– Ага, понимаю.
Они подошли к какому-то молу или пристани; здесь Симон Маг остановился и осмотрелся вокруг.
– Кажется, пришли, – сказал он. – Ну что ж, удачи тебе и все такое. Помни, что я тебе говорил.
Лицо Боамунда потускнело.
– Вы же не собираетесь меня здесь оставить, правда? – сказал он. – Вы так говорите…
– Боюсь, что так, – ответил маг. – Любое дальнейшее вмешательство с моей стороны будет уже грубейшим нарушением правил, а я не хочу, чтобы весь квест оказался не засчитан из-за каких-то формальностей.
– Ох, – произнес Боамунд. Поднимался легкий бриз, ложась рябью на поверхность озера. – И что я должен теперь делать?
– Сам увидишь, – сказал маг сквозь завесу голубого пламени. – Пока-пока!
– Пока-пока, – автоматически ответил Боамунд. Повернувшись, он посмотрел на озеро. – Ах да, сэр!
– Да?
– А что вы такое мне говорили, что я должен помнить?
– Я забыл, – ответил Симон Маг; его голос был гулким и неразборчивым. Его бессмертная половина была уже в нескольких тысячах миль и нескольких сотнях лет отсюда. – Наверное, это не очень важно. Следи, чтоб гарда была наверху, не забывай вращать кистью – что-нибудь в этом роде. Удачи, Боамунд.
Голубая пирамида превратилась в короткую яркую вспышку и исчезла, оставив после себя лишь несколько угасающих искр и пустой пакетик из-под чипсов. Ветер задул сильнее, ероша листву деревьев, окружающих озеро. Поднялась луна. Стало ощутимо холодать.
– Добрый вечер.
Боамунд развернулся вокруг. Рядом с ним стоял – его не было там еще минуту назад, разве что он очень искусно прикинулся небольшим декоративным вишневым деревцем – некто, кого Боамунд опознал как отшельника.
– Привет, – ответил Боамунд. – Ты ведь отшельник, верно?
– Да, – сказал отшельник. – Как ты догадался?
– Просто догадался. Кстати, ты не мог бы сказать, а чем вообще занимаются отшельники?
Его собеседник почесал мочку уха.
– Это зависит от многого, – ответил он. – В старые добрые времена мы в основном медитировали, молились, постились и разговаривали с духами. Ну а теперь большинство наших сидят на обочинах больших дорог с большими табличками, на которых намалевано «Клубника». Да ты, наверное, видел.
– Э-э, вообще-то нет, – ответил Боамунд. – Видишь ли, я тут довольно долго проспал, и…
– Ах, ну да, – перебил отшельник. – Я и забыл. Ну что ж, молодой Боамунд, думаю, ты весьма взволнован.
– Хм-м, – сказал Боамунд. – Да, пожалуй. Ты, наверное, пришел сказать мне, что произойдет дальше?
Отшельник покачал головой.
– Боюсь, что нет, – ответил он. – Моя роль сводится к тому, что можно было бы назвать маленькой, но эффектной эпизодической ролью. Совершенно эпизодической, – добавил он с оттенком горечи. – Все, что мне положено сделать, – это рассказать тебе нечто, верное по сути, но уводящее в сторону. Ты не будешь против, если я немного потяну время? Просто, видишь ли, я ждал этого момента пятнадцать сотен лет, и мне бы сейчас не хотелось торопиться. Понимаешь, – добавил он, – мне ведь не то чтобы очень много светит в будущем, не так ли?
– Не так ли? То есть, я хотел сказать: вот как?
– Да вот так, – ответил отшельник. – Я прописан в этом кошмарном скучнейшем месте под названием Стеклянная Гора. Ты там не бывал?
– Нет.
– Немного потерял, – заверил его отшельник. – Я поэтому и вызвался добровольцем на эту работу, по правде говоря, – просто чтобы иметь хороший повод на какое-то время убраться оттуда. Нельзя сказать, конечно, что я так уж безумно развлекался все эти годы, сидя под дождем на обочине А-45 с ведром давленой клубники, но тут всяко было лучше, чем там, куда я вскоре отправлюсь. – Отшельник глубоко вздохнул и согнал муху с кончика носа.
– Ох, – сказал Боамунд. Он чувствовал себя неловко. – Мне очень жаль, – проговорил он.
– Это не твоя вина, – отвечал отшельник. – Видишь ли, туда мы попадаем, когда наконец покидаем этот мир. Все они кончат там – все эти великие маги, и заклинатели, и отшельники, и анахореты; и будут они сидеть, брюзжа и жалуясь, или спать в больших кожаных креслах. Думаю, рано или поздно я привыкну к этому. – Отшельник печально покачал головой. – По всей видимости, все они привыкают через некоторое время. В этом-то весь и ужас, по моему мнению.
– Мне очень жаль, – повторил Боамунд. Было трудно придумать, что сказать.
– Спасибо тебе, – сказал отшельник. – Ну, слушай. Послание таково: «Лишь истинный король Альбиона отыщет Святой Грааль». Желаю удачи.
