И освобождённая энергия хлынула из артефактов, заботливо направленная вовнутрь. На экипаж. На внутренности машины.
И та взорвалась многоголосием огненного восторга.
Во все стороны полетели клочья металла, башня танка отлетела — врезалась в землю метрах в двадцати от него, похоронив под собой неудачливого индейца.
Дальнейшее воспринималось как в тумане. Я полусознательно впитывал потрясение и страх, доносившиеся издалека; вблизи отирались изумление, уважение и забота, с которой меня подхватили под руку и повели. Они стали угощением для ангельского осколка.
Я не возражал. Лучше так, чем перебить моих спутников ради своего восстановления.
По спине пробежал холодок. Почему это лучше? Как мог я рассуждать так? Ведь невозможно, чтобы я привязался к ним. Они лишь смертные…
Впрочем, я слишком устал, чтобы отбиваться от навязываемых паразитом концептов. Когда избавлюсь от него, то приду в норму. Непременно.
Полагаться на смертных в вопросах выживания — когда-то я расхохотался бы при одной мысли об этом. И вот сейчас меня, практически беззащитного, волочет по холму живая вещь, которая искренне желает мне спастись.
Воистину, Земля — планета сюрпризов.
Вскоре нам повезло. Мы вышли к дороге, которую занимали машины, по большей части покинутые. Несколько эльфов и десятки тертов попробовали помешать нам захватить понравившуюся, но у них не получилось. Короткий бой закончился, когда я сковал наиболее ретивых, а эльфийки споро связали командующих Маат’Лаэде. На людей и Ат’Эде они времени тратить не стали, вырубив самых опасных на вид затрещинами, а остальные побросали оружие и улеглись носами в пыль.
Критически оглядев пленников, Фаниэль выбрала нескольких и ткнула в них:
— Мы должны переодеться, иначе не выберемся отсюда.
К тому времени я окончательно пришёл в себя. Немало этому способствовало то, что мы не убивали — или сильно старались не убивать — врагов. Их опасливый гнев, их злобный страх насыщали мою сущность. Что и говорить, войны смертных будто специально созданы для того, чтобы делать демонов сильнее.
Так что я и пальцем их не тронул. Разве что слегка попинал и сломал пару рёбер, чтобы подстегнуть поток эмоций.
Я согласился с тётушкой. Не из-за того, что мы не смогли бы прорвать оцепление. Но вот для того, что я намеревался провернуть далее, маскировка точно пригодилась бы.
Тётушка, сестра и я облачились в офицерскую форму Триумвирата. Поскольку все эльфы в армии города были мужчинами, на девушках мундиры сидели мешками. Фаниэль одёрнула рукава в попытке казаться меньшим чучелом. Не помогло.
— Всегда знала, что эта униформа подходит только мужчинам, — пробормотала она, потеребив пуговицу, — Война — не женское занятие.
Понаблюдав за её мучениями и оценив их как недостаточно весёлые, чтобы расхаживать в компании с огородным пугалом, я приказал ткани подстроиться под фигуры девушек. Фаниэль тихо охнула, когда мундир ожил, затянувшись на ней.
И если получившийся результат вышел чрезмерно облегающим, то это определённо не моя вина. Я, вообще-то, не разбирался в фасонах, шитье и прочих глупостях смертных.
И тем не менее не мог не признать, что подтянутое тело Лютиэны смотрелось великолепно в строгом чёрном костюме. Золотые волосы сестры словно бросали вызов серебру черепа и совы. Кольца перевоплощения и я, и она сняли.
Пётр переоделся в серые одежды солдата. Их мне тоже пришлось подстроить, ибо из-за массивного сложения дворянина на форме расползались швы. Кана так и не пришла в сознание, и её оставили в покое. Всё равно за неё был ответственен Пётр.
После переодеваний тётушка выбрала подходящий автомобиль, который назвала джипом. У него были прямоугольная широкая морда и угловатая кабина.
Я с тётушкой разместился впереди (она вела). Пётр и бессознательная Кана расположились сзади; голова девушки лежала на коленях дворянина. Лютиэна пристроилась к ним. Дженни хотела усесться на бардачке, поскольку, по её словам, на задних сидениях её укачивало, но её согнали с передних мест. Всё-таки прильнувшая к лобовому стеклу фея — это не совсем то, чего ожидаешь от офицерского джипа Триумвирата.
