— Царевич, — воскликнула одна из моих девушек.
— Змей Горыныч, — одновременно с ней закричала другая.
Они приближались одновременно с разных сторон. Царевич шел быстрым шагом со стороны дворца, горя предвкушением встречи. Горыныч на бреющем полете приближался с противоположной стороны. Я торчала по середине, как та березка и думала куда бежать. Синеглазка должна была бы побежать к царевичу за спасением или закричать и упасть в обморок. Но мне-то надо было быть похищенной, и моим очевидным выбором был Горыныч. В итоге я решила удивить всех и побежала просто прямо, на равном расстоянии от обоих, надеясь на маневренность ящера. Расчет оказался верным. Уже через пару минут меня подхватили когтистые лапы и Горыныч резко взмыл вверх, так что у меня даже уши заложило. А по аэродрому за нами долго бежали маленькие фигурки и махали руками. Летели мы недолго, примерно полчаса. А потом Горыныч плавно пошел на снижение и поставив меня на землю, сел рядом.
— Ты охамел звероящер меня таким способом транспортировать? — возмутилась я.
— Почему это звероящер? — обиженно пробасила левая голова.
— Добрый день, — поздоровалась центральная.
— А мы похищенных всегда таким образом уносим, — пояснила правая.
— Действительно так удобнее и в нашем случае правдоподобнее, — аргументировала центральная их позицию.
— И вообще, проходи уже в пещеру, замерзнем, — все еще обиженно предложила левая.
Я огляделась и с удивлением узнала уже виденный мной пейзаж, окружающей пещеру Горыныча. Правда сейчас он был выдержанным в белой гамме из-за наступившей зимы, но все же явно не имел ничего общего с моей избушкой.
— А почему ты привез меня сюда?
— А куда еще?
— Ко мне домой, в избушку. Вроде бы логично?
— Не знаю. Мне Кощей сказал тебя у себя в пещере спрятать, пока царевич Синеглазку не спасет.
— А Синеглазка где?
— У меня в пещере. Кощей ее сегодня утром доставил. Пойдем познакомишься.
И мы пошли. В пещере действительно было Синеглазка. Она сидела возле одной из стен и что-то пряла (видимо Кощей ее сюда вместе с рабочим инструментом доставил), но при нашем появлении встала и поздоровалась. Собственно для полного сходства со знаменитой царевной-лебедью этой красавице только месяца под косой не хватало и звезды во лбу. Немного выше меня ростом, с тонкой талией, крутыми бедрами и немаленькой грудью, она была идеальной моделью для песочных часов. Ко всему этому у нее был ровный белый цвет лица, без всяких там прыщей и черных точек, длинные золотистого оттенка косы до пола и огромные синие глаза. Но то есть так и хотелось подпортить ее товарный вид, чтобы не чувствовать себя совсем уж замарашкой. Ко всему прочему девица оказалась на редкость воспитанной и дружелюбной. Прям ходячий комплекс для меня.
— Да ты никак убраться успела? — присвистнули все три головы Горыныча.
Девица скромно улыбнулась и потупила глазки. А я повторила маневр Горыныча и завертела головой. Конечно в прошлый раз я была здесь довольно давно и недолго, но все же я заметила чудесное преображение пещеры. Она словно стала светлее и из-за этого казалась еще больше. Стены и пол в буквальном смысле сверкали от чистоты, на полу был расстелен огромный ковер (интересно она его достала из запасов ящерицы или сама соткала), по стенам были нарисованы цветочные узоры. Этакая уютная девичья горница размером с хороший замок для одинокого змея. Ходячий комплекс в квадрате. Мне кончено до таких достоинств как пешком до луны, принимая во внимание тот факт, что в данном направлении я даже и шагать не собиралась.
— Вы наверное проголодались с дороги? — пропела девица своим хрустальным голосом. — А я обед приготовила, садитесь за стол.
Уговаривать нас с Горынычем не пришлось и мы сели за стол, даже не озаботившись мытьем рук. В конце концов, моему имиджу на фоне этого идеала уже ничто повредить не может.
