Ознакомительная версия.
— А ты откуда знаешь? — Лиса сердито прищурила глаза.
— Да я каждую неделю смотрел по волшебной тарелке, как ты старалась попасть в курятник! — воскликнул кот. — Ничего так сериальчик, постоянно что-то новенькое… А ты не пробовала атаковать курятник сверху, через крышу? Я помню, ты одно время здорово карабкалась по стенам…
— Заткнись, сметаноед кошачий!
— Цыц! — Яга взмахом руки остановила нарастающий поток взаимной конструктивной критики.
Покрасневшая лиса обиженно вильнула хвостом и вернулась в избушку. Секундой позже ворота в замок открылись и оттуда вылетела ворона, давно уже поджидавшая прилета избушки на курьих ножках.
— Добро пожаловать в обитель, мы долго ждали вас, Яга! Яга, Баюн, прошу, входите, а я накрою стол пока!
Из избушки донесся эмоционально неопределяемый звук, и сквозь приоткрытую дверь показалась больше чем озадаченная лисья мордочка.
— На секунду мне показалось… — недоуменно пробормотала она и увидела ворону. — ТЫ!!!
Ворона аж подлетела от неожиданности.
— Г…г-говорящий воротник!!! – прокаркала она. — Неужели такое возможно?!! Баюн тихо захихикал в лапы.
— Злодей злодея чует издалека… — Лисьи глаза загорелись ненавистью. — Так и знала, что ты с Кащеем сговорилась меня со свету сжить!!!
— Так, значит, ты та самая ворона… — пробормотала заинтересованная Яга. — Надо же, небольшой кусок простого сыра, а сколько вокруг него шумихи поднялось… Может, помиритесь, пока не поздно?
— Я с воротниками не разговариваю! — угрюмо каркнула ворона. — Пусть убирается, если хочет…
— Если бы не эта ворона, я до сих пор бы жила в родном лесу…
— И давно бы стала очередным представителем большого семейства вампирообразных! — договорила за нее Яга. — Радуйтесь, что нелегкая понесла вас сюда в такое время, и вы успели спастись!
— Она украла у меня сыр!!!
— Ничего я не крала! Он на земле лежал, я его просто подобрала!
— Это моя добыча!!!
Кот Баюн встал между лисой и вороной и развел лапами. Враги замолчали, гадая, какой финт он выкинет в этот раз.
“По идее, — думала лиса, — коты и лисицы находятся по разные стороны баррикад, но я столько раз его смешила своими попытками сбора кур, что он просто не может перейти на ее сторону!!!”
“По идее, — думала ворона, — вороны и коты находятся по разные стороны баррикад, но мы вдвоем устроились на работу к самым знаменитым злодеям, и Баюн не может этого не учитывать: Кащей из него кошачье рагу сделает, если что!”
Кот, думая примерно то же самое, что и лиса с вороной, предпочел собственный, третий вариант, и разумно остался в стороне, но сделал это так, что ни ворона, ни лиса не зачислили его в число личных врагов.
— Между прочим, — сказал он, — ворона имеет такое же право обижаться на лису, как коршун на ворону! Именно он был первым, кто нес сыр. Какого черта он ему сдался, я и сам не понимаю, но это мелочи. Я хочу сказать, что катализатором навалившихся на вас неприятностей был шустрый воробей с черепом, который сначала отобрал сыр у коршуна, а затем и у вороны! А Патрикеевна, съев его, навлекла на себя проклятия злобного сыродела и пострадала больше всех!
Лиса отшатнулась и ахнула:
— А я ему еще и помогала по доброте душевной…
— Миритесь давайте! — потребовала Яга. — Сами видите, это обычный форс-мажор, вы ни в чем не виноваты…
— Ну конечно, — ответила лиса. — Сначала какие-то лизаторы котов, а потом вообще обычное невесть что с палочкой посередине. Мелочи!
— Уговаривать не буду! — пообещала Яга. — Но неприятности обещаю!
Ворона помолчала, потом хмуро прокаркала:
— Слышь, воротник… Не будешь тырить мою еду, будем жить мирно. Обещаю.
— Да? — Лиса глубоко вздохнула. — Ладно, если ты накроешь на стол не только кошачьему и Яге, но и мне миску наполнишь вкуснятиной, то я подумаю!
— Вот и отлично! А кто старое помянет, тому набьем его злобную рыжую морду! — подвел черту Баюн. — И еще… Ой!!!
Мощнейший удар задней лапой, и кот с громким мяуканьем влетел в открытые ворота. Лиса выпятила грудь и величаво прошагала в замок. Следом вошла Яга, замыкала шествие ворона.
Ворота медленно закрылись.
Несколько дней спустя…
— Отпусти мой хвост, мелочь пузатая!!! – кричала лиса на чистом русском языке, несясь по коридорам замка с вцепившимся в ее многострадальный хвост четырехлетним мальчуганом. Тот радостно смеялся, скользя в шерстяных носках по гладким полам и размахивая правой рукой, представляя себя ямщиком.
