А вот репутацию восстановить практически невозможно. На нашем уровне (парень находится в самом начале своей учебы на волшебника, а я в данное время лишен магических возможностей) то, что люди думают о тебе, ничуть не менее важно, чем то, чего ты достиг на самом деле. Более того, хорошая репутация в глазах окружающих может сослужить более полезную службу, нежели реальные достижения. Если распространится слух, что Скив – настоящий «кидала», никакие чудеса и свершения в будущем ему уже не помогут.
Шаг второй подразумевал анализ ситуации. И мы проследовали в Пассаж за огромной, лавинообразной толпой.
Едва мы переступили порог, нас сразу же оглушила грандиозная волна звуков. А я-то думал, что на Базаре шумно! Сквозь звуковой поток приходилось пробираться, как сквозь горную лавину. Мои уши, торчащие своеобразными треугольниками с обеих сторон головы и, как мне кажется, являющиеся одной из самых привлекательных особенностей моей внешности, гораздо более чувствительны, нежели уши тролля или пентюха.
Маша и Корреш непроизвольно сжались под чудовищным натиском шума. Мне он тоже был крайне неприятен, но я скорее соглашусь, чтобы меня обскоблили кухонным ножом, чем продемонстрирую свою слабость на публике. И только мысль о репутации закаленного и непреклонного исследователя удержала меня от того, чтобы тут же извлечь мой новенький И-Скакун и отлететь отсюда куда-нибудь подальше, в какой-нибудь миленький тихенький ураганчик, в котором можно было бы отдохнуть от этого кошмара.
– Может быть, уйдем? – прокричал Корреш.
– Держись, держись, дружище!
Плывя над нашими головами, Маша что-то нащупывала у себя на поясе. Внезапно шум уменьшился до вполне выносимого предела. Конечно, я продолжал слышать музыку, шаги и болтовню тысячи голосов, но впечатление, что у тебя в голове грохочет большая группа «тяжелого металла», явно прошло.
– Конус тишины, – объяснила Маша, указывая на треугольный золотистый талисман, свисающий с ленточки оранжевого шифона. – Купила за гроши, но он оказался очень полезным.
Я немного потряс головой, чтобы прийти в себя от возникшего контраста, и вынужден был согласиться с Машей. Облегчение от наступившей относительной тишины позволило мне немного трезвее и внимательнее оглядеть окружавшую местность.
Если поначалу я не мог поверить, что здесь можно оставить четверть миллиона золотых, то очень скоро переменил свое мнение. Пассаж напомнил мне Базар, но был гораздо чище, источал меньше разнообразных ароматов и в нем было прохладнее, гораздо прохладнее. Пока мы пробирались среди грандиозных орд покупателей, в основном женского пола, холодный ветерок время от времени обдувал мне шею. Огромное большинство посетителей казались чрезмерно возбужденными и озабоченными, а некоторые вызывали просто ужас: они бродили словно зомби, с темными кругами под глазами, их неудержимо притягивали к себе яркие огни множества мелких магазинчиков, размещенных здесь.
Я видел нескольких таких несчастных и на Базаре. Это шопоголики. Некоторые из них находились на последней стадии заболевания: судорожно трясущиеся руки сжимали холщовые сумки или сетки; бедняги уже не испытывали никакого удовольствия от того, чем занимались, но чувствовали лишь мучительную патологическую потребность в покупках. Где же их друзья? Разве могут настоящие друзья позволить другу запокупаться до смерти.
Перед нами простирался длинный проспект, по обе стороны плотно забитый магазинчиками, располагавшимися по вертикали галереями на три уровня вверх под сводчатой крышей, поддерживаемой толстыми резными балками, на которых сидели разнообразные птицы и прыгали ящерицы. Их щебет, воркование и чириканье вносили значительную лепту во всеобщую какофонию. Конца проспекту не было видно. Казалось, он уходил в бесконечность.
Картока мы нашли без особого труда. Сверху звучала бойкая мелодия в быстром темпе, с которой соревновались местные группы, и все это создавало оглушительный контрапункт с воплями и криками покупателей, лезших по головам друг друга только ради того, чтобы заполучить пестрые куртки и шали, которые, кажется, были здесь главным предметом спроса. Маша бросила на прилавок тоскующий взгляд, однако все-таки удержалась и прошла мимо.
