И никакой базы.
— А это что за хренотень?!
К основанию одной скалы лепилась странная конструкция из тонких переплетающихся балок, похожая на каркас древесного гриба с плоской шляпкой.
— Местная растительность? — предположила Полина.
— Или все, что осталось от базы? — Теодор подвел корабль ближе, посветил на загадочное сооружение-образование. Местами оно оказалось опаленным, местами оцарапанным и, пожалуй, все-таки рукотворным.
Покружив по округе еще с полчаса, космолетчики больше ничего подобного не заметили и пришли к печальному выводу, что это, похоже, и была их цель.
— Но что случилось с альфианами? Надо бы все-таки высадиться и осмотреть остатки базы.
— Осмотрим, — пообещал Станислав. — Только лучше при дневном свете, чтобы ничего не пропустить.
— А сейчас куда, обратно на орбиту?
— Нет, давайте садиться, раз уже прилетели, чтоб завтра заново это место не искать. Только лучше не впритык, а вон там, на поле.
Тед кивнул. Мало ли что здесь произошло, могло и опасное остаточное излучение сохраниться, и химзаражение, и инфекция.
Отлетев на километр, корабль мягко приземлился в центре пустоши. Даже слишком мягко, экипаж почти не почувствовал финального толчка, а взвихрившийся песок почти мгновенно осел.
Теодор, сам не ожидавший от себя такой аккуратности, выглянул в иллюминатор и выругался. Линия песка проходила аккурат по нижнему краю рамки.
Несколько минут экипаж напряженно смотрел на нее, боясь лишний раз шевельнуться, но уровень песка не поднимался.
— Кажется, мы просто провалились в него, как в сугроб, до более твердой почвы, — совместно с Машей заключил Дэн. — Глубже уже не засосет.
— Попробуем взлететь? — предложил пилот.
Михалыч категорически высказался против этой идеи: если из-за наглухо забитых песком дюз двигатели выйдут из строя, то аварийной службы придется ждать долго.
— Да, это слишком рискованно, — согласился капитан. — Дэн, надевай скафандр. Выглянем из аварийного люка и посмотрим, во что мы на этот раз вляпались.
— Ненавижу пустыни, — пробормотал Теодор, на всякий случай оставаясь за штурвалом. — Вроде бы сплошная посадочная площадка, а вечно с ней какие-то косяки!
Полина тоже сразу вспомнила Шоарру, которую они пропахали из-за центаврианского диверсанта. Но тамошняя пустыня была красивая, светлая, а главное — безопасная, если не считать диких лис. Здесь же ни зги не видать, даже песок темный, почти черный. Фары утонули в нем полностью, отражатели — наполовину.
— Между прочим, в инфофайле написано: «Обильная растительность, затрудняющая посадку», — придирчиво заметила девушка. — И где?!
— Где-нибудь в другом месте, — отмахнулся Тед. Только растительности им для полного счастья не хватало! — Планета большая.
— Тогда зачем выносить это в предупреждения? О, я Дэньку вижу! — Полина прильнула к стеклу.
Киборг спрыгнул на левый отражатель и окутался призрачным зеленоватым сиянием, как выходец из ада. Нечеловеческие ловкость и пластика усиливали зловещее сходство.
— А я Станислава Федотовича. — Пилот глядел в другую сторону.
Капитан куда менее изящно сполз по боку корабля, придерживаясь за выступы и крепления, наклонился и осторожно зачерпнул перчаткой песок.
— Теперь понятно, почему он такой ровный, — заметил Станислав по внутренней связи.
Крупинки были крупные, гладкие и очень легкие. Они не желали лежать горкой даже на ладони, расползаясь и осыпаясь с ее краев, как зернышки нелущеного проса. Ямка в песке тоже мгновенно затянулась.
— Как же нам тогда откапываться? — с тревогой спросил Вениамин.
Михалыч, напротив, принялся воодушевленно излагать план по спасению, включающий генератор силового поля, сколоченные из подсобных материалов щиты и уйму облагораживающего труда, но внезапно замолчал и оторопело уставился в иллюминатор.
Песок вокруг отражателей зашевелился. Лежащие в светлом пятне песчинки росли на глазах, будто пузырьки воздуха на дне кастрюли с закипающей водой, а затем… точно так же отрывались от поверхности и взлетали. Процесс все ускорялся, через минуту Станислав с Дэном стояли в уходящих ввысь тоннелях, не рискуя пройти сквозь полупрозрачные стенки. На место улетевших песчинок сползались новые и тоже немедленно начинали набухать.
Полина неожиданно взвизгнула от восторга и бросилась к стойке со скафандрами. Пять минут спустя она уже карабкалась по лесенке в стенке шлюза, к аварийному люку.
— Полина, что ты делаешь?! А ну, немедленно назад!