А потом потянулись дни ожидания. Мы дружно ждали появления спасителя. Я рассказала Синеглазке все, что могла вспомнить из своих уроков и вообще все о своей жизни во дворце. Чтобы ее не заподозрили в амнезии или еще чем похуже, после возвращения. В отличие от меня Синеглазка запомнила имена предков своих будущих родственников (те немногие, что учителю все же удалось вбить в мою голову) почти сразу. Она вообще обладала хорошей памятью на имена и даты. Когда мои рассказы закончились, нашим развлечением занялся Горыныч. Он веселил нас рассказами о своем дядюшки с Везувия. Потом кончились и эти рассказы, а царевича все не было. Кощея не было тоже и потому мы не знали то ли армия спасения заблудилась, то ли вовсе не вышла в свой поход. Зима тем временем окончательно вступила в свои права и у меня проснулась ностальгия. Мне хотелось новогоднего праздника с елкой, подарками и апельсинами. Решив, что тот факт, что местные справляют новый год осенью, не отменяет того факта, что я его справляю зимой, я взяла организацию праздника в свои руки. Елку нарядили возле пещеры Горыныча. Нет, сначала я кончено хотела ее срубить и поставить в центре пещеры, но потом мне стало жаль дерево и страшно, когда я представила себе реакцию Лешего, и елку оставили на месте, росла она как раз напротив входа. Елку нарядили всем, что нашли в запасах Горыныча. А запасы у него были весьма затейливы. Различные шлемы, мечи, кольчуги, гребешки, ленты, серьги, видимо все с тех времен, когда Горыныч еще не сидел на диете, запрещающей есть пережаренных рыцарей. Затем я научила Горыныча тем не многим песенкам про новый год и елочку, что помнила, и под хоровое пенье трех голов мы с Синеглазкой водили вокруг елочки хороводы, читали стишки и кричали «елочка гори». Еще мы слепили снеговика. После чего вся полянка вокруг пещеры оказалась очищена от снега и радовала глаз почти зеленой травой. А возле входа в пещеру возвышался пятиметровый снеговик. В вопросах скульптуры Горыныч определенно был монументалистом. К счастью для травы, ночью пришел Морозко и исправил наше безобразие. После чего мы слепили снежную бабу. Мы бы еще и снежных детей слепили, но Морозко пригрозил засыпать вход в пещеру, если мы не прекратим вредительство и мы решили, что наша снежная пара еще молодая и им стоит пожить для себя. А так как других развлечений не было, мы опять заскучали. Синеглазка, закончив с пряжей, занялась ткачеством, готовила по моему совету подарок будущему свекру, а мы с Горынычем развлекались тем, что он учил меня итальянскому языку. Ну настолько насколько он сам его успел выучить, пока гостил у дяди.
— Слушай, Яга, — прошептала правая голова, склоняясь как можно ниже ко мне. — А может мне Синеглазку самому вернуть?
— И как ты это объяснишь? — я тоже шептала. — Извините ошибся, не ту девицу похитил?
— А может ее отцу вернуть? За выкуп?
Я задумалась. Родному отцу ребенок, наверное, при любом раскладе нужен. Если сумму попросить чисто символическую, наверное он не откажется. Нет, не поймите нас не правильно. Мы вовсе не сомневались в коварном плане Кощея, но затянувшееся ожидание наводило на определенные мысли. Например о том, что либо Иван не очень-то и влюблен и жаждет возвращения невесты (а в таком случае это моя вина, и перед Синеглазкой было очень неудобно), либо отец его царь Берендей решил воспользоваться случаем и избавится от неугодной девицы (что опять таки было моей виной и опять перед Синеглазкой было очень неудобно). Так что волей неволей приходилось задумываться о запасном варианте. Синеглазка девушка кончено хорошая, но не может же она всю жизнь у Горыныча жить.
— Давай еще пять дней подождем, — предложила я, — если ничего не изменится, будем пытаться ее отцу вернуть.
— Давай, — согласился Горыныч.
И мы вернулись к итальянскому.
Это был день, когда сбываются мечты. День, которого ждешь всю свою жизнь, чтобы, когда он придет, сполна насладится счастьем. Я сидела на веранде дорогого кафе, в роскошном платье, любовалась видами моря и пила сангрию. А еще я купалась в мужском внимании. Все мужчины в кафе смотрели на меня, восхищались и любовались мной и даже, не побоюсь этого слова, они меня вожделели. Это был час моего триумфа. Ради этой минуты можно было страдать и мучится тридцать лет. Чтобы сейчас быть настоящей королевой, сводящей с ума. Остановив свой взгляд на кареглазом брюнете в дорогом итальянском костюме, я улыбнулась и мужчина решился. Он встал и с грацией хищной кошки подошел ко мне, слегка улыбнулся и низким бархатным голосом, от которого по моему телу побежали мурашки, сказал:
— Выходи чудище проклятое.
— Что простите?
— Выходи чудище на смертный бой.
С этими словами красивое лицо расплылось и превратилось в серую каменную стену пещеры Горыныча. С громким стоном я села и попыталась сориентироваться. Я по-прежнему была в пещере и день когда сбываются мечты был от меня еще дальше, чем луна. Единственным отличием сегодняшнего дня от дня вчерашнего было звуковое сопровождение, несколько оскорбительного содержания.