А нам нужно было выглядеть достоверно хотя бы на первый взгляд.
Когда мы тронулись, я сказал:
— Когда выберемся к Денвилу или хотя бы Роквею, нужно будет высадить Петра.
— Почему это?.. — возмутился было Белавин-младший.
— Потому что пользы от тебя, когда ты таскаешь за собой Кану, никакой. Запуск ракет не остановить с бессознательной девушкой на плече. Найди больницу, а лучше убежище, и пережди в нём, пока не уляжется военная пыль. У твоих друзей есть что-то наподобие схронов в этих городках? — спросил я у Фаниэль.
Тётушка была явно не в восторге.
— Есть, но… — начала она, подыскивая отговорку, которая даст ей уйти от сомнительной чести раскрыть секреты тайного общества ради жизни человека, даже не причастного к нему.
— Чудесно. Тогда объясни Петру, как туда попасть, — кивнул я.
Во мне бурлили впитанные светлые эмоции. Если я и раньше был милостивым демоном, то теперь, возможно, и вовсе превращусь в святого.
Фаниэль тяжко вздохнула, но перечить не стала. Я бы на её месте поступил так же. В конце концов, взорвать начинённый антимагической защитой танк силой мысли — немалый подвиг для здешних магов. Героям, этот подвиг свершившим, лучше не возражать.
Посему тётушка перевела тему.
— А ведь Ардовен надеялся, что обойдётся без кровопролития, — заметила она, вильнув по дороге под отзвук далёкого взрыва.
— Как-то не смахивает на миролюбивые намерения, — сказала Лютиэна, — Слишком много дальнобойного оружия и военных, готовых его применить.
— О, как раз это и показывает, что он не планировал такой исход, — беспечно отозвалась Фаниэль, — Если бы он действительно намеревался расправиться с алгонкинами, он бы не сунулся к ним в лагерь, а приказал закидать их бомбами издалека. И армия вошла бы уже на пепелище. А тут — повели танки, хотя артподготовка ещё не закончена. Это очевидный знак растерянности, — Она помолчала и прибавила, — Он думал, что индейцы, увидев всю эту армаду, не пикнут и разрешат ему творить что хочет. И он думал, что мы осознаем своё положение и без разговоров отдадим ему дневник. А чтобы не случилось неожиданностей, он взял с собой огнемётчиков.
— В каком это смысле? — озадачился я.
— Присутствие огнемётчиков требуется в двух случаях, — пояснила тётушка, — Во-первых, когда надо выкурить врага, забившегося под землю, в укрепления, которые тяжело взять обычным штурмом и нельзя разрушить магией и бомбардировкой. А вокруг озера, как легко заметить, глубоких туннелей не наблюдается. Значит, они пришли, чтобы покрасоваться перед алгонкинами. Огнемёт — это оружие, которое внушает глубокий ужас тем, кто видел, как оно действует, или обладает хорошим воображением, чтобы это действие представить. Если бы Мегедагик встретил огнемётчиков до того, как полез на Ардовен, он бы повёл себя по-другому. Или решил бы, что они ему примерещились, и всё равно напал бы.
Излияния Фаниэль прервало появление на дороге блок-поста. Я пригляделся и сказал:
— Как-то они не смахивают на разумных, готовых дать нам дорогу. Или хотя бы спросить, кто мы, перед тем как стрелять.
— Возможно, — согласилась тётушка.
Мельтешение солдат перед машинами, перегородившими путь, закончилось. Вперёд вышел эльф, короткой рубанувший рукой воздух.
— Это знак, чтобы мы остановились? — спросил я.
Солдаты подняли винтовки.
— Сомневаюсь, — ответила Фаниэль, и первая пуля влетела в лобовое стекло, разукрасив его сеткой трещин.
Джип опасно завихлял.
— Пригнитесь, — предупредила тётушка и добавила со странным предвкушением, — И приготовьтесь к столкновению.
Водила она с самозабвением и решительностью, которые выдавали в ней страсть к риску.
Или любовь к свинцовым пулям.
Одно из двух.
В джип продолжали стрелять. Фаниэль продолжала мчать машину вперёд. В конечном счёте случилось то, что должно было случиться.
