Тутанхамон поднял руку, словно школьник, желающий ответить у доски.
– Вопрос! Сестер моих и мачеху ты смешно зовешь, но… Меритатон убили в Асьюте шесть лет назад, Мекетатон умерла, когда я был маленьким и несмышленым, а Нефертити покоится в Ахетатоне уже без малого четыре года. Мы с Анхесенпаамон ее похоронили перед самым переездом в Уасет. А моя жена терпеть не может Сехемра.
– Спасибо. Все мертвы, но кто-то жаждет власти. Нам надо проникнуть в этот… женский туалет. То есть, в туалетный храм. Ну, ты понял, в храм туалетной богини. Отловить заговорщицу. Вдруг ты ее все-таки узнаешь! Мне известно одно - она похожа на мою возлюбленную и чуть-чуть… на Анечку.
Иван вдруг вспомнил про Иру: она тогда, в поезде, обещала вернуть любовь, золото и наследство. А что, если душа проводницы переселилась в тело умершей сестренки Тутанхамона? Ходит призраком - тем и объясняются ее таинственные исчезновения, все время гуляет ночью, потому что боится живых. Воскресший мертвец, в общем. Бредовая мысль, но не мешает проверить.
– Нам надо в храм!
Фараон вздохнул:
– Но нас никто не пустит туда… Мы же мужчины!
– Пустят, причем, без особых проблем! - рассмеялся программист.
Программа 14. Не родись царицей
Главное, правильно подобрать духи…
А дальше никакой магии…
(Анхесенпаамон)
Анхесенпаамон сидела в беседке и плела пышный венок из ярких цветов. Занятие царицы прервал толстый низкорослый охранник, вошедший в беседку без приглашения. Рядом с ним стояла заплаканная Маша.
– Госпожа Анхесенпаамон, - упал на колени перед царицей толстячок, - к вам почтенная чужеземная гостья.
– Здравствуй, - в пояс поклонилась девушка.
Да, она знала, что по местным правилам этикета нужно было так же, как и охранник, рухнуть на колени и целовать землю у ног правительницы. Но Маша для себя уже давно решила, что чужестранка может позволить себе несколько другой способ приветствия, учтивый и не менее вежливый.
– Чиби, оставь нас наедине! - властно сказала Анхесенпаамон, и толстый охранник, поднявшись с колен, удалился.
Хорошо еще, что не остался стоять у беседки, изображая приступ глухоты.
– Что случилось, Маш-шу?
– Госпожа, - всхлипнула девушка, - я поругалась с братом и хотела бы найти себе ночлег.
Правительница, ожидавшая очередного допроса, повела бровью. Она даже рот открыла, когда Маша продолжила:
– Я бы хотела стать жрицей в женском храме…
– В храме Таурет? - переспросила правительница.
– … Да, - после некоторой паузы согласилась гостья.
На самом деле студентка-искусствовед прекрасно знала, как в Уасете четырнадцатого века до Рождества Христова назывался 'женский монастырь'. Но коли Анхесенпаамон назвала его, просто ради приличия нужно было подумать, ведь Маша - чужестранка, прибывшая в Кемет всего несколько дней назад. Подозрительно смотрелась бы особа, которая знала всё и вся.
Правительница испытующим взглядом сверлила гостью. Так смотрит на двоечника учительница, или на провинившегося подчиненного начальник. Но что она, Маша, неправильно сделала, раз заслужила такой взгляд от Анхесенпаамон?
– У тебя же есть тут возлюбленный, вроде бы, за которого ты жизнь готова отдать, неужели он не может…
Девушка лишь фыркнула и отвернулась. По веткам пальмы, прямо за беседкой, прыгали два влюбленных павиана. Они играли между собой, не замечая людей и того, что Маша наблюдает за их звериными забавами.
– Я с ним поругалась. Все парни… ну… - девушка вовсе не хотела говорить при царице слова типа 'сволочи' или 'подонки', и поэтому получилось скупо, но зато вежливо, - ну… недостойны меня!
– Вот как! - удивилась правительница, подойдя к чужестранке сзади. - Я думала, что это только у меня такое мнение насчет мужчин. Бегут они от меня словно от больной.
Маша улыбнулась. Как приятно, когда ты не одинок в своих мыслях.
– А не хочешь стать служанкой у Тутанхамона?
Типа, более престижная работа? Ну, уж нет! При упоминании этого имени студентка повернулась к царице и замахала руками, мол, не упаси Амон, чтобы такое случилось.
– Боишься Анубиса? Не надо! Я придумала способ борьбы с ним! - широко улыбнулась царица, показывая венок.
– Венок? - удивилась девушка, забыв о поиске работы и крыши над головой.
Анхесенпаамон кивнула и покрутила в руках свое творение. Очень похож на тот, что нашли в гробу у ее брата: Маша вспомнила фотографии из журнала, который рассматривала перед экзаменом.