Кот, сидевший неподалеку от места событий, — лиса периодически пробегала мимо него, всякий раз вопя, как недорезанная, — повернул умиленную мордочку к вороне и промурлыкал:
— Дети ее любят…
Последнее радовало его больше всего: найденная в заброшенных домах малышня первое время чуралась хищницы и обращала всю свою любовь на привычного им кота, то заглаживая его до полусмерти, нетерпеливо выдергивая друг у друга, то обиженно дергая за хвост, когда он подходил к другому малышу. Мучения кота продолжались до тех пор, пока умиравшая от смеха лиса, наблюдавшая за кошачьими невзгодами, не услышала восторженное детское: “Ой! Лыжая лошадка!!!” — и не увидела, как взоры детишек переключаются на нее, а сами детишки бросают измученного кота, стремительно набирают обороты и наперегонки бегут прямо к ней.
С той поры кота позабыли. Лиса поклялась страшно отомстить тому, кто прокричал “лыжая лошадка”, но до сих пор не услышала знакомых интонаций ни у одного ребенка. Откуда ей было знать, что так ее обозвал сам измученный кот, три ночи подряд до потери пульса вырабатывавший у себя детское произношение.
По вечерам Баюн рассказывал детям сказки. Ворона по его просьбе навешала в переоборудованной в детскую спальню цепей из золотого запаса Кащея, по которым он и ходил туда-сюда, не переставая изливать на слушателей ушаты сказочных событий и радуясь, что находится вне пределов их досягаемости. Ворона тихо каркала в тот момент, когда засыпал последний малыш, кот тут же закруглялся и уходил на ночную охоту, отдыхая от праведных трудов. Лиса, за день наматывавшая не один десяток километров, дрыхла в очередном укромном уголке, слабо надеясь на то, что “вот теперь-то меня точно не найдут!”.
Яга в этот процесс не вмешивалась, переложив всю ответственность за воспитание подрастающего поколения на звериный (и несколько озверевший от такой жизни) мир, считая это достаточной платой за обучение человеческому языку.
В ее собственные задачи входил поиск выживших, и первые дни оказались удачными на находки. Как и предполагал Кащей, некоторые родители хорошо прятали своих детей. И, хотя ни одного человечка старше шести лет пока не попалось, Яга не теряла надежды найти кого-нибудь постарше: ей требовалось много помощников, среди которых оказались прибывшие в замок царевичи. Они, увидев шумную толпу детишек и ужаснувшись, сразу же приготовились отправиться хоть на край света в поисках выживших, оставив в роли воспитательницы Марию, которой пришлось позабыть про изучение волшебных предметов и целиком посвятить себя подрастающему поколению. Детишки, пришедшие в неописуемый восторг оттого, что ими занимается сама царевна, особых проблем ей не доставляли, по-прежнему отрываясь на лисе. Последняя вынужденно терпела неудобства только из-за обильной кормежки любимыми курами, но была готова в любой момент передать свое “счастье” кому-нибудь другому.
Идиотов не было.
Заброшенная деревня
Ворона, кружившая над домами, спустилась, села на приоткрытую дверь и каркнула. Дверь чуть-чуть шевельнулась и заскрипела. Ворона склонила голову набок и влетела в избушку, повсюду видя следы разрушения и драки. Стол без ножек, ни одного целого стула, зато печь была теплой.
Ворона прислушалась.
В доме никого не было. Но теплая печь доказывала, что недавно ею кто-то пользовался. И этот человек был очень осторожен, не рискуя находиться там, где, несомненно, готовил себе еду. Осторожности ему было не занимать, иначе он не прожил бы столько времени, не превратившись в вампира.
Вопрос был в том, что это за человек и где он прячется?
На помощь домовых в поисках людей рассчитывать не приходилось: ужаснувшись творимыми вампирами зверствами, хозяйственные домовые после гибели своих хозяев собирались большими толпами и уходили буквально в никуда. Привыкшие вести хозяйство, они искали пригодное жилье, но на многие тысячи километров успели похозяйничать вампиры, и присутствия домовых больше никому не требовалось. Кое-кто из нечисти, видя такое дело, постепенно приходил к мысли, что пришла пора собраться с силами и наподдать вампирам по шее, но они не смогли объединиться. Большинство из них умело только пугать людей, вампиры оказались достойными противниками и сами вводили нечисть в состояние дрожи своими поступками. В любом случае, вампиры не испытывали характерного для людей страха перед неведомым и лишали нечисть еды: она, как и всякие химеры, питалась страхами. Леший старался навести порядок в подчиненном ему лесу, но с каждым днем убеждался, что против вампиров ему не устоять. Казалось бы, куда проще: настрогать из деревьев кольев да устроить бесплатную раздачу, но леший не мог ломать деревья, потому что всегда их только растил. А людей, которые могли это сделать, почти не было. Те же, кто остался, даже не пытались противостоять нашествию и нападать на отряды вампиров, а защищали собственные жизни в те моменты, когда вампиры их находили.
Ознакомительная версия.
