Тот пошатнулся и даже попробовал парировать удар, однако некая невидимая сила подхватила и приподняла его над полом.
За свою карьеру криминального репортера мне приходилось видать всякое – от притонов извращенцев со свежепойманными там депутатами до трупов разнообразного качества и вида. Но даже при этом я все равно испугалась при виде лица милорда.
Он не покраснел и не побледнел, он позеленел…
Видать, опыт все же уступил молодой силе, и чертова волчехвостка поймала темного мага в ловушку.
Ревя и завывая, на Сингиру накинулись два телохранителя лорда, скатившиеся кубарем с лестницы – последний резерв Виделорна. Налетели – и через несколько секунд рухнули на пол, разрубленные неведомой силой каждый на три-четыре части.
Верховная ведьма волков издала торжествующий вой, и, вторя ее голосу, завыли остальные ее приспешники.
Но в следующее мгновение «Удача» содрогнулась от взрыва, вслед за которым послышался металлический грохот. Когда пыль рассеялась, я увидела сквозь пролом в стене то, что осталось от моего кабинета… Что там могло так рвануть, если, конечно, Гарун не притащил туда в мое отсутствие ящик динамита?
Тут с петель слетела входная парадная дверь, и в холл, переступив через тела поверженных амазонок, ворвался, легок на помине, Гарун.
– А вот и новый корм для наших зверушек пришел, – рассмеялась Сингира.
Лишь на ничтожную долю мгновения она отвлеклась, но этого хватило милорду, чтобы вырваться из когтей неведомой волшбы. На этот раз он решил не принимать боя, но попытался удрать через пролом в стене. И тут же отлетел обратно, со стоном распластавшись и не делая попыток подняться.
– Кольцо Фальсара, ничтожество, – процедила Сингира, демонстративно игнорируя Гаруна, который с бешеной скоростью складывал из пальцев какие-то знаки, шевеля губами. – Не могла же я допустить, чтобы ты убежал в самый последний момент…
Мажонок вступил в бой сразу и без дурацких словес. Его скрыл рой разноцветных огоньков и ярких звездочек, но и на месте Сингиры возник вихрь, сочетавший все оттенки серого и черного.
Я поняла, что сейчас творится истинная, недоступная и незнакомая мне высшая магия, а все прочее было только прелюдией.
Вот два вихря столкнулись, и перед моими глазами все заколыхалось и поплыло, а товарки Сингиры завыли и захохотали, как стая голодных вурдалаков.
А потом оба вихря опали – под торжествующий рев твари. Волчица явно выиграла.
Лицо Гаруна побледнело, дыханье с натужным хрипом рвалось изо рта, будто горло юноши сжала чья-то невидимая рука. Перед его глазами вспыхнули рои разноцветных огоньков и ярких звездочек. Студент явно пытался освободиться от удушающего магического захвата, но все его попытки оказались бесполезными.
Я увидела шевелящиеся в попытке что-то произнести губы милого дружка и ухмыляющуюся звероподобную морду адского отродья…
Слова неведомого заклятья таки разорвали путы, сковывавшие молодого человека, но вот пользы это особой не принесло. Гарун отлетел, как тряпичная кукла, к стене, с размаху ударившись головой, и замер в углу без движения. Вокруг его головы растекалась кровавая лужа.
Чудовище, в котором теперь уже не было ничего человеческого, довольно заухало.
Оно стояло, глядя на меня и на весь мир своими бездонными черно-багряными глазами.
Я четко знала, что это смерть и надежды больше нет.
– Мама… – прошептала я. – Боже, сделай так, чтобы это был сон!
И меня услышали.
В истерические крики, оханье и визг постояльцев, в вой волков и «волчиц» вплелась какая-то новая нота – свистящий грохот, несколько озадачивший меня.
Затем непонятная сила сдвинула просевшие остатки крыши холла и растащила обломки стен. Прямо перед гостиницей заходил на посадку, вращая полудюжиной винтов на коротких мачтах, воздушный корабль с эмблемой Магической Инквизиции на брюхе!
– Нарушителям закона о магии и чародействе! – висевший на шторм-трапе парень в черной железнодорожной форме и зеркальных очках и с непонятным, блестящим никелем карабином на груди выкрикивал приказы в громкоговоритель.
Присмотревшись, я узнала в нем… неуловимого красавца-брюнета Мусу.
– Предлагаю добровольно прекратить незаконную чародейскую деятельность и выходить с поднятыми руками! – кричал он. – Сопротивление бесполезно, работают негаторы волшебства. Предлагаю сдаться и не усугублять свою вину…
Почти голая Волчья Всадница выпрыгнула на улицу в бешеном кульбите и метнула в нависшую над ними огромную металлическую стрекозу огненный шар. Вернее, попыталась – тот, не пролетев и половины пути, истаял в воздухе.