Голубая пирамида – меньше по размеру, чем та, в которой исчез Симон Маг, и чем-то неопределенно, но ощутимо второсортная, – появилась вокруг него, испустила несколько неубедительных вспышек и пропала. Боамунд посмотрел на то место, где она только что была, и задумчиво пожевал губу.
– Угу, – сказал он.
Он повернулся, чтобы взглянуть на озеро, и тут уголком глаза заметил какую-то тень, осторожно крадущуюся по направлению к нему. Выхватив меч, он прыгнул вперед.
– Постой, – сказала фигура. – Ты ведь уже разговаривал с отшельником?
– Да, – ответил Боамунд. – А в чем дело?
– Черт, – произнесла фигура. – Я опоздал. Забудь об этом.
– Но…
– Прошу прощения, – сказала фигура, – это моя вина, признаю. Даже не знаю, что я скажу этой ведьме, если вернусь обратно без единой царапины. Скорее всего, я снова окажусь за стойкой в понедельник утром, оформляя автомобильные страховки. Ну, будь что будет.
Боамунд нахмурился.
– Ты хочешь, чтобы я тебя ударил? – недоуменно спросил он. Фигура кивнула.
– Однако, – произнесла она, – нет пользы плакать о пролитом молоке. В любом случае, спасибо. До встречи.
Боамунд занес было руку для удара, но фигура уже исчезла. Он пожал плечами и уселся на причал.
– Что за черт! – воскликнул он.
Там, где он только что стоял, теперь находился огромный синий автомобиль – это был «вольво», – к колесу которого был прикреплен какой-то непонятный желтый предмет. Под одним из дворников был зажат клочок бумаги. Боамунд вытащил его, развернул и прочитал:
ТОТ, КТО ОСВОБОДИТ ЭТУ МАШИНУ ОТ ЭТОГО ЗАЖИМА, СТАНЕТ ИСТИННЫМ КОРОЛЕМ АЛЬБИОНА.
Он поскреб в затылке и посмотрел на желтую штуковину на колесе. Она была похожа на капкан или ловушку, и он подумал, не больно ли машине. Возможно, она была уже мертва; по крайней мере, она определенно не шевелилась.
Истинным королем Альбиона…
– Что ж, – произнес он, – попробуем.
Экскалибур свистнул в воздухе, и он нанес удар со всей мочи. В результате небольшой ошибки в расчетах – клинок оказался дюймов на шесть длиннее, чем ему представлялось, – удар привел лишь к тому, что дерево непосредственно позади него потеряло верхнюю часть одной из своих ветвей. Он снова встал в стойку, потер растянутое запястье и попробовал еще раз. Раздался лязг, и желтая штука, расколовшись надвое, упала на землю.
– Замечательно, – произнес голос откуда-то сзади. – Отличный удар.
Это была девушка в сине-желтой униформе и с блокнотом в руках. По какой-то причине в груди Боамунда появилось смутное подозрение.
– Все в порядке, – заверила его девушка, – я представляю собой чистую аллегорию и вовсе не собираюсь продавать тебе билет. Тебе надлежит забраться внутрь и повернуть ключ.
– Ага, – сказал Боамунд, – понятно. А что это за ключ?
Девушка озадаченно взглянула на него и рассмеялась.
– Прости, – сказала она, – я и забыла, что ты все проспал. Внутри машины есть такое большое колесо. За ним, по правую руку, ты найдешь маленький ключик. Аккуратно поверни его по часовой стрелке, и машина заведется. По часовой стрелке значит вот так, – девушка показала. – Понял?
– Да, спасибо.
– Прошу, – произнесла девушка и тут же пропала, к некоторому разочарованию Боамунда. Он залез в машину, нашел зажигание и повернул ключ.
Машина исчезла.
Боамунд сел и пощупал свою голову. На ней что-то было надето. Корона.
– Господи помилуй! – сказал он, снимая ее. Она была довольно легкой и тонкой, и у него было такое чувство, что она, возможно, была из позолоченного серебра; но на ней были небольшие выступы, похожие на зубья пилы, в которые были вделаны несколько не очень крупных бриллиантов. Он опять водрузил ее себе на голову и попытался представить себя королем.
Внезапно он поднял голову, услышав какой-то шум неподалеку от себя. Шум был, однако, не того рода, какой можно ожидать услышать, сидя на берегу озера. Это был телефонный звонок.
Осмотревшись вокруг, он увидел руку, поднимающуюся над поверхностью воды ярдах в ста пятидесяти от берега. Рука была белой, одетой в парчу, и она держала телефон.
Неожиданно Боамунду пришла мысль, не является ли все это каким-то розыгрышем.
Все мы знаем, как оно бывает с телефонами. Что бы ты ни делал, как бы занят ты ни был, какие бы важные мысли ни занимали твою голову, рано или поздно ты плюешь на все это и берешь трубку. Боамунд вздохнул и поднялся на ноги. Сбоку от причала была привязана маленькая лодочка – минуту назад ее там не было; ну да велика важность, его уже ничто не удивляло в этом безумном предприятии, – а в лодочке на веслах сидел человек в плаще с капюшоном.
