Марвин оказался и прав, и не прав. Прав, что одежда оказалась именно в шкафу, развешенная на пластиковых вешалках, и не прав в том, что подозревал Далия в мелком хулиганстве. Потому что это была вовсе не его полувоенная форма, а строгий черный костюм с непременной белой рубашкой; из нагрудного кармана пиджака выглядывал краешек солнцезащитных очков.
На полу шкафа, под костюмом, притаились остроносые туфли, разумеется, тоже черные — в общем, типичный комплект то ли банковского служащего, то ли агента какой-нибудь серьезной организации. Например, охотников за иномирными пришельцами, почему бы таким и не существовать.
Мало того, в шкафу висело две комплекта, словно кто-то заботливо подготовил экипировку именно для Марвина и Далия. Разумеется, выбросив за ненужностью их старую одежку — грязную, драную и приметную. Кто это мог сделать, у Марвина не было никаких сомнений. Другое дело — зачем?
— Гражданин верховный сантехник, расскажи, как ты сумел пережить здешнее умывание? — Голос Далия звенел от злости.
Марвин обернулся и захихикал: мокрый, дрожащий от холода напарник пританцовывал на месте, обхватив себя руками для согрева. На лбу и щеках Далия поблескивали знакомые стразы, что было бы странно, не знай Марвин способности приятеля находить приключения где угодно.
— Меня окатили ледяной волной, затем сбили с ног ураганом и, самое гнусное, уронили мордой в горшок унитазного типа! Нет, это не ванная, — убежденно изрек Далий, стараясь вытрясти воду из уха, — это камера пыток какая-то. Совершенно не приспособленное для нормальных людей место… А это что такое? — Он уставился на развешенные в шкафу костюмы.
— Наша спецодежда. — Марвин достал оба комплекта, сравнил их. Не найдя меток с размерами, он взял первый попавшийся и принялся одеваться. — Если чего не подойдет, обменяемся, — пояснил Марвин настороженно глядевшему на обновки Далию. — Рост и комплекция у нас примерно одинаковые, так что выкрутимся.
Он проверил карманы, но ни денег, ни украденных воинских документов в них не было. «Что ж, — философски подумал Марвин, — наверное, они нам больше не понадобятся. Графу виднее!»
— А где мои прежние шмотки? — забеспокоился напарник. — Я к ним привык, я вообще терпеть не могу официозную одежду. Ходишь в ней как дурак в униформе, аж самому противно.
— Подозреваю, что наших вещей уже нет. — Марвин снял с вешалки черный галстук и, смутно припоминая, как это делается, начал его завязывать. — Оно даже к лучшему, а то засветились мы в них дальше некуда, наверняка в полицейской ориентировке детально описаны. Короче, заканчивай страдать, вытрись чем-нибудь и одевайся. Не зря Граф костюмы подготовил, чувствую, придется идти в какую-то серьезную организацию, где они в дресс-коде. Униформа, как ты назвал.
Далий возмущенно фыркнул, но возразить ему было нечего. Он вытерся одеялом и, тяжело вздыхая, принялся одеваться — медленно, без желания, точь-в-точь будто на собственные похороны собирался.
Марвин надел темные очки, посмотрел в висевшее над тумбочкой зеркало. Увиденное ему неожиданно понравилось, хотя Марвин всегда считал подобные костюмы пережитком прошлого и в душе был полностью согласен с Далием.
— Ладно, — затягивая галстук, буркнул Далий, — а как быть с посохом? Он ведь тоже немножко приметный.
— А ты в шкафу глянь, — забирая с кровати дальнофон, посоветовал Марвин, — по-моему, там в углу что-то стоит. Может, как раз для него?
Далий расстроенно махнул рукой, мол, шутки шутим, начальник, однако в шкаф все же заглянул. И не зря: в углу действительно виднелся предмет, похожий на обрезок водосточной трубы — из жесткой кожи, с ручкой-ремнем на боку. Далий вынул находку, осмотрел ее и с хлопком снял длинную крышку, укоротив трубу почти на треть.
— Что-то вроде тубуса для чертежей, только поуже. Интересно, для чего оно на самом деле? — Далий сунул посох в трубу, вернул на место крышку. Несколько раз встряхнул, присушиваясь, не болтается ли внутри оружие, но посох сидел идеально, словно чехол шили специально для него.
Напарник одобрительно кивнул и закинул ремень на плечо, став вдруг похожим на спецназовца с ручным гранатометом за спиной. С той лишь разницей, что настоящие бойцы вряд ли отправляются на задание в черных костюмах, галстуках и пижонских туфлях. Хотя, конечно, задания бывают разные.
