Ознакомительная версия.
— Не можешь или не хочешь? — резко спросила матушка.
— Не могу. — Тиффани вздернула подбородок. — И не хочу.
Она снова надела ожерелье, с вызовом глядя на матушку Ветровоск…
Ведьма улыбнулась:
— Вот и молодец. Если тебе чуждо все человеческое, из тебя и настоящей ведьмы не выйдет. Если слишком боишься сбиться с пути, с места не тронешься. Пожалуйста, можно мне взглянуть на нее?
Тиффани посмотрела в голубые матушкины глаза, расстегнула застежку, сняла украшение и протянула.
— Забавно, правда: когда на нее падает свет, кажется, что она скачет во весь дух, — проговорила та, разглядывая подвеску. — Хорошо сработано. Конечно, это не про то, как лошадь выглядит, а про то, что лошадь на самом деле.
Тиффани уставилась на ведьму во все глаза. На миг перед ней предстала хитро улыбающаяся матушка Болен, но в следующее мгновение это уже снова была матушка Ветровоск. «Кто это сделал, — подумала Тиффани, — я или она? И правда ли я хочу знать ответ или он меня слишком пугает?»
— Я прилетела, не только чтобы шляпу вернуть, — с трудом выговорила она. — Я привезла подарок.
— Вот уж больно надо, чтобы мне подарки дарили, — фыркнула матушка.
Тиффани пропустила ее слова мимо ушей, у нее все еще голова шла кругом от случившегося. Она открыла мешок и достала оттуда маленький сверток, очень мягкий и податливый.
— Почти все, что я взяла у господина Рукисилы, я ему вернула, — сказала она. — Но мне показалось, что вы… найдете этому применение.
Старая ведьма медленно развернула оберточную бумагу. «Дыхание ночи» заклубилось в воздухе, как дым, едва она взяла его в руки.
— Он мне нравится, но я не могу его носить, — сказала Тиффани, когда плащ заструился под легким дуновением ветерка. — Для этого надо быть очень авторитетной ведьмой.
— Какой-такой вторитетной? — ощетинилась матушка.
— Это значит, обладать достоинством. Чувством превосходства. Мудростью. Вызывать уважение. Что-то в этом роде, — пояснила Тиффани.
— А-а. — Матушка немного успокоилась.
Она присмотрелась к тому, как плащ мягко плещется на ветру, и фыркнула. Он был и правда прекрасен. Волшебники, создавшие его, по меньшей мере в одном попали в точку: плащ обладал свойством заполнять пустоту в вашей жизни, о которой вы и не подозревали, пока его не увидели.
— Что ж, пожалуй, есть те, кому дано такое носить, и те, кому не дано, — заключила матушка. Она позволила шелковистой ткани окутать свои плечи и скрепила плащ у горла брошкой в виде полумесяца. — На мой вкус он малость чересчур фатоватый. И малость слишком модный. Да если я в нем на людях покажусь, они еще подумают, что я какая-то легкомысленная чертовка. — Матушка произнесла все это утвердительным тоном, но в конце фразы явственно змеился вопрос.
— Нет, что вы, он вам очень идет. Правда, — весело сказала Тиффани. — Из той, кому чуждо все человеческое, и настоящей ведьмы не выйдет.
Птицы умолкли. Высоко в кронах деревьев белки кинулись наутек и затаились в дуплах. Даже небо, казалось, на миг потемнело.
— Э-э, так я слышала, — сказала Тиффани. И добавила: — От одной женщины, которая в таких делах понимает.
Голубые глаза смотрели ей в самую душу. От матушки Ветровоск ничего не утаишь: что бы ты ни говорил, она видит, что у тебя на уме.
— Заглядывай еще при случае, — сказала ведьма после долгого молчания, медленно кружась и глядя, как струится плащ. — А то уж больно тут тихо.
— С радостью, — сказала Тиффани. — Мне предупредить пчел перед вылетом, чтобы вы успели заварить чай?
Матушка наградила ее суровым взглядом, но сердитые морщинки тут же разгладились, и она улыбнулась:
— Умно.
«Что у тебя внутри? — думала Тиффани. — Кто ты там, внутри себя? Хотела ли ты, чтобы я взяла твою шляпу? Ты притворяешься страшной злой ведьмой, но это неправда. Ты постоянно испытываешь всех, раз за разом, раз за разом, но на самом деле ты хочешь, чтобы кто-то сумел пройти испытание и переиграть тебя. Потому что это, наверное, очень трудно, быть лучшей. Ты не можешь остановиться, ты можешь только проиграть, а для этого ты слишком горда. Гордость! Ты превратила ее в страшную силу, но хранить ее так тяжело. Может, ты просто боишься смеяться, чтобы однажды не услышать в собственном смехе злобное хихиканье?
Когда-нибудь мы встретимся снова. Мы обе это знаем. Мы встретимся снова на Испытаниях Ведьм».