Но здесь торговали не только одеждой, шарфами и накидками. Отнюдь! Ларьки с бижутерией манили разноцветьем сверкающих камней. Глядя издалека, я не мог в точности определить, какие из камней настоящие, а какие поддельные, но впечатление они производили незабываемое. В лавках, продававших мечи и сабли, можно было увидеть вспотевшего кузнеца, гнущего сталь над пламенем, испускаемым сидящим на цепи драконом. Почти готовый меч отливал множеством оттенков. Вокруг кузнеца стояли несколько викингов, пробовали на палец остроту лезвий новеньких топоров и одобрительно кивали головами. Рядом с кузницей размещалась парочка книжных лавок, предлагавшая фолианты в переплетах из экзотической кожи, украшенных самоцветными камнями. Входы в несколько лавчонок были завешаны тонкими прозрачными тканями, из чего можно было заключить, что здесь торгуют чем-то волшебным. Что и говорить, Пассаж – значительное предприятие. Маша была права.
– Мы прошли через вход «Д», – провозгласила Маша, демонстрируя нам толстый свиток. – Это обозначено на шкуре дракона над дверями. – Она указала на вход, через который мы только что вошли.
– У тебя карта? – спросил я, протянув руку.
– Не карта, а атлас, – поправила Маша и позволила мне взглянуть на него.
От свитка исходило свечение. Маленький светящийся диск указывал: «Вы находитесь здесь». Я продолжал разворачивать свиток до тех пор, пока не оказался весь в кольцах папируса. Я испытал истинное потрясение. Проход от дверей «Д» представлял собой один из двенадцати входов в Пассаж. Торговое пространство, заключавшееся внутри этих стен, было невероятно велико, а каждое крыло к тому же насчитывало несколько этажей. Приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть цветастые буквы и прочесть названия лавок и магазинчиков. Впрочем, запоминать их не имело никакого смысла, так как схема волшебным способом постоянно обновлялась. Зеленый квадратик во второй галерее, отмечавший лавку Билко, вдруг исчез и возник снова в более обширном месте как раз неподалеку от нас. Я поднял глаза вовремя, так как среди фейерверка из разноцветных флажков явился новый магазин. И сразу же толпы покупателей разделились, и одна из них бросилась к новому прилавку, стараясь ничего не упустить.
– Здесь же тысячи магазинов и магазинчиков! – воскликнул я.
Маша бросила на меня удивленный взгляд.
– И это я слышу от парня, который практически живет на Базаре!
– Здесь все совсем другое, – возразил я.
По проходам Пассажа туда-сюда сновали какие-то торговцы с тележками и разносчики с товаром, тоже всеми силами пытавшиеся привлечь к себе внимание. Я заметил какого-то девола, который выглядел совершенно неуместно среди здешнего окружения в громадном цыганском фургоне на колесах со спицами, выкрашенном во все цвета радуги. Как только девол остановил повозку и поднял боковые шторки, его мгновенно окружили покупатели, представлявшие все известные и неизвестные мне народы и народцы. Все они стремились взглянуть на разноцветные игрушечные палочки. Половина упомянутых палочек обладала способностью разбрасывать ярко-голубые огненные шары, а вторая половина расцвечивала стены шикарными радугами. Большинство толпившихся вокруг зрителей готовы были приобрести это волшебство без особых размышлений. Они, не раздумывая, совали монетки в протянутую ладонь. И меня, конечно же, ничуть не удивила хищная улыбка на лице девола. Я находился в месте, которое было раем не только для покупателей, но и для продавцов. Ни один из покупателей не пытался торговаться, а я, прикинув в уме, пришел к выводу, что девол окупил свои вложения по крайней мере раз в пятьдесят.
Меня немного изумило только лишь то, что Пассаж не до отказа забит деволами, хотя, с другой стороны, если бы я торговал игрушками, то, конечно, тщательно скрывал бы всю информацию об этом «Эльдорадо» от собратьев-демонов. У меня чесались руки, я уже начал размышлять над тем, каким бы бизнесом здесь заняться, чтобы привлечь к себе нескончаемые потоки, лившиеся из постоянно открытых кошельков, бумажников, сумочек и чемоданов. Но, увы, я отклонился от темы. Я прибыл сюда не для того, чтобы собирать прибыль. Я нахожусь здесь с другой, значительно более важной целью. И я принудил себя вернуться к Первому шагу и к Скиву.
– Эй, ребята, давайте-ка сосредоточимся! – рявкнул я. – Мы сюда не за покупками пришли. Мы здесь кое-кого разыскиваем.
– Ты прав, – согласился Корреш, с трудом отрывая взгляд от торговца радугами.
Маша нехотя подплыла к нам.
– Может быть, обратиться к дирекции и попросить у них помощи?
– Давайте вначале внимательно осмотрим местность, – предложил я. – Если они узнают, зачем мы сюда прибыли, то могут потребовать, чтобы мы заплатили им этот воображаемый долг, а я не собираюсь давать им ни гроша. Давайте поспрашиваем, возможно, кто-то видел Скива или того, кто себя за него выдавал.