– Ага, заколдованный! - заговорщечески прошептала царица, чем вызвала еще больше удивления у гостьи.
Анхесенпаамон провела рукой над головой гостьи и надела на нее венок.
– Цветы не причинят тебе никакого вреда, потому что я заклинала им, что ты мой друг, - шептала она. - Но тот, кто наденет венок без моего разрешения - умрет на месте. Если Анубис не настоящий, то он отправится прямиком в Дуат, а если он настоящий бог, то… сама понимаешь, с радостью примет мой дар.
Маша восхищенно смотрела на царицу, ничего не понимая. А та продолжала рассказ.
Оказывается, отец ее, Эхнатон, не был человеком. Царевич умер младенцем, но Боги дали царевне Тие на воспитание волшебника из какого-то другого мира. Ни Аменхотеп III, ни его жена не заметили подлога, пока волшебник не вырос и не начал творить странные вещи: ему была подвластна вода, его не жег огонь, его воле подчинялись цветы, и он читал свитки, не раскрывая их. Тайну Эхнатона знали только его жены, потому что их дети унаследовали от отца по одному дару каждый, и верная служанка-кормилица Рен.
– Меритатон, - начала перечислять царица, - умела оставлять перед взором противника свой образ, гипнотизировать. Сменхкара был повелителем воды: волны Хапри расступались перед ним по его приказу. Мекетатон могла зажечь огонек на руке и идти по темному коридору без светильника. Я - цветочная отравительница, а Тутанхамон…
– Казанова он, - недовольно буркнула Маша.
Анхесенпаамон не поняла шутки собеседницы и продолжила:
– У Тутанхамона был просвечивающий все взгляд. Приложит он руку к чаше и скажет, что в еду яд подмешали. Или помню ужас такой… Когда Сменхкара убили… Меритатон власть желала сохранить, а ей говорят: 'Тутанхамон - наследник'. Она и вознамерилась убить его. Спит мой брат, спокойно так, а Меритатон к нему в спальню зашла, кинжал почти уже в грудь ему вонзила, а он как схватит ее за руку, глаза не открывая. После этого Хоремхеб и приказал страже казнить сестренку.
– Рентген… - у гостьи дух захватило.
– Не знаю, может у вас в Раше так оно зовется. Только после случая с Меритатон Тут лишился своего дара. Он говорил мне, что спрятал дар в далеком будущем, и что он вернется в случае смертельной опасности. А три моих младших сестренки: обворожительница, повелительница тигров и меткий стрелок.
Маша рот открыла, пока Анхесенпаамон рассказывала о нечеловеческих способностях своих братьев и сестер. Каждый из них можно было использовать во благо, и так легко обернуть во вред. Девушка не могла и предположить, что парень, которого она полюбила - получеловек, и что ее собеседница - тоже.
– Надеюсь, ты не боишься меня? - спросила царица, закончив рассказ. - Я не сделаю тебе ничего плохого, хотя, чтобы убить тебя, мне стоит только хлопнуть в ладоши. Магия детей Эхнатона не действует на тех, кому они доверяют, а еще все мои братья и сестры с рождения защищены от моих чар, как и на меня не действует колдовство родных. Сейчас мой венок защищает тебя от злого глаза. Как только кто-то станет угрожать тебе, ты, даже не желая того, снимешь венок и наденешь его на голову обидчику.
– Жестоко, а если я не захочу его смерти?
– Ты сделаешь это только в случае смертельной опасности, такова моя магия. Но стоит голове врага коснуться хотя бы одного цветка, он умрет на месте.
Так вот какова тайна венка, найденного в саркофаге Тутанхамона. Вот почему погибло столько археологов. А Говард Картер оказался защищен от магии Эхнатона. Неужели в жилах археолога текла кровь наследников царского рода? Маше начинала нравиться сказка, которую ей поведали.
– Только не думай, что я просто так дала тебе смертельное оружие, - прошептала Анхесенпаамон, глядя на счастливую от познания тайны гостью.
– Понимаю, что не забесплатно, - улыбнулась студентка.
– Ты, чужестранка, будешь писать мне отчеты о послушницах и служительницах храма Таурет, - тихо сказала правительница, чтобы её, кроме Маши, не мог слышать никто, даже павианы на ветке, понимай они человеческий язык, - что-то неладное там в последнее время творится, как будто среди жриц есть одна атонистка.
А вот это уже интересно! В храм язычников затесалась особа, которая поклоняется солнечному диску и, возможно, сеет смуту среди остальных. А вдруг это и есть та самая девушка, которую никак не может выследить Иван? Если это так, то она, Маша, поймает заговорщицу первой и в лучших традициях утрет нос зазнавшемуся брату. Анхесенпаамон не понимала радости гостьи, когда та услышала про изменницу, но была довольна, что она приняла заманчивое предложение залезть в пекло с головой.
