Вот Ирга наконец вышел, и не один, а с… каким-то гномом! Они вдвоем засмеялись какой-то шутке, после чего некромант наклонился, чтобы пожать коротышке руку. Вполне довольные друг другом, мужчины разошлись. Только вот куда направляется Ирга? Явно не к своему дому! Крадучись, я направилась вслед за возлюбленным, который скрылся в маленьком переулке. Где же он? Где? Ай!
К моей шее прикоснулось что-то холодное и острое, царапая кожу.
— Кто? — раздался в темноте знакомый голос.
— Я, — просипела я, старясь не дышать и не двигаться. — Ирга, ты с ума сошел?
— Ола? — недоверчиво спросил некромант, убирая клинок от моей шеи. — Что ты здесь делаешь и что на тебе за тряпки?
Я ощупала себя — мокро. А, у меня кровь! Он перерезал мне шею! Вот так избавляются от невест!
— Ты убил меня, — прошептала я, падая на колени.
— Милая! — испугался Ирга. — Милая!
Он аккуратно меня перевернул и с шумом выдохнул.
— Ола, кончай придуриваться! Я тебя не убил, а только поцарапал!
— Да? — уточнила я, открывая один глаз и рассматривая лицо Ирги в свете зажженного им огонька.
— Да, — сердито сказал некромант, помогая мне подняться. — Что это за маскарад? В каком мусорнике ты валялась? И почему ты вообще за мной следила?
— Это не маскарад, — с достоинством ответила я, отряхивая юбку Лиры. — И не на мусорнике я валялась, а на кладбище, я же не виновата, что там так редко убирают. И я за тобой… Да! Я за тобой следила. Потому что ты мне изменяешь!
— Что? — поразился Ирга. — Я тебе изменяю? А почему я об этом ничего не знаю?
— Да, ты мне изменяешь, — глухо повторила я, борясь со слезами.
На лице возлюбленного отразилось отчаяние.
— Такое ощущение, — сказал он тоскливо, — что я бьюсь головой об стену. Пойдем домой, и ты мне все расскажешь.
Я побрела вслед за Иргой, стараясь придумать что-нибудь в свое оправдание. Но ничего толкового в голову не приходило.
Доведя меня до квартиры, некромант очень настойчиво предложил мне выпить, достав из буфета маленькую бутылочку настойки, и отправил в душ.
Я стояла под горячей водой, наслаждаясь этим блаженным ощущением, которое поймет только тот, кто был вынужден обходиться для мытья одним ведром воды. И это ведро еще нужно было нагреть, отнести в закуток и успеть помыться прежде, чем замерзнешь, и прежде, чем вода остынет. Я стояла и стояла под водой, мне не нужно было никуда спешить, более того, впереди ждало объяснение с Иргой, а я так и не придумала, что ему сказать. Наконец почувствовав, что еще немного воды, и я превращусь в русалку, я закрыла кран и осторожно заглянула в комнату.
Некромант валялся на кровати и читал какую-то книжку. На дверь он повесил чистое полотенце и свою рубашку, в которой я особенно любила ходить, когда оставалась у него. Переодевшись, я забралась на кровать с ногами и свернулась в уголочке. Ирга ласково потрепал меня за волосы и сказал:
— Я читаю книгу, называется «Особенности женской психологии». Все равно ничего не понимаю.
— Сомневаюсь, что там есть раздел про девиц, которые сутки едут в тесной карете для того, чтобы поваляться в грязи и быть чуть не прирезанной собственным женихом, — сказала я, избегая смотреть на Иргу.
— Да нет, тут есть глава про ревность, — задумчиво сказал некромант, листая страницы. — Только у тебя ревность какая-то странная, периодами.
— Она есть всегда, — объяснила я, — просто она растет, растет и созревает. Я — бац! — вдруг понимаю, что ты мне изменяешь.
— Я понял, — сказал Ирга таким тоном, которым обычно разговаривают со смертельно больными.
— Мне Варсоня сказал, что ты мне должен изменять, потому что мужчина долго без женщины не может, — постаралась оправдаться я.
— Не может, — согласился Ирга, — но понимаешь, вот какая штука: у меня кроме мужских органов есть еще мозг. И вот он может обходиться без женщин долго, особенно если ему нужна только одна.
— А у меня нет мозга, — повинилась я, потихоньку придвигаясь к возлюбленному. Ругать он меня не будет, высмеивать тоже, значит, можно и подластиться.
— Есть, — обнадежил меня Ирга. — Только он работает периодами. Но я привык.
Я виновато вздохнула.
— Скажи-ка, милая, это ты ко мне ночью подослала студентика?
Я постаралась изобразить на лице раскаяние.
— И сколько тебе это стоило? — заинтересовался Ирга.
— Довольно дорого, — схитрила я.