— Ну, у меня хватило ума догадаться, как вам удается не думать о розовом носороге, — сказала Тиффани вслух.
— О, это серьезная магия, как же иначе, — отозвалась матушка.
— Нет. Магия ни при чем. Вы просто не знаете, как выглядит носорог, да?
Матушка рассмеялась, и луг залило солнечным светом. Смех ее был чистым и звонким, как журчание ручейка.
— Точно! — сказала она.
Глава 15
ШЛЯПА, ПОЛНАЯ НЕБА
Это был один из тех странных дней в конце февраля, когда воздух не по-зимнему теплый, а ветер хоть и дует, но словно бы где-то вдалеке, обходя тебя стороной.
Тиффани поднялась по склонам туда, где в уютных распадках меж холмов новорожденные ягнята только-только встали на ножки и принялись скакать по загонам, смешно взбрыкивая и дергаясь, словно деревянные лошадки-качалки.
И должно быть, день и правда был какой-то особенный, потому что взрослые овцы тоже развеселились и присоединись к играм своих ягнят. Они прыгали и кружились, счастливые и смущенные разом, а их отросшая за зиму густая шерсть вздымалась и опадала, как клоунские штаны.
Зима выдалась очень интересной. Тиффани узнала много нового, в том числе что можно быть подружкой невесты на свадьбе, где молодоженам больше 170 лет на двоих. На сей раз господин Заткачик, щеголяя в сползающем парике и сверкая очками, все-таки настоял на том, чтобы дать «нашей маленькой помощнице» одну из своих золотых монет. Это с лихвой возместило неуплаченное жалованье, причитавшееся Тиффани за работу у тетушки Вровень: девочка о нем не спрашивала, а тетушке нечем было его платить. Часть денег Тиффани потратила на добротный коричневый плащ. Он не вздымался на ветру и не развевался за спиной, зато был теплым, плотным и не промокал.
Она еще много чего узнала. Проходя мимо овец с ягнятами, она мягко касалась их разумов, тихонько, чтобы они и не заметили.
Тиффани не стала возвращаться домой на Страшдество, когда официально наступал новый год. В горах у нее тогда было много работы, да и особого смысла лететь не было — все равно в холмах Страшдество не очень-то праздновали. Зато тетушка Вровень с радостью согласилась отпустить ее в феврале на праздник ягнят, который старики назвали Овечьей Предмасленицей. Только после этого для пастухов начинался новый год. Карга холмов не могла пропустить такое событие. В эти дни в теплых гнездышках из соломы, укрытых от ветра и обложенных грудами хвороста, приходило на землю будущее. Тиффани помогла ему наступить, она трудилась вместе с пастухами при свете фонаря в загонах, где окот шел трудно. Она надела остроконечную шляпу и чувствовала на себе взгляды пастухов, когда при помощи ножа, иглы с нитью и ласковых слов уводила маток от порога черной двери и помогала ягнятам появиться на свет. Немного игры на публику, немного сказки — и люди все поймут. Она вернулась домой под утро, гордая, с руками по локоть в крови, но это была кровь жизни.
Позже она поднялась к кургану Фиглей и пролезла в нору. Тиффани уже давно думала об этом визите и подготовилась: аккуратно порвала несколько чистых носовых платков и приготовила травяной шампунь из мыльнянки по рецепту тетушки Вровень. Тиффани подозревала, что все это Джинни очень пригодится. Тетушка Вровень всегда навещала молодых матерей. Это — часть ведьмовской работы.
Джинни обрадовалась ей. Лежа на животе, Тиффани наполовину засунулась в покои кельды, и ей дали подержать всех восьмерых малышей, которых она мысленно называла заядлятами. Они появились на свет в тот же день, что и ягнята. Семеро из них вопили и дрались друг с дружкой, восьмая лежала тихо, дожидаясь своего часа. Будущее пришло.
Не только Джинни изменила свое мнение о Тиффани. Слухи разошлись быстро. Люди на холмах не любили ведьм. Ведьмы всегда приходили откуда-то из других краев, они всегда были чужими здесь. Но это ведь наша Тиффани, она помогает ягнятам появиться на свет, совсем как ее бабка, а говорят, она ведьмовским делам в горах учится! Ах, но ведь все равно она наша Тиффани, с этим-то не поспоришь. Ну да, она расхаживает в остроконечной шляпе со звездами, но сыр она делает отличный, и в окоте толк знает, и она ведь внучка матушки Болен, верно? — и люди со знающим видом стучали себя пальцем по носу. Внучка матушки Болен. Помните, что старушка-то умела? Так что если Тиффани и ведьма, то она наша ведьма. И в овцах она разбирается, это уж точно. Ха, я слышал, у них там в горах какие-то ведьмовские смотры были, так наша Тиффани показала им, на что способна девчонка с холмов. Время не стоит на месте, понятно? Теперь у нас есть ведьма, да получше, чем у кого-нибудь там! Никто не станет бросать внучку матушки Болен в омут.
Ознакомительная версия.
