Но ничего не случилось. Дор зря придумывал разные страхи. Ну зачем деревьям такие сверх-хитрости, когда они могут попросту схватить проходящую жертву, как делают путаны, или обстрелять чужака иглами, или напустить на него забудочное заклинание, или одурманить ароматами. Никто его, Дора, не подманивает. Он пришел сюда добровольно, ему надо найти самый удобный путь...
Древесная выпуклость неподвижна, а значит, безвредна. Зомби пройдут свободно... Тут Дор оглянулся. За спиной стоял Прыгун.
– Все в порядке? – протрещал паук. – Ты уже знаешь, что это за холмик?
Дор похолодел. Дурное предчувствие охватило его. Паук подошел так тихо, не подошел, а именно подкрался. Паук замышляет недоброе! Чего ему надо? Если бы Дор не оглянулся вовремя... Притворяется, злодей, что все хорошо, а на самом деле продолжает подкрадываться. Приблизится, бросится, снимет голову зловещими жвалами!
– Что-то случилось? – протрещал паук, жутко сверкнув гигантскими глазищами. – Ты какой-то грустный. Нужна помощь?.. – И чудовище сделало шаг вперед на своих длинных волосатых лапах.
– Назад, предатель! – выкрикнул Дор и выхватил меч. – Прочь от меня!
Паук ловко отпрыгнул. Хочет показать, что сам застигнут врасплох? Теперь мечом его не достать.
– Что с тобой, приятель? – недоуменно проскрипел паук. – Я только хотел помочь.
Какое мерзкое двуличие! Вскипев, Дор ринулся на врага. Мечом он действовал с уверенностью, достойной удивления. За эту уверенность наверняка стоит поблагодарить не себя, а тело. Но паук тоже не растерялся. Он подпрыгнул и перелетел над самой головой Дора. Тот оглянулся. Паук сидел на древесном холмике посреди углубления. Дор был разъярен, но рассудка не потерял. В эту зловещую впадину его никто не загонит. Приблизившись к самому краю, Дор стал наблюдать за противником.
А Прыгун тем временем проделывал какие-то движения. Балансируя на шести лапах, двумя оставшимися он рассекал воздух. Вызывает на бой?
– Я тебе ничего не сделал, а ты набросился на меня! – зло протрещало многолапое существо. – И угораздило же меня поверить врагу!
Палка, которой Дор собирался постучать по холмику, все еще валялась у его ног. Держа меч в правой руке, Дор наклонился и поднял палку.
– Сам ты предатель! – крикнул Дор и замахнулся палкой.
Нельзя было так делать. Паук ухватил петлей конец палки и рванул к себе. Дор едва устоял на ногах.
А Прыгун перемахнул через углубление и приземлился рядом с Дором. Он метнул еще одну петлю, ухватил Дора за руку, в которой тот держал меч, и потащил на землю. Но тренированное тело Дора не поддалось. Он рывком освободил руку. Тело было настолько велико и массивно, что огромный паук сам потерял равновесие. Ни одна из лап паука силой не могла сравниться с рукой Дора. Ведь паучьи лапы лишены мускулов... Прыгун не упал – нельзя упасть, имея восемь ног, – но накренился в сторону Дора. Тот встретил паука мечом. И, чтобы избежать верной смерти, паук подпрыгнул. Над сражающимися не было никаких ветвей. Поэтому взлетевшее в воздух тело должно было непременно упасть на землю. Дор поднял меч. Сейчас злодей напорется на острие и погибнет!
Но Дор не учел, что паук обладает поистине дьявольской ловкостью. Чудовище в самом деле упало на острие, но восемь лап, которыми оно ухватилось за верхушку, помогли ему спружинить и избежать гибели. Зато под его весом рука, державшая меч, резко опустилась. Дор упал на землю и мгновенно очутился во власти паука, то есть в паутине.
Дор размахнулся и левой рукой ударил паука. Прямо в мягкое брюхо! Нити, которые паук выпускал именно оттуда, натянулись и лопнули.
Дор хотел ударить ногой, но опять совершил ошибку. Паук ухватил его за ногу и обмотал паутиной. Теперь Дор был связан не только по рукам. Эти хилые паучьи лапы на самом деле невероятно ловки.
Дор упал навзничь, стараясь освободиться от пут. Но паук одержал верх. Теперь он бегал вокруг Дора, обматывая его все плотнее и плотнее. Дор сопротивлялся изо всех сил, но с каждой минутой сил у него оставалось все меньше. И вот уже не Дор, а какой-то кокон лежит на земле.
Чудовище придвинулось к Дору. Сейчас оно раздавит его своими ужасными клешнями, превратит в кашу. Выползают острые когти... фонарями горят глаза.
Дор закричал, забился, замотал головой. Как Милли! Вот беда! Но даже на краю гибели он хотел разобраться по-человечески.
– Зачем ты притворялся другом? – спросил он у чудовища.
– Прямо-таки чудесный вопрос! – протрещало чудовище, сжав челюсти. Потом ухватилось за веревки и поволокло несчастного пленника к ближайшему дереву...