— Да уж, такого в моей жизни еще не было, — вздохнул некромант. — Сплю спокойно в своей кровати, вдруг кто-то ломится в двери. Открываю — стоит такой бледный, дрожащий, глаза бегают. Говорит, хочу посмотреть, как спят некроманты. Я сразу решил, что это чей-то розыгрыш, и не стал особо бедного мальчика мучить.
Я в очередной раз почувствовала себя глупо. Ирга молчал, бездумно перелистывая страницы.
— Я чувствую себя такой виноватой перед тобой, — призналась я наконец.
— О, — некромант закатил глаза, — совесть заговорила? Она у тебя только от спиртного просыпается?
— Не знаю…
— Ну тогда я буду поить тебя чаще, ты тогда будешь идеальной женой.
— Не буду я идеальной женой, — призналась я.
— Ну и ладно, — весело сказал Ирга, — с идеальными скучно.
— Как мне с тобой? — не удержалась я.
Некромант засмеялся и кинул на пол книжку.
— Узнаю мою несносную Олу, — сказал он. — Иди ко мне. Я так по тебе соскучился. И мне действительно не помешает женщина, раз уж ты настаиваешь на том, что целитель объяснил, что нужно мужскому организму.
— Я тут, — с готовностью отозвалась я, вытирая остатки слез и ныряя в его объятия.
Глава 3
ГЕРОИЧЕСКАЯ ЭПОПЕЯ
Зима в этом году, в соответствии с предсказаниями, была на удивление мерзкой. Мокрый снег сменялся колючим дождем, замерзшие с ночи лужи уже после завтрака норовили заляпать юбку и затечь в ботинки. Я придушила свою жадность, и мы вымостили дорожку к туалету, но самое обидное, что зря. Первоклассная и дорогая плитка, достойная лежать на пути у короля, вскоре покрылась слоем грязи и мокрой глины и совершенно скрылась из виду.
Сегодня, во время утренней пробежки туда-обратно, я поскользнулась, шмякнулась на землю со всего размаха и вернулась в дом в крайне грязном и злобном настроении.
— Стой где стоишь! — завопил Отто, стоило мне зайти в гостиную. — С тебя грязь ручьями течет!
— А то я не знаю, — огрызнулась я, пытаясь снять юбку максимально осторожно, чтобы не заляпать пол, только вчера мною вымытый.
— У тебя не только юбка грязная, — обрадовал меня полугном. — И пальто тоже. И волосы. А я говорил тебе: не бегай, ходи осторожно!
— Как же тут не бегать, — проныла я, — когда дождь идет, холодный!
— Не сахарная, не растаешь, — сказал Отто, помогая мне снять грязную одежду.
— Надо было весь двор плиткой покрыть, — сказал Варсоня, отрываясь от помешивания каши в чугунке на печке.
— На весь двор у нас денег не хватит, — возразил полугном. — А простыми досками мостить в такое время уже поздно, они размокнут.
— А кто мне воды из колодца наберет? — спросила я, разглядывая в зеркале то, что получилось из моей прически. — Надо голову помыть.
— Он! — сказали хором мои мужчины, указывая друг на друга.
— Я завтрак варю, — заявил Варсоня.
— Я вчера воду носил, — пожаловался Отто в пространство. — И на купание, и на стирку, и на мытье полов.
— Значит, я буду ходить грязной? — возмутилась я.
— А нечего было бегать, не глядя под ноги, — невозмутимо сказал полугном, усаживаясь за стол.
Я злобно схватила ведро и направилась к выходу.
— Ты так полуголой и пойдешь? — спросил Отто.
— И пойду, — сказала я, одергивая рубашку, чтобы она прикрыла бедра. — Если упаду, то меньше стирать будет!
Потоптавшись около двери, я поняла, что никто из моих мужчин не собирается мне помогать.
— Простужусь, заболею и умру, — пробурчала я, нерешительно берясь за ручку.
— Не заболеешь, — отозвался целитель, — а если заболеешь, то не умрешь.
— А если умрешь, то оживят, — подхватил Отто, и парни, довольные собой, весело заржали.
В этот момент дверь вдруг резко рванули с внешней стороны, и я влетела в объятия Рона ня Буя.
— Ох, — сдавленно сказал он, сгибаясь.
— Извини, — смутилась я, пряча ведро за спиной.
— Ничего, — прошипел он, добираясь до лавки и откровенно рассматривая мои голые ноги.
Барон ня Буй в последнее время зачастил к нам в гости. Он, приезжая якобы за заказами, сидел тихонько на лавке в углу мастерской, и я постоянно ловила на себе взгляд его темно-зеленых глаз. Мои друзья, значительно подобревшие после визита в «Лесную фею», относились к барону весьма дружелюбно, а я старалась хранить нейтралитет.