Но девушка уже успела, опасно наклонившись с крыши, выхватить из восходящего потока горсть «песчинок» размером с морскую гальку.
— А вот и она! — торжественно объявила зоолог, рассмотрев свою добычу.
— Кто?!
— Местная растительность! — Девушка плотнее стиснула пальцы, чтобы между ними не вклинилось ни лучика света, и минутой позже картинно сдула с ладони щепотку песка. — Днем она парит в атмосфере, как воздушный планктон, а на ночь осыпается на землю! Не надо ничего раскапывать, утром все растения раздуются и взлетят, и корабль освободится сам собой.
Станислав осторожно сунул руку в «стену» и, к своему изумлению, ничего не почувствовал: растения умудрялись огибать препятствие раньше, чем в него утыкались. Хотя сцапать их двумя горстями, как Полина, оказалось несложно.
— Выходит, никакой бури не было, только зря время потеряли и на сволочного Грэга нарвались! — с досадой сообразил Тед. — Сквозь облако этой ботвы мы бы без проблем сели.
— Что ж, подождем до утра, — философски заключил капитан, предпочитая не страдать из-за оставшихся в прошлом проблем, а радоваться отмене раскопок. — Может, тогда из-под этой ряски и база покажется.
* * *
Перед рассветом температура за бортом упала до трех градусов ниже нуля, и «песок» засеребрился от инея.
Видимо, растения нуждались не только в свете, но и в тепле, потому что продолжали смирно лежать и при зазеленевшем небе, и при побелевшем, и даже при малиновом в ржавые разводы. Пустыня казалась абсолютно безжизненной и мультипликационно четкой, просматривающейся на несколько километров. Прямо нарисовать хочется, попытаться воссоздать эффект бескрайнего пространства.
Спустя час иней остался только в тени под скалами, и пошел «снег» — не вниз, а вверх. Все быстрее и гуще, пока не слился в почти сплошную пелену, и в корабле снова потемнело.
На этой стадии в пультогостиную вошел заспанный Тед и обнаружил, что пилотское кресло занято Лансом с лежащей на коленях Котькой. Ничего в общем-то удивительного, от пультов самый широкий и удобный обзор, но непривычно — раньше «котик» всегда сидел за навигаторским, куда его официально пустили в первый день.
При появлении Теда Ланс оторвался от завораживающего зрелища за окном и обернулся. Взгляд был настороженный, словно человек застал его врасплох, хотя с момента открытия пилотской каюты у киборга была уйма времени, чтобы беззвучно выпрыгнуть из кресла и встать в углу пультогостиной. Осваивается «котик», начинает уже прощупывать границы дозволенного.
— Брысь! — беззлобно шуганул Теодор обоих. Активировать пилотский пульт могли только он, Дэн и Станислав, а кресла не жалко, но сейчас оно понадобилось законному владельцу.
Результат проверки Ланса устроил, и он немедленно уступил бы Теду его собственность, если бы не Котька. Поняв, что халява закончилась, потревоженная кошка вцепилась передними лапами в подлокотник, а задними в джинсы киборга и возмущенно заорала. Тед готов был поклясться, что минуту назад Ланс старательно ее наглаживал, вон как расплющилась, но сейчас киборг быстро и четко отодрал Котьку от себя и кресла, посадил на пол и отошел в сторону с видом «я не с ней и вообще впервые ее вижу!».
Теодор хмыкнул — черт разберет этих котиков и их сложные взаимоотношения! — и плюхнулся на нагретое сиденье.
— Ланс, сделай мне кофе, а? Двойной с половинной порцией сахара.
— А самому лень? — упрекнула Полина, вошедшая в пультогостиную почти сразу за пилотом.
— Он же все равно дурака валяет!
— Ты тоже!
— Ни фига, я проверяю показания приборов! — Тед с умным видом потыкал в вирт-экран.
— Ты прекрасно можешь делать кофе и слушать Машкин отчет!
— То есть Машку эксплуатировать можно, да?! — Над голоплатформой возникла фигуристая негритянка в набедренной повязке и высоком коконе головного платка, грозно похлопывающая по ладони длинным стеблем сахарного тростника.
Пока они шутливо препирались, Ланс молча запрограммировал кофеварку и включил чайник для Полины. Ему нравилось выполнять простые нейтральные задания, в которых сложно напортачить. Главное, что Тед не заставлял его пить эту горькую слаботоксичную жидкость, да и вообще не придирался по ерунде, так что до появления девушки киборг чувствовал себя куда спокойнее. Ну зачем она так рано встала?! Ланс думал, у него есть время провести еще один опыт и тоже сделать себе «энергетический напиток»: кружка теплой воды с семью ложками сахара, едва подкрашенной чайной заваркой. А теперь придется обреченно жевать бутерброды — снова сказать Полине «нет» Ланс опасался, не тот повод.
