— Ну можно я позаимствую его всего на полчасика, пожалуйста? — заворковала Лабурзея и внезапно посмотрела на мужа настолько умоляющим взглядом, что тот буквально опешил. — Просто Лупа уже два месяца не отдаёт мне котёл, который я ей одолжила, вот хочу попробовать его вернуть.
— Ну, если только ради котла, — задумчиво проговорил ошарашенный реакцией супруги староста, вручая ей платок, однако через мгновение всё же встрепенулся. — Но как только разберёшься с данным вопросом, сразу верни платок мне. Это очень опасный инструмент, поэтому ему не стоит находиться без должного присмотра.
— Одна нога здесь, другая там, — заверила Лабурзея. — А ты пока отдохни. Да успокойся же, всё будет хорошо. Смотри, дерево сейчас повалят, а я скоро вернусь и приготовлю твой любимый суп.
— Буду ждать.
Жмых прекрасно понимал, что ему необходимо проследить за женой, но именно в этот момент сосед наконец приступил к рубке дерева, и подобное зрелище староста просто не мог пропустить. Тем более что Марак набросился на ствол с такой неистовой силой, что его сосед просто замер от восторга. Жмых всё-таки смог добиться своего, и проблема супруги как-то сама собой отошла на второй план.
* * *
— Отец, проснись, отец!
— Что?!
Жмых моментально подскочил на месте, пытаясь понять, где же именно он находится. Впрочем, ответ на этот вопрос нашёлся очень быстро: староста сидел на своём любимом кресле на веранде. Последнее, что он помнил, это то, как наблюдал отсюда за работой соседа, и, похоже, умудрился задремать. А разбудил Жмыха Вормак, его пятый сын, который уже давно жил со своей семьёй, но периодически заглядывал на огонёк к родителям.
— Что случилось, Вормак? — заворчал староста, поднимаясь на ноги. — Пока я спал, нашу деревню захватили демоны? Или барон Камберф в очередной раз взвинтил налоги и прислал сюда своих людей?
— Боюсь, что всё намного хуже. Похоже, что мама сошла с ума!
— Как сошла с ума?! — моментально встрепенулся Жмых.
— Ты же не давал ей волшебный платок, который исполняет желания?
— Ну, что-то такое было, — пробормотал староста, мысленно издав вопль отчаяния. — Шечерун немного поколдовал, и эту вещицу я у него позаимствовал.
— Значит, она всё-таки в своём уме. Ладно, хоть это хорошо, — с облегчением проговорил Вормак, немного подумал и с грустью продолжил. — В общем, случилось следующее. Сначала мама отправилась к тётке Лупе, которую долго и агрессивно убеждала вернуть какой-то котёл. Я, если честно, в подробности этого не вникал, ибо оказался там случайно.
— Ради возврата котла я и одолжил твоей матери платок. Но постой, почему она принялась уговаривать и ругаться, а не использовала силу волшебного инструмента?
— Она его использовала, но не сразу и немного не так. Просто в самый разгар спора к ним заглянула жена мельника.
— Только не это! — воскликнул Жмых, с трудом подавив рвущееся из груди ругательство. — Из всех женщин деревни Лабурзея больше всего ненавидит как раз жену мельника. И что же произошло потом?
— После того, как ты всё подтвердил, я могу предположить, что мама, воспользовавшись платком, приказала тёте Лупе хорошенько отлупить нежеланную гостью и напоследок окунуть её с головой в кучу навоза.
— И Лупа это сделала? — простонал староста, осознавая, во что именно вляпалась его семья.
— Как ни странно, да. Она довольно быстро разобралась с женой мельника, выполнив все пожелания. Но тут на шум сбежались и другие соседки, почти все из которых тоже не нравятся маме. Она попыталась и среди них развязать драку, но тут уж вмешались мы с Лериком и остановили её.
— А как там оказался твой младший брат? — встрепенулся Жмых. — Он же вроде уехал с шахтёрами и должен был вернуться только в конце недели?
— Он приехал сегодня раньше срока из-за каких-то разногласий с работодателем. Мы толком даже пообщаться не успели, как пришлось разнимать свару и успокаивать маму. Но дальше было больше. Она в запале и проговорилась про волшебный платок, а соседки, узнав, что их хотели заколдовать, попытались пересчитать ей кости. К счастью, мама успела спрятаться в доме тёти Лупы. Когда я уходил, бабы переругивались с ней через окно, и мне кажется, что этим всё и закончится.
