- Ну что, ничья? – спокойно спросил я у зверя. – Давай хоть поговорим, что ли?
У меня не было никакой надежды на понимание, но что еще прикажете делать? Вы же разговариваете со своими собаками? Вот и я… но каково было мое удивление, когда волк, как будто глухо пролаял в ответ, но в звуках угадывалась речь:
- Мне… трудно говорить.
Мы так и замерли, смотря друг на друга. Не знаю, что ожидал зверь, но я в этот момент оторопело переваривал информацию. Вот ерунда – всего-то в реале провел с месяц, а забыл, что в астрале могут быть разговаривающие звери, и не только звери, но и стулья, например. Вместо того чтобы удивляться, нужно было быстренько, пока волк не сбежал, разузнать, что тут и как, и прежде всего – кто он на самом деле? Это был далеко не праздный вопрос: я совершенно не представлял, как устроены внутренние миры инферно и как тут проявляются ангельские и человеческие сущности. Поэтому осторожно начал беседу:
- Я тебе не враг, но ты уже понял, что биться со мной тебе не выгодно. Давай, попробуем договориться. Может, мы найдем какую-то взаимную выгоду.
Волк молчал, продолжая неподвижно смотреть на меня. Но его клыки уже не были обнажены в угрожающем оскале, а шерсть на шикарном темном загривке не топорщилась дыбом.
- Ну ладно, - мне надоело настороженное ожидание. – Я пошел, а ты как хочешь!
Я и в самом деле встал, демонстративно отвернулся и пошел дальше по тропе. Думаете: ну и болван – повернулся к своему врагу спиной. Правильно думаете, однако, может и болван, но не до такой же степени. Пошел-то я пошел, но, пренебрегая болью, чуть-чуть высунулся из-под защиты, чтобы чувствовать приближающееся злобное внимание волка сзади.
Поэтому, спокойно шлепая ластами по тропе, я внезапно растянулся на земле и пропустил над затылком серую тень, а потом наподдал ей кулаком куда-то в мягкие места меж задних лап. Похоже, я «неосторожно» заехал серому по весьма чувствительной точке, так как округу огласил такой вой, что от него могла застыть не то, что кровь в жилах, а даже вонючая бурда в соседнем болоте. Если честно, мне даже стыдно стало. Мог же, просто, легкого пинка отвесить, кто тут ангел, а кто – бес? С другой стороны, на откровенную подлость и злобу, такой ответ был в самый раз.
Когда я поднялся, волк оказался у меня на пути. Он сидел, смешно понурив голову и жалко поджав хвост. Сделав пару шагов вперед, я остановился и вопросительно взглянул на теперь уже не столь воинственно настроенного зверя:
- Ну и что с тобой делать?
- Ты… должен убить меня… - пробурчал зверь.
- Никому и ничего я не должен.
- Ты не понимаешь… - волк почти рычал в землю. – Кто-то должен убить, или ты, или я.
- И почему это?
- Ты что, не знаешь? Иначе, рано или поздно, придут снуфы и заберут к себе. Лучше умереть.
- Слушай, а давай, я возьму этих снуфов на себя. Они что, какие-то нюхальщики? – меня очень заинтересовали эти сущности. – Больно уж похоже на вынюхивание.
- Они вынюхивают тех, кто пытается делать добро, – волк совсем разговорился, и его речь становилась все разборчивее.
- Ага, все ясно, – я был почти уверен, что это те, кто мне был нужен. Скорее всего, инфернальные ангелы-надсмотрщики, а проще сказать, черти. Поэтому сразу спросил. – А как их найти?
- Ты что, с ума сошел? Кто же их ищет? Они сами кого надо находят и потом издеваются всласть. Я ведь не все время волком был… - серый собеседник немного помолчал и спросил. – Что ты сделал, когда я на тебя прыгнул?
Мне стало неудобно за свой удар ниже пояса, и я промямлил:
- Извини, немного больновато получилось…
- Нет, когда я прыгнул, словно наткнулся на что-то… необычное… нет, прекрасное. Я даже забыл, что такое бывает.
- А-а! – дошло до меня. – Это я был, просто приоткрыл немного защиту.
Волк долго молчал, неотрывно смотря на меня, и, наконец, прошептал:
- Неужели ты настоящий ангел?
- Ну да, ангел Буль, а что? Немного некстати здесь, но так уж вышло… Лучше скажи, кем ты раньше был?
- Ты не понимаешь… - продолжал шептать волк, и у меня сложилось впечатление, что он готов разрыдаться, пусть и не крокодильими, но, хотя бы, волчьими слезами. Однако слез так и не последовало, а зверь продолжил. – Пообещай мне, что, если помогу, ты вытащишь меня отсюда.
