С другой стороны находились ещё несколько личностей. Более мрачных, чем юноша, и от этого лучше вписывающихся в понятие «Цитадель Тьмы», которое рушилось у светлых на глазах. Ведь по обстановке этот замок больше бы подошёл Светлому Князю! Ну что за неправильный Тёмный им попался?! Кстати, а где он?
В зале ведь больше никого не наблюдалось. Вообще.
Стражники отошли на почтительное расстояние, понимая, что светлые никуда не денутся. Минута проходила за минутой, ожидание становилось всё тягостнее. Команда удивленно крутила головами по сторонам. Лица личностей всё больше мрачнели, а улыбка юноши становилась всё более и более по-идиотски счастливой. Кресло Тёмного Князя так и оставалось пустым.
Где же этот Князь, крестьянин весёлый его за ногу?!
В тот момент, когда напряжение достигло критической точки, и готово было прорваться, Свет знает чем, совершенно неожиданно из-за спины рыцаря раздался смех.
Весёлый, беззаботный. Обернувшись, Алир понял, что смеется никто иной как Габриэль. На лице проводника блуждала счастливая улыбка — копия той, что прилипла к лицу юноши возле трона. В ответ на непонимающие взгляды команды, проводник пожал плечами и легко стряхнул с запястий оковы.
— Вам не кажется, что в зале кого-то не хватает? — После чего он направился к креслицу…
* * *
Я неспешно прошествовал к своему любимому креслицу — надо же, Элли даже подушечки положил, умница, надо будет ему благодарность объявить, — и умостил свои косточки. Эх… хорошо-то как! Ещё бы поесть чего нормально… Я даже глаза прикрыл от накатившего блаженства. Потом вспомнил про светлых и поспешил увидеть их реакцию. Реакция была, но не совсем та, которую я ожидал.
Команда смотрела на меня удивлённо и в тоже время обеспокоенно, — как на деревенского дурачка, который высморкался в рукав королевской мантии. Они что, ничего не поняли?! Рядом хихикнул Элли, поддерживая мой шок. Ладно, ладно, непонятливые мои, ну я вам сейчас устрою.
Я потянулся и повернулся к Элли.
— Скажите, ничего если я тут посижу чуть-чуть? Так ноги устали, а больше присесть негде… — изображая того самого дурачка пропел я.
Элли надул щеки, как жаба, еле-еле сдерживая истерику и всё-таки совладав с неэстетичным ржанием, не менее мелодично пропел мне в ответ.
— Сидите, сидите, молодой человек. Мы совсем не против.
— А-аа, ну спасибо, — потом я снова повернулся к находящимся в предобморочном состоянии светлым и добил их. — Ну, как я выгляжу? Мне идёт? — я сделал бровки домиком и глазки в кучку — а ля Габриэль изображает сердитого Тёмного Князя.
— Очень… — прохрипел Алир, забывая, с какой стороны находится сердце…
— Ага… — пытаясь нащупать пульс у браслета, добавила Анабель.
— Молодой человек, — Авус Хетр решил присоединиться к веселью, устав из себя строить мрачного лорда, четвертого рыцаря Чёрной Знати, — может быть, вы тогда пока решите парочку государственных дел? А то у нас тут светлые какие-то обнаружились. Что с ними делать ума не приложим! Да, указы на казни подписать надо. Поработаете маленько Князем? Наш куда-то делся, никак отыскать не получается…
Элли громко хрюкнул и показал Авусу большой палец. Вообще-то никто никогда раньше не ловил Авуса за подшучиванием. Он всегда был предельно собран и серьёзен. Необычно, странно. Ну, ладно. Что только время не делает с демонами!
— Запросто! — тут же согласился. И снова обернулся к светлым. — Ну, и что мне с вами делать?
На минуту в зале повисла неестественная тишина. Наконец опомнился Алир.
— Габриэль, что тут происходит,… объясни, — протянул он настолько жалобно, что я понял — дальше играть бессмысленно.
— Да, ничего не происходит, Алир, — устало ответил я, чувствуя странную пустоту, что расширялась в груди с каждым словом. — Теперь всё встало на свои места. Вернее, — я переглянулся с Элли, — село на свои места. Добро пожаловать в мою Цитадель!
Если к вам вернулась скука — радуйтесь!
У вас появилась возможность опять объявить ей войну.
NN
— Габриэль?!
— Да, Алир. Я тебя очень внимательно слушаю. — Я полюбовался на скульптурную композицию «Светлые в шоке» и зевнул. — Ну как, Элли, правда, они милые?
— Да, милорд. Неудивительно, что вы к нам не спешили, — поддакнул он, явно наслаждаясь происходящим до глубины печени.
— С возвращением, милорд. — Тут же с другой стороны Авус кинул мне массивный обруч из серебра — мою, так сказать, корону.