— Пошли к Графу. — Марвин оттащил в сторону баррикадную кушетку. Получилось это у него неудачно: браслет зацепился за фигурный завиток ножки и едва не ободрал руку, оставив на ней заметные царапины. — Черт. — Марвин с досадой снял и сунул артефакт в карман пиджака. — Совсем про него забыл, будто прирос он, что ли. Ладно, пусть теперь в кармане лежит, все равно не скоро понадобится.
— Ты чего, обалдел? — не на шутку всполошился Далий. — Если в здешнем мире погибнешь, как сумеешь назад свою цацку вернуть? Сам знаешь, без нее фиг в закрытые коридоры влезешь. Пропадет ценная браслетина вместе с костюмом, тогда шеф тебя точно убьет, окончательно и бесповоротно. Без права восстановления в камере.
— Не понял, — нахмурился Марвин. — Ты о чем вообще-то?
— Э-э-э… — протянул напарник, задумчиво глядя на старшего. — А разве шеф тебя не предупредил? Опаньки, начальственный прокол.
— О чем он должен был предупредить? — начал закипать Марвин. — Слушай, не тяни кота за хвост и говори по делу.
— Ты думаешь, я почему с посохом даже ночью не расстаюсь? — Далий похлопал ладонью по торчащему над плечом футляру. — Да потому, что если меня убьют, то я восстановлюсь в приемнике вместе со своим оружием! Запомни, гражданин необученный, что с тобой в кабину переносится любая вещь, которую ты держишь в руке. Ну или которая на нее надета. Ха, странно, что шеф не сообщил, видимо, стареет дядька. Склероз, маразм, то да се… На пенсию ему пора, — мечтательно сказал Далий. — А тебя на его место. Вот заживем-то!
— Погоди-погоди. — Марвин присел на кушетку, потер лоб. — Дай подумать. Значит, говоришь, любые вещи?
Далий согласно угукнул.
— Точно?
— Абсолютно, — кивнул напарник. — Опять же только со слов шефа, я не проверял.
— Понятно. — Марвин вспомнил, как очнулся в прототипе после встречи с воином-сэмураем, призрачным охранником из часов, причем очнулся действительно голым, зато с браслетом на руке. И главное, с головой на плечах. Однако не в этом дело: если Далий не врет — а какой ему смысл врать? — тогда часы тоже перенеслись в прототип вместе с Марвином. Но закатились куда-то в глубь кабины, потому он их не заметил. А шеф не смог разглядеть часы на планшете из-за железной облицовки прототипа, экранирующей магическое излучение артефактов.
Марвин не знал, важно это для него или нет, но на всякий случай решил не рассказывать Далию о своей догадке. Пусть его тайна и дальше останется тайной, вдруг пригодится. Не зря же негор отправил напарников на поиски часов в закрытые коридоры! Вряд ли шеф стал бы переживать из-за рядовой магической безделушки, вон их сколько в залах насыпано, бери не хочу.
Да, часики были непростыми, с ними обязательно надо разобраться. Но осторожно, без спешки — Марвину не хотелось вновь остаться без головы.
— Ладно, убедил. — Он встал с кушетки и надел браслет на правую, непоцарапанную руку. — Хм, никак не пойму, мешает или нет. Непривычно, понимаешь. — Марвин подвигал костяшки, устраивая артефакт поудобнее.
— А ты на ногу нацепи, — мудро посоветовал Далий. — Будешь вроде туземного африкана, они там все с украшениями на щиколотках бегают. По джунглям всяким, по саванне, и ничего, не жалуются. Дикий народ, всем довольны!
— Географ-путешественник, — сказал Марвин, выходя из спальни. — Натуралист-исследователь. И что я без твоих советов делал бы, ума не приложу.
Вчера из-за усталости они не успели обговорить утреннюю встречу, поэтому Марвин понятия не имел, где искать Графа. Оставалось надеяться, что Граф не дурак, сообразит подождать напарников в знакомом им всем месте.
Так и получилось: хозяин замка обнаружился в обеденном зале, в дальнем конце стола, под громадной картиной с надписью на стене.
Граф сосредоточенно выковыривал пальцем остатки мяса из консервной банки, игнорируя запас кухонных вилок-ложек. Видимо, давала себя знать уличная жизнь с ее суровым аскетизмом — свойственным как опустившимся нищим, так и продвинутым философам.
Далий толкнул Марвина локтем в бок, указал взглядом на картину. По вчерашней темноте напарники не разглядели, кто на ней изображен, да и не очень-то старались. Зато сейчас картина предстала во всей дивной красе: на полотне, гордо положив руку на эфес шпаги, в синем парадном мундире с золотыми эполетами и россыпью орденов на груди красовался Граф собственной персоной.
Трудно было поверить, что заслуженный герой на портрете и сидевший под ним оборванец один и тот же человек. «Натурально разрыв шаблона, — понимающе усмехнулся Марвин. — Тот самый случай, когда этого не может быть, потому что не может быть никогда. А оно есть».