- Хорошо, какие проблемы? – я попытался придать голосу беззаботный оттенок, но волк сам пошел на попятную:
- Нет. Все не так. Я знаю, мне нельзя ни о чем никого просить. Не обещай мне ничего, я сам помогу тебе, пусть эти снуфы забирают и меня.
- Слушай, я уже заинтригован по самое не могу. Но понял: любая торговля только на руку инферно, так что не будем ставить никаких условий и просто посмотрим, что у нас получится. А для этого расскажи мне о себе и об этом месте.
Я устроился рядом с волком на сухой кочке и приготовился слушать. А послушать было чего. Сначала Шерман (так когда-то звали моего нового лохматого приятеля) рассказал, что уже не помнит, какой жизненный круг совершает в этих мирах, каждый раз попадая во все более ужасные условия. Он смутно припоминал свою жизнь на Земле, сопровождающуюся насилием и даже убийствами. Угодив в эти мрачные места, он постепенно терял человеческий облик, пока совсем не превратился в зверя. Все эти миры объединяло одно правило: здесь, чтобы выжить, нужно было убивать, издеваться, использовать, обманывать – другими словами, делать все, чтобы подавить волю окружающих.
Он не был дураком и еще в человеческом облике попытался вырваться из порочного круга, тогда-то и познакомился со снуфами. Насколько Шерман знал, они могут выглядеть по-разному в разных мирах. Тогда и он сам-то был уже больше похож на обезьяну, чем на человека, а эти твари выглядели вообще отвратительно: противные серые свиньи на двух ногах в темных балахонах. Ему явно было трудно об этом вспоминать, он только сказал, что эти муки были не физическими, а скорее какими-то кошмарами. Но после пыток он очнулся в еще более унылом месте и ни о какой помощи ближним думать уже не мог.
Конкретно в этом мире было много разных существ, но для всех было характерно одно: они уже давно утратили человеческий облик в беспощадной борьбе за выживание. А те, кто ими правил, и отродясь людьми не были.
Я прикинул в уме, что мне крупно «повезло» угодить в самые нижние слои преисподней, откуда почти никто не возвращается. Но я привык смотреть на все позитивно, и поэтому обрадовался, что успел остановиться до того, как воткнулся в самое дно – мне не улыбалось ползать пусть и светлой, но двухмерной кляксой – вот оттуда уже точно дороги нет. А сейчас у меня, кажется, появился если не друг, то, по крайней мере, инфернальный напарник. Тем более в таком мире, независимый и, в общем-то, честный серый убийца был лучше, чем пресмыкающийся и заискивающий трус и, в конечном счете, тоже убийца.
Шерман в общих чертах обрисовал, что знал об этой стороне. Я же не стал вдаваться в подробности, решив обсуждать детали по ходу дела, а сейчас предложил искать главных – тех, кто помыкает ими всеми. Волку же посоветовал:
- Сдается мне, что ты, испугавшись снуфов, сделал главную ошибку: отказался от попытки за шаг до победы. Ведь, не отрекись ты от своих светлых желаний, и тебя выбросило бы в более легкий мир, а не вниз. Но легко давать советы, посмотрим, что у нас получится.
- Садись мне на спину, я хоть и не лошадь, но все быстрее куда-нибудь дойдем, - прорычал серый напарник, и я, как Иван дурак или царевич (что вполне могло быть одним и тем же), взгромоздился к зверю на спину, вцепившись в загривок и поджав ноги.
Шерман был большущим волком, но и я в своем слегка звероподобном виде был не таким уж и маленьким. Тем не менее, он довольно ловко трусил по тропе с неслабым грузом на хребте, а мне только и оставалось, что осматривать унылые пейзажи. Я балансировал на спине зверя, вцепившись в загривок – не лошадь, конечно, но на среднего осла мое транспортное средство вполне тянуло.
Не знаю, сколько так «скакали», может – час, может – больше, но вскоре черные дебри мертвых гнилух закончились, и мы выкатили на открытое место. Эх, глаза б мои не видели этого пейзажа! Вот какие у вас ассоциации с открытым местом? У меня например: свежий воздух, солнышко, поля, тополя… а тут, такая вонища, что кажется, зажги спичку, и все взорвется. Да бог с ней, вонищей – сам пейзаж был просто отвратительный: представьте себе самую гадкую сточную яму и увеличьте ее до размеров приличного озера или, вернее, болота. А теперь в середину этой булькающей и чавкающей мешанины поместите несколько спин огромных серых бегемотов, добавьте мух и ворон, и натюрморт готов – извольте кушать. Что, неохота? А эти гигантские зверюги что-то там, в самой середине этой мерзости, с большим удовольствием и громким чавканьем пережевывали.
Я слез со спины остановившегося волка и, гундося в зажатый нос, спросил:
- И что это все значит?