Антенна беспомощно повернулась вслед за ним. Паук вспрыгнул на толстую ветку, прикрепил нить, потом старательно подтащил ее повыше, так что Дор беспомощно заболтался в воздухе. Прыгун спустился на подтяжке и повис рядом.
– Так вот, приятель, – протрещал паук, – я вовсе не притворялся, когда вел себя по-дружески. Я заключил с тобой мир и соблюдал договор, веря, что и ты будешь его соблюдать. А ты вдруг набросился на меня с мечом. Я вынужден был защищаться. Это ты, парень, самый главный притворщик.
– Ошибаешься! – крикнул Дор, тщетно пытаясь избавиться от пут. – Это ты подкрался.
– Могло показаться, что подкрался, допускаю, но набросился все же ты, а не я.
– Но ты ведь прыгнул на меня, ты перехватил мой меч. Именно набросился.
– Я прыгнул не раньше, чем, ты направил на меня меч и ткнул в меня веткой. Тут я раскусил твою коварную натуру и стал защищаться... Но до этой минуты никакой враждебности к тебе я не чувствовал. Меч я еще стерпел, но ветка меня взбесила. Чудно как-то.
– Сам не можешь постичь, насколько ты недобрый?
– Что-то здесь не так. А ты сам когда на меня обозлился?
– Не раньше, чем ты подкрался ко мне с мыслью убить!
– А когда это я подкрался к тебе с мыслью убить?
– Брось свои шуточки, – пригрозил Дор. – Ты ведь знал, что все мое внимание поглощено этим древесным холмиком.
– Древесным холмиком, – задумчиво повторил паук. – Знаешь, я вскипел ненавистью к тебе, именно когда приземлился на древесный холмик. Случайность ли это?
– Какая разница! – снова крикнул Дор. – Ты ведь первый подкрался!
– А ну-ка пошевели мозгами. Ты углядел этот древесный холмик. А увидеть – все равно, что коснуться. Ты коснулся холмика взглядом, и злоба ко мне сразу же охватила тебя. Именно древесный холмик виноват в случившемся...
Под влиянием рассуждений Прыгуна Дор постепенно успокаивался. Он и в самом деле увидел холмик как раз перед тем... что случилось. Он знал, что паук ему враг, но...
– Магия способна творить чудеса, – рассуждал Прыгун. – Можно ли с ее помощью превратить дружбу во вражду?
– Если можно заставить врагов стать друзьями, то можно и наоборот, – уныло ответил Дор.
– Растения с антеннами следили за нами. Окажись мы врагами, как бы лес смог себя защитить?
– Только при помощи чар, – ответил Дор. – Ведь тенетными способностями эти деревья явно не наделены. Лес мог бы наслать на нас сон, или чесотку, или что-нибудь еще.
– Наслать на нас вражду друг к другу мог бы?
– А почему бы и нет. Все возможно... Мы кинулись друг на дружку из-за колдовства?!
– Я же сказал: антенны следили за нами. Если бы мы прошли быстро, ничего, возможно, и не случилось бы. Но мы шли медленно, разглядывали да рассматривали. Вот лес и решил встать на свою защиту. То есть поссорить нас. Превратить из друзей во врагов. Разве это не остроумно?
– Поменять чувства! Значит, чем сильнее была дружба, тем яростнее...
– Ух как я зол на тебя! – протрещал Прыгун.
– А я прямо так и киплю ненавистью! – подхватил Дор.
– Вот как жарко мы ненавидим друг друга. Столь кипучую ненависть можно сотворить только из очень пылкой дружбы.
– Верно! – согласился Дор, у которого сразу полегчало на душе. – Ну и заклинаньице! Ведь оно может армии повернуть друг против друга! Стоит приблизиться к холмику, заметить его, и волшебство начинает действовать.
Теперь рассудок окончательно вернулся к нему. Они стали жертвами злобных чар. Ненависть к Прыгуну развеивалась, как дым. Для ненависти не было причин. Ведь Прыгун не подкрался коварно, а просто молча подошел, когда Дор был поглощен созерцанием холмика. Только под влиянием колдовства он принял друга за врага.
– Можно теперь тебя развязать? – спросил паук.
– Развязывай. Я ведь все понял. Это было временное наваждение. Теперь оно улетучилось.
– Рассудок любую магию победит, – заметил Прыгун. – Я сожалею, что так случилось.
– И я. Прости меня, друг. Мне просто надо было сообразить...
– Но и я не удержался. Чувства взяли верх над разумом... Почти взяли.
– И как это ты не снес мне голову? Я уж думал – все.
– Искушение и в самом деле было велико. Но у нас не принято убивать беззащитную жертву, если желудок не пуст и не требует еды. Мы позволяем нашей пище гулять до времени на воле в живом виде. А что касается меня, то я не любитель человеческого мяса. Значит, твоя гибель противоречила бы логике, и это не давало мне покоя. Я поклонник логики и люблю руководствоваться ею всегда и во всем. Пытаться понять ситуацию, дойти до истины – вот моя всегдашняя цель. Не путаться в собственной паутине, как мы, пауки, говорим.
