– По-разному бывает, моя темная волшебница, – отозвался Нир, продолжая выводить пальцем узоры на ее обнаженной спине, низ которой украшала метка Эраша в виде ажурного ромба. И если одна часть его состояла из плотной сети причудливых завитков, то вторая напоминала едва заметное кружево. И соотношение этих разных рисунков было практически равным.
– Все-таки темная? – вздохнув, спросила Ада и чуть приподнялась на локтях, чтобы заглянуть через плечо на метку.
– Пятьдесят на пятьдесят или около того.
– Папа будет счастлив, – хмыкнула девушка, пряча глаза за спутанными волосами.
– Угу, – согласился темный, отведя в сторону светлые пряди. – У него вообще много поводов будет для счастья. Если ты, конечно, снова не решишь разорвать нашу помолвку…
– Нир! – перебила его девушка. – Ты серьезно думаешь, что после всего случившегося я позволю тебе опять исчезнуть?
– Об этом я должен был подумать раньше, когда ты пришла ко мне в комнату девственность свою предлагать, – фальшиво-печально вздохнул мужчина.
– Вот и думал бы, – снова пряча вспыхнувшее лицо в подушке, пробубнила фея.
– Обиделась? – Он сильнее прижался к ней и по-собственнически обнял. – Глупая моя девочка, голодная… – чмокнув ее в висок, протянул жених. – Давай сделку: ты не дуешься по пустякам, а я угощаю тебя вкусным ужином в постель.
– И отвечаешь на вопросы, – добавила Адель, тут же забыв о своем недовольстве.
– Ужин и три вопроса, – сдался Нир.
Он легонько щелкнул пальцами, снимая заклинание «отвода глаз» с небольшого столика, на котором стояли поднос с аппетитными блюдами, бутылка красного вина и пара фужеров.
– Еда?! – радостно воскликнула фея и, подтянув повыше мятую простыню, быстро в нее завернулась. – Я тебя обожаю, темный!
– Правда?
– Ага. – Притащив поднос с ароматным содержимым на кровать, девушка стянула с тарелки кусочек запеченного мяса и, блаженно прикрыв глаза, надкусила. – Десять вопросов.
– Пять.
– Девять.
– Адель!
– Ну, Ни-и-ир… – потянувшись по-кошачьи гибко, протянула фея. – Ты же не хочешь, чтобы мы с Жози в следующий раз в поисках информации о тебе отправились взламывать не архив, а кабинет ректора?
– Нет, – взяв с подноса тарелку, сказал мужчина.
– Тогда отвечай, – улыбнулась девушка.
– Спрашивай.
– Мм… – пригубив вино, Адель покосилась на темного и задумчиво произнесла: – Так кто такая Ита, Рин?
– Моя сестра, – ответил он серьезно, а потом неожиданно улыбнулся и добавил: – А еще она была возлюбленной Рина.
– Ри…тэр?
Фея закашлялась, подавившись вином, а ее собеседник бережно похлопал девушку по спине и не без ехидства заметил:
– Это были два вопроса мастерски замаскированные под один. Влияние дракона налицо! – Он трагично покачал головой и вздохнул: – Не забудь утром навестить его и Ирвина, цветочек. Ты обещала дать понять обоим, что они уже вне игры.
– А остальные?
– А остальные выбыли по умолчанию.
– И кто победитель в твоем бредовом тотализаторе?
– Хм… тот, кто получит куш? Значит, ты.
Они так и не уснули до утра, чередуя разговоры с поцелуями и объятиями. А когда за окном забрезжил рассвет, Адель засобиралась на работу. Нир хотел проводить невесту, но она уговорила его остаться, чтобы не смущал ее своим присутствием. Хотя бы сегодня. На прощанье маг дал невесте почтовый медальон, точно такой же, как его собственный, и попросил предупреждать запиской, если она снова решит задержаться.
А спустя два часа он получил послание, побледнел и, открыв проход в Тритэру, шагнул в мир игры. До университета Адель в этот день так и не добралась. До палат, где лежали дракон и рыцарь, тоже.
Под кронами деревьев было темно. Сквозь густую листву едва просачивались слабые отблески лунного света. Но мужчина, пробиравшийся через заросли, в свете не нуждался: эту дорогу он знал наизусть, хоть и давно… очень-очень давно не возвращался сюда. Если бы дело не касалось его феи, Нир, пожалуй, мог бы оценить тот особый цинизм, с которым было выбрано место встречи. Много лет назад именно здесь он познакомил приятеля с факультета алхимии со своей сестрой. Это место располагалось на самом краю обрыва, куда молодой маг, недавно приехавший в столицу, забрел однажды вечером, когда исследовал окрестности университетского городка. Обычный с виду клочок земли, зажатый между тихой рекой и мрачным лесом, обладал замечательным свойством – он начисто глушил все заклинания извне, в том числе и поисковые. Благодаря чему и стал излюбленным местом для прогулов трех студентов, недавно поступивших в ОМУТТ и уже успевших сдружиться. Только на этом обрыве они могли укрыться от вездесущего ока Элери. На небольшом пятачке под раскидистым дубом с шикарным видом на водную гладь действовали только те чары, которые там же и создавались.
