состязаются в скорости и маневренности. Санта-Клаус перестал гнаться за Попугаевой и, остановив оленя, с невольным восхищением уставился на них.
Ознакомительная версия.