В ответ в нахалку выстрелили сетью на длинном тросе, и ведьма вмиг оказалась подвешенной в воздухе, как рыба на кукане, вереща и дергаясь.
Еще одна «волчица» протянула сведенные руки к аэронефу, но тут уж Муса, отбросив мегафон, выстрелил из карабина, оказавшегося местным бластером или плазмобоем (по крайней мере, результат получился достаточно неаппетитный).
– Уходим, сестрр-ры! – прорычала вернувшая себе свой прежний облик Сингира, из последних сил удерживая радужно переливающий «щит», и стремительные тени попрыгали вниз в свежепробитую дыру в полу.
Одну, нет двоих «амазонок» удалось зацепить метателями сетей, но остальным удалось скрыться внизу.
– Дуры! – пробормотала я, не делая попыток подняться.
Опыт криминального репортера подсказывал, что полиция в таких случаях не склонна разбираться и бьет по всему тому, что движется.
Как бы лорд не напортачил. Но Виделорн, видно, тоже соображал, что к чему, поэтому сидел тихо, как мышь под метлой. Тем более выглядел он скверно…
Но тут же все посторонние мысли вылетели прочь из моей головы.
Гарун!!
В следующие пять минут творился хорошо организованный бедлам…
Сверху спускались на тросах бойцы в доспехах, такие же поднимались в разбитые окна номеров по штурмовым лестницам. Чародеи в балахонах службы Магической Инквизиции деловито ловили расползшихся волчат, которых тут же прятали в герметичные контейнеры с алым цветком – знаком магической опасности. Подоспевшая пожарная команда выводила охающих и визжащих постояльцев, передавая их на попечение целителей. В ряд укладывали трупы волчьих всадниц, некоторые прикрытые лишь символически или полностью, в зависимости от состояния…
Тут же важно прохаживался мой постоялец-гном, важно поглаживая пышные усы и что-то мурлыча под нос. Этому-то что здесь надо? Сидел бы у себя в номере и не высовывался. Нет, чтобы помочь. Зря ему я, что ли, продлила срок пребывания в отеле за счет заведения, когда он, отправив арестованного Прагга в Варягию, решил еще чуток подзадержаться в Ахтиаре?! Нахал, котяра толстый!
Слава Аллаху, кажется, никто из постояльцев не погиб и даже всерьез не пострадал.
Медикусы хлопотали вокруг тролля. Казвинд находил в себе силы еще бурчать, что все в порядке, и он не дал-таки «проклятым сумасшедшим демоницам» отрезать себе самое ценное.
Сверкали прожектора, метались тени…
Целый и почти невредимый Виделорн что-то объяснял долговязому офицеру Инквизиции.
Потом к инквизитору подбежал подчиненный, и до меня донеслось, что, мол, в подвале гостиницы обнаружился заваленный магическим взрывом вход в подземелья, и надо срочно вводить план «Клещи». После чего я получила возможность сильно пополнить свои знания по части местных нецензурных выражений.
Хнычущие постояльцы и посетители ресторана заламывали руки, размазывая по лицу копоть и косметику.
А вездесущие журналисты прыгали вокруг с фотоаппаратами, снимая полуголые телеса звезд высшего света, выглядывающие из-под превращенных в лохмотья платьев. Потом появились телевизионщики.
Но меня, казалось, весь этот кошмар не задевал.
Я стояла на коленях у носилок, на которых распростерся Гарун, не отрывая взгляда от набухающих кровью бинтов, охватывающих голову юноши, и от все более каменеющего лица мага-целителя, пожилого гоблина с золотой цепью какого-то высшего колдовского ранга. И меня ничто не волновало: ни в очередной раз изувеченная гостиница, ни грядущие неизбежные объяснения с полицией и Магической Инквизицией.
Ни даже то, что я только что чудом спаслась от смерти…
Потом рядом со мной на брусчатку тихо опустился бледный как смерть Муса.
– Гарун… что ж ты так?.. – выдавил он из себя, и я различила слезы в уголках глаз этого ледяного красавца. – Ну, зачем ты полез в эти разборки?
– Муса, ты же понимаешь, не всегда можно ждать… Я ведь Присягу принимал – заступать дорогу злу и защищать тех, кто бессилен против чужой силы… Ты ж и сам такой…
Железнодорожник кивнул и потрепал раненого по руке.
– Держись, брат.
Санитары быстро потащили носилки к карете скорой помощи.
Разрыдавшись, я вскочила и ринулась прочь, в темноту ахтиарской ночи, рассеченную, как мечами, светом прожекторов и фар.