Ну что ж, похоже, их снова будет трое. Вот только место Иты займет Адель. Нир, подавив нервную дрожь в пальцах, с силой стиснул почтовый медальон, который еще утром сам надел на шею своей девочке. Доигрался! Мастер расчетов допустил всего одну ошибку! Одну – зато такую, которая может очень дорого обойтись и ему, и его фее! Полвека прошло с тех пор, как он лично присутствовал на похоронах бывшего друга. Он и та странная женщина с изуродованным лицом, скрытым под густой вуалью. Именно она прислала сообщение о смерти Рина в замок Маркуса, а тот, в свою очередь, передал печальную новость Ниру. Его ассистентка, подруга или еще кто? – маг не уточнял. Со смертью алхимика обрывалась последняя ниточка, связывающая его с трагедией в лабораторном корпусе, и Нира это устраивало. Почти пятьдесят лет минуло, а Мастер Иллюзий по-прежнему отлично помнил, как стоял на старом кладбище и со странным чувством слушал стук земли, падающей на черную крышку гроба. В груди теснились грусть, сожаление, злость и… облегчение. Простить другу то, что он не предотвратил смерть его любимой сестры, Нир так и не смог. Он собственными глазами видел бездыханное тело того, с кем не общался после той ужасной истории. Используя свой дар, маг убедился, что смерть Некроса – не иллюзия, а тело – не фальшивка с измененной внешностью. И только когда последняя горсть земли упала на свежую могилу, Нир почувствовал себя свободным. А еще пустым, словно высохший колодец, и усталым, будто прожил не тридцать три года, а все триста. Тогда он окончательно понял, что Ритэр Вестмар «умер» так же, как и все остальные участники эксперимента, а его бледная копия по кличке Нир превратилась в тень, у которой нет ни дома, ни семьи. Только старый друг-тролль… но и его магу видеть не особенно хотелось. Оборвав все старые связи, за исключением редких встреч с бывшим опекуном, Ритэр-Нир с головой погрузился в водоворот новой жизни. Он менял имена и маски, совершенствовал способности, приумножал состояние и развлекался, играя с людьми и нелюдями. А еще он продолжал исправно кормить Тритэру, наладить связь с которой смог только через несколько лет после взрыва.
И вот теперь, когда пришла пора выйти из тени, раз уж решил обзавестись собственной семьей, объявился «покойный» друг с непонятными претензиями. Значит, смерть была всего лишь уловкой, призванной усыпить бдительность Нира. Как именно это удалось провернуть Некросу, маг не знал. Впрочем, фанатичный экспериментатор, которым рыжий был всегда, вполне мог что-нибудь придумать для спектакля с погребением. Но чем он занимался все эти годы?! Верить в то, что Рин свихнулся настолько, что решил лишить бывшего друга невесты так же, как был лишен сам, маг не хотел. И тем не менее он боялся за фею, попавшую в руки рыжего, настоящего рыжего, характер и помыслы которого так сильно отличались от его, Нировой, альтернативы. Если «воскресший» алхимик умудрился взорвать карету Маркуса, что ему стоит убить Адель?
Мужчина передернул плечами, отгоняя мрачные мысли, сломал в сердцах толстую ветку и, швырнув ее под ноги, пошел дальше. До места встречи оставалось совсем немного – каких-то метров двести, не больше. Но густые заросли перекрывали вид на обрыв. Где-то там, за темной стеной из кустов и деревьев, его ждал старый друг, непонятно когда превратившийся во врага. Теперь Нир понимал, что след, по которому он шел в поисках своего убийцы, оказался ложным. Некросу не нужно было изучать записи Иты, чтобы доработать заклинание, привязанное к метке Эраша. Оно обездвиживало жертву, соприкоснувшуюся с предметом или существом, к которому крепились чары, и одновременно указывало на цель. Маркус перенаправил его на себя, сорвав часть кожи с меткой с груди Нира. Ему следовало просчитать вариант мнимой смерти алхимика, когда, получив дневник сестры, он обнаружил, что никто, кроме мертвецов и дракона, его не открывал. Но вместо этого мужчина начал подозревать ящера, который, ко всему прочему, подбивал клинья к его фее, что сильно раздражало. В свое время Маркус, не пожелавший уничтожить тетрадь, передал ее Золотому дракону с условием, что она не попадет в чужие руки. Признаком «не чужих» рук должен был служить тот самый семейный артефакт, с которым Нир явился в логово Арэта. Поэтому ящер и отдал ему дневник без лишних вопросов. Впрочем, нет, вопросы как раз были… по поводу того, сколько стоит этот самый семейный артефакт. Дррраконы… охота за диковинками у них в крови! Вот только поиск и покупка артефактов не то же самое, что убийство. И Арэт Эльт-Ма-Ри, как понял Нир впоследствии, не тот, кто ему нужен. Ведь кроме самого заклинания необходимо было знать рисунок метки, а с ним из ныне живущих был знаком только «воскресший» алхимик. Сегодняшнее послание, отправленное через медальон Ады, лишь подтверждало это. Знакомый почерк и подпись… Проклятье! Надо было рассматривать все варианты, даже самые невероятные.