Никакого уважения! Его надо было церемониально мне поднести и водрузить на голову, пока я бы сидел с надуто-гордым видом. А так, Авус не рассчитал немного траекторию полёта и вместо того, чтобы лёгким движением поймать обруч мне пришлось срочно уворачиваться от этого орудия наставления шишек. В результате, моя корона закатилась под кресло.
Все тут же сделали очень умные лица.
Предатели! Пришлось встать и, повернувшись к светлым филейной частью, залезть под кресло. Хорошо хоть обошлось, и я не стукнулся ни обо что головой. И на том спасибо.
Когда я снова устроился в креслице, всё-таки водрузив на голову обруч, светлые уже немного пришли в себя.
— Габриэль, ты… хм… вы и, правда, Тёмный Князь?
— Нет, это я так шутю. А вот этот мальчик, — я ткнул пальцев в Элли, — вовсе не тот самый широко известный Азраэль.
— Падший?! — вздрогнула Анабель, наконец, отрывая от меня задумчивый мрачный взгляд.
Обычно с таким взглядом не рыдают над разбитым сердцем, а берут сабельку и идут всех отправлять на тот свет за счастливое детство, и в первую очередь незадачливого разбивателя.
— Он самый, — радостно подтвердил Элли. — Рад познакомится, сиятельная леди, очень приятно, что меня ещё помнят на Светлых Землях.
Язвить, что его там будут помнить очень-очень долго, я не стал. И так всё понятно. Меня забудут, а Элли нет.
Теперь уже все светлые, не отрываясь, пялились на моего ученика с таким ужасом, что мне даже стало завидно.
— Эй, — ревниво позвал я, — вы, вообще-то, меня шли убивать, а не Элли, — я повернулся к мальчику. — Уйди, что ты всю малину портишь? Не мути мне моих светлых!
— Прости, милорд. Больше не буду, — покаянно кивнул он и быстренько отошёл в тень.
Опомнившись, команда повернулась ко мне. Теперь светлые смотрели настороженно, словно никак не могли поверить в происходящее. Только Леллин сжал кулаки, словно представлял, как меня душит. Герион, недолго думая, тоже скинул оковы и, подойдя ко мне, устроился на нижней ступеньке, ведущей к возвышению. Лин, закусив губу, осталась стоять на месте.
— Так… — снова завёл старую шарманку Ибор.
— Слушайте, ну я точно — Тёмный Князь. Честно-честно. Хотите я вам своей совестью поклянусь? Ну, или милосердием Элли? — Теперь среди лордов захихикали почти все. Проще поклясться тем, что солнце завтра взойдёт на севере. Но, увы, шутку юмора оценили только свои. «Чужие» продолжали изображать статуи, только-только приходя в себя и осознавая всю сложность ситуации.
Какие-то заторможенные светлые. У них в роду жирафов не было? Наверное, были, и ничего, что они тут на самом деле не водятся.
* * *
Теперь всё действительно встало на свои места.
Рыцарь помотал головой, вспоминая свои подозрения. И почему ему ни разу не пришла в голову подобная мысль? Всё сын, да сын Тёмного Князя. И интуиция молчала. Впрочем, она и сейчас молчит. А он так её расхваливал… На душе было гадко. И не только у Алира. Он заметил, как дрожат губы у принцессы, будто Хелена собиралась заплакать. Как в глазах эльфийки потрясение достигает вселенских размеров. Как багровеет от злости гном. И думал, что, наверное, ему тоже надо рассердиться, возненавидеть Князя ещё сильнее. Но на троне сидел веселый, совсем не ужасный знакомый Габриэль, совершенно не похожий на того Тёмного, что себе представлял Алир. Даже массивный обруч, вместо того чтобы внушать благоговейный страх, сполз на бок и смотрелся комично. А уж хихикающая Чёрная Знать окончательно сбивала с толку.
Нет, не получалось у него найти в себе ту ненависть, которую он испытывал к неизвестному Тёмному Князю совсем недавно. Раньше Алир не верил, что другу можно простить все, кроме предательства. А ведь Габриэль не предавал его. Значит… он может принять это? Может и не стоит искать в себе потерянную ненависть?
— Габриэль, зачем? — осторожно уточнил Алир, понимая, что самокопание займёт слишком много времени и вряд ли расставит все по своим местам. А вот разговор, — желательно, откровенный, — возможно, поможет рыцарю определиться, что же теперь делать.
— Я же вам рассказывал — ску-ушно мне, вот и маюсь всякой дурью, — незамедлительно отозвался проводник.
Алир с некоторой долей горечи понял, что ему будет очень сложно думать о весёлом пареньке, как о Тёмном Князе. Ну, никак не вязалась ехидная, но добрая ухмылка с навязанным Орденом образом.