— Платок всё ещё у твоей матери?
— Нет, его отобрал Лерик, на что мама очень сильно обиделась. Понимаешь, когда он услышал про волшебные свойства платка, то просто вцепился в него, а я и не стал претендовать. Я вообще, если честно, в эти чары сразу и не поверил, а вот брат — наоборот. Видимо, сказалось то, что именно его ты чаще всех посылал с поручениями к Шечеруну, вот Лерик и проникся всей этой магией.
— И где же сейчас находится твой брат?
— Папа, а ты разве не в курсе? — удивился Вормак. — Лерик уже полгода обхаживает Сурудану.
— Жена гончара, — запричитал староста, обхватывая руками голову. — А тот как раз уехал за глиной! Так, ноги в руки и бежим к его дому. Возможно, мы ещё успеем всё это остановить!
* * *
То, что они не успели, стало понятно по довольному лицу Лерика, который сидел на бревне напротив дома гончара. Младший сын старосты просто излучал самодовольство, и было очевидно, что своей цели он всё же добился.
— Лерик, проклятие всех преисподних, что ты натворил?! — прорычал Жмых, обрушивая свой гнев на отпрыска.
— Отец?! — встрепенулся младший и резко вскочил на ноги. — А что такого я сделал?
— Платок волшебный брал? — вкрадчиво поинтересовался староста. — Сурудану соблазнял с его помощью?
— Так платок действительно волшебный? — пробормотал Лерик, и его самодовольство вдруг сменилось недоумением. — Просто Сурудана уже три месяца всячески намекала мне на непристойности, но каждый раз, стоило мне перейти грань, отталкивала меня. А когда я услышал от матери про якобы волшебный платок, подумал, что он придаст мне решительности и напористости, и даже не собирался пользоваться никакой магией. Но если он на самом деле работает, получается… — парень вдруг захныкал и, обхватив руками голову, сел обратно на бревно. — Получается, что я всего лишь неуверенный в себе неумеха, которому удаётся соблазнить женщину только с помощью волшебства…
— Если я правильно понял слова Шечеруна, ты не сможешь заставить человека творить то, чего он не желает, — утешающе проговорил Жмых, моментально смягчившийся из-за отчаяния сына. — Ладно, что сделано, то сделано. Мы как-нибудь утрясём вопрос с мужем Суруданы. А теперь верни мне платок, и я постараюсь помочь тебе всем, чем смогу.
— Нет у меня платка, — буркнул Лерик, с недоумением посмотрев на отца. — Я его Думлуру отдал.
— Этому пропойце?! — староста даже взвизгнул от недоумения. — Да как ты мог?!
— Ну, я же не думал, что платок рабочий, просто хотел от Думлура отвязаться, — ответил Лерик, пожав плечами. — А то он сел рядом со мной и начал ныть, что жена не даёт ему выпивать, костеря последними словами, а к нему в гости как раз друзья из соседней деревни приехали, и он хотел их уважить. Вот я и сунул Думлуру платок, сказав, что если отдать приказ, жена даже пикнуть не посмеет.
— Так, — буркнул Жмых, сделал глубокий вдох и всё же сумел сдержать своё отчаяние. — Бежим к Думлуру. Только бы он не натворил глупостей.
* * *
Деревенские приключения волшебного платка с заключённым в нём демоном напоминали историю той самой мухи, что попала в муравейник и вызвала там множество разнообразных хаотичных последствий. Жмыху оставалось лишь надеяться, что рано или поздно вся эта шумиха каким-то образом уляжется, и ему удастся забыть прошедший день, посчитав его кошмарным сном.
Остановить Думлура тоже не удалось. Тот использовал силу платка на своей жене, запретив ей даже словом вмешиваться в пирушку, которую устроил для себя и своих приятелей. Магия демона сработала безотказно, и жена не смогла вымолвить ни одного ругательства. Вот только на её сковородку этот запрет не распространился, и, недолго думая, супруга тяжёлыми ударами быстро разогнала всю компанию.
