Ознакомительная версия.
Охранники разом позабыли и про тюрьму, и про заключенных. Залпом выпив по стакану, они довольно вздохнули и рухнули как подкошенные.
Кащей вылил на землю остатки вина, бормоча:
— На работе не пьют!
И громко застучал по воротам. Изнутри донеслись сердитые голоса, из приоткрытого окошечка полилась отборнейшая брань. Кащей дослушал претензии до конца, после чего просто послал грубияна вместе с форточкой в нокаут прямым ударом одной левой. С грохотом рухнуло на пол лишенное сознания тело, но на его место заступил второй охранник, для начала спора выставив в окошечко арбалет и пустив стрелу в открытое пространство.
Кащей в отместку бросил бомбочку с зубочистками. Последовавшие за взрывом эпитеты показали, что второй охранник, в отличие от первого, ругаться действительно умел. Остальные охранники решили, что так дело не пойдет и с наглецом, устроившим беспорядок, необходимо разобраться лично. Кащею только и надо было, чтобы они открыли ворота. Он не стал марать шпагоплеть и просто отметелил охрану за милую душу. Быстро, секунды за три. Полюбовался, как они синхронно сползают со стен, подхватил ключи, открыл все камеры до одной и набрел-таки на тех, кого искал. Аленушка, Бабай, Никодим и советник стояли на страже с обломками единственной табуретки в руках.
Кашей вошел в камеру.
— Вы свободны, ваше величество! — сказал он. — Ну, и остальные заодно.
— Кащей? — вытаращил глаза царь.
— Наконец-то меня признали! — обрадовался Кащей. — Но, елки-палки, неужели вам ради такой мелочи стоило перебираться в другой мир и захватывать под временное пристанище тюремную камеру?
Пленники переглянулись. Никодим открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Кащей опередил его:
— Все объясню позже! Надо торопиться, пока не подоспели основные войска.
— Стало быть, ты убил царевичей? — глухо спросил Бабай.
— Нет. Наоборот, — ответил Кащей, с нескрываемым весельем наблюдая, как у пленников вытягиваются лица. Совсем как у Яги. — На сей раз я пришел как друг. Торопитесь, время уходит! Царевич Артем ждет не дождется увидеть свою любовь живой и невредимой. И Ярослав с Марией не хотят играть свадьбу без вас. Вот их письмо, если не верите мне. Посмотрите. Только быстрее!
Кащей протянул свиток. Царь схватил его и развернул.
— Ее почерк.
. — Ну, раз уж разногласия улажены, — Кащей выглянул в коридор — заключенные успели мстительно отпинать жестоких охранников и покинуть негостеприимные пенаты, — бегите за угол тюрьмы, там под слоем песка лежит ковер-самолет. Вы увидите его очертания. Садитесь на него, и он отнесет вас Домой. Кружным путем, чтобы горожане не увидели!
— Минутку! Но мы улетели из нашего мира, чтобы спастись от вампиров! Их победили?
— Нет.
— Тогда зачем нам возвращаться?
— Они направились на юг, оставив после себя пустые города. Мы хотим собрать оставшихся людей. Да торопитесь же!
— А ты… вы… ты? — Никодим растерялся.
— Кого-то из вас недостает, — намекнул Кащей. — Бегите!
— Ну, ты всегда знал, чего хотел! — сказал Бабай. — Ортокс забрал с собой Иванушку. Мы не можем его бросить.
— Я найду его. Летите домой. Охранников не бойтесь, их больше нет с нами. Царь мрачно кивнул:
— Я не сомневался, что ты так скажешь.
— Я никого не убивал, — ответил Кащей. — Заключенным не терпелось выразить им свою признательность за гостеприимство, и охранники от счастья не чуют под собой ног.
— Ты Кащей, — прошептала Аленушка.
— Конечно! Но не смотри на меня так, точно перед тобой Господь Бог!
— Ты правда спасешь Иванушку?
— У меня обязательство перед царевичем Артемом!
— Какое?
— Я буду почетным гостем на вашей свадьбе. Сама понимаешь, как я буду смотреть вам в глаза, если не верну твоего брата?
— Почему ты нам помогаешь?
— Стукнулся головой об стену и немножко того!
Бегите.
* * *
Через пять минут в пустую тюрьму заявился разгневанный Ортокс. Кащей лениво помахивал шпагоплетью, устроившись на куче соломы, и демонстративно зевал.
— Ты! — прорычал колдун.
— Разумеется! — ответил Кащей. — Ты и сам отлично знал, зачем я сюда явился. Кстати говоря, я чуть не помер от тоски, дожидаясь, пока ты соизволишь выпросить у короля медаль, оторвать свои вторые девяносто от стула и переместить свое величие в наш скромный дворик. Ой, я что-то не подумал… может, у тебя и не девяносто вовсе, а все сто сорок?
Лицо колдуна налилось кровью.
— Как ты смеешь мне указывать…
— Карты на стол! — перебил его Кащей. — Я спас твой город! И забрал пленников в качестве вознаграждения за праведные труды… Куда ты дел мальчишку?
— Ха! Так я тебе и сказал!
— Тебе не видать выхода в параллельный мир, как своих ушей! — рявкнул Кащей.
— Слушай меня внимательно, Злыдень… или как тебя там… Может быть, Кащей? Мне много наговорили о твоих деяниях, и, готов признать, ты действительно чего-то стоишь. Но ты перешел мне дорогу, а это не прощается.
— Все маньяки так говорят, — перебил его Кащей. — Веришь или нет, но я выслушивал подобные заявления тысячи раз. Надоело. Избавь меня от своих сентенций и отвечай на поставленный вопрос. Где Иванушка?
— Стража! — прокричал негодующий колдун. Его Никто еще так открыто не оскорблял. Кащей мигом вскочил и выставил перед собой шпагоплеть. В камеру набежало человек двадцать с мечами нашло, и еще оставалось место для стольких же. В другой форме, более рослые, чем простые стражники. Личная гвардия колдуна.
— Слушай, а лорд Гадд у вас проездом не бывал? — спросил вдруг Кащей — Что-то камера слишком просторная…
Колдун скривился, как от зубной боли.
— Этого урода я живьем сожру! — прогрохотал он — Он появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, но когда-нибудь я все равно его достану!
— Сочувствую! — понимающе сказал Кащей — Но мы отвлеклись. Господа! Имею честь представить вам вот это дивное оружие! Вы видели у входа во дворец кучку опилок? То, что осталось от крепкой дубовой мебели? Его работа! Так что если кто желает, милости прошу!
— Взять его живым! — предупредил колдун. — Я лично казню его на площади!
Кащей с легкостью мог убить нападающих, но в его планы это не входило. Вволю порезвившись и наставив тумаков озверевшей гвардии, он намеренно замешкался, и едва стоявшие на ногах от усталости и побоев гвардейцы заломили ему руки.
— Снимите с него плащ! — приказал колдун. — И подайте мне… Ого, да он у тебя подозрительно тяжелый! Так-так, что это мы в нем держим? Надо же… Признаю, ты оригинал, ни разу не видел, чтобы плащи превращали в походный склад… Держите его! Не отпускайте! — Он с размаху нанес Кащею сильнейший удар в челюсть — тот ему, естественно, ничего не сказал о нежелательности опрометчивых ударов, — и коридоры тюрьмы огласились дикими воплями колдуна, сломавшего запястье и разбившего кулак в кровь.
— Больно, наверное? — сочувственно спросил пленник, когда первая волна криков ушла в далекие просторы тюремных камер. Колдун хотел было повторить удар, но вовремя вспомнил, что ему и так плохо, и ограничился второй волной стонов. Под его монотонное звуковое сопровождение они и добрались до дворца. Горожане веселились на площади, и никто не заметил, что их спасителя ведут под усиленной охраной.
— Слышь, колдун, а чего ты себе рану не залечишь? — громко спросил Кащей, так, чтобы услышали даже тараканы за каминами. — Слабо применить знаменитое волшебство на себе самом?
— Заприте его в пыточную! — просипел колдун, забегая в свой кабинет и начиная третью волну причитаний. Злобно матерясь, он закрыл за собой дверь и чем-то загрохотал. Гвардейцы поволокли ухмылявшегося Кащея, принципиально отказавшегося идти самостоятельно, матерясь не менее изобретательно, чем их повелитель. Приказ колдуна не убивать пленника пока никто не отменял, а что получится, если его попробовать избить, они уже видели. Бросить его на дороге означало подписать себе смертный приговор. А водить вокруг лежачего хорошо вооруженный хоровод и ждать, пока тот соизволит встать на ноги, — смешнее этого трудно было себе что-то вообразить. Кащей между тем усиленно думал. Колдун будет неработоспособен еще час, не меньше. Пока он там нахимичит обезболивающее и наложит повязку… Шпагоплеть и плащ ему занесли, и теперь самое важное заключалось в том, чтобы они попали в одно место с магическими приспособлениями самого мага и, возможно, в то место, где он держит Иванушку. Колдун неглуп и вряд ли оставляет волшебные предметы на видном месте. Приходится идти а риск, иначе колдуна не обыграть.
— Наконец-то! — с облегчением выдохнули гвардейцы, втаскивая Кащея в камеру пыток и бросая его на каменный пол. Он отметил, что пол наклонно шел к краю пыточной, где находился слив. Не иначе смывали кровь жертв водой прямиком в канализацию? Основательно прописались, живодеры. Он бросил взгляд на пыточный инструментарий и понял, что его еще не били, а, можно сказать, просто дружески погладили по голове.
Ознакомительная версия.
