— А вот за это я эльфам благодарен. Волей Творца, мы лишены права на сон, дарованного вам, смертным. Но эльфы сумели сотворить чудо, создав деревянное Кольцо — и я познал сладость сна, недоступного мне прежде. Кстати, я не совсем выспался…
— Ты! — завизжал Архимаг, полностью утратив над собой контроль. — Мы верили в тебя! Предатель! Мы готовы были отдать тебе свои души…
— … а они мне и на фиг не нужны, — закончил Корраан. — Я же говорю — во всем виноваты эльфы. Это они все напутали и переврали. Но я их прощаю, они нечаянно подарили мне целый мир, мир сновидений. Верни ему Кольцо, и пусть он сделает то, что собирался с самого начала.
— Нет! — прорычал Архимаг. — Ты его не получишь! Ты… ты не настоящий Корраан! Мы ошиблись!
— Настоящий, настоящий, — успокоил его Корраан. — Я, конечно, благодарен тебе за твою преданность и все такое, но мне это все не нужно, понимаешь? Просто не нужно. Так что, отдай эльфу Кольцо, пусть делает свое зеленое дело.
— Я скорее оторву себе голову! — прорычал Архимаг. С его пальцев сорвалась серебряная игла (Гроссмейстер Арчин тут же опознал смертоносное "Веретено Олли"), ударившая Последнего в грудь.
— Вот это наглость! — Корраан удивленно покачал головой. — Не ожидал, признаю. Вы, люди, умеете удивить. Ты всерьез думал, что сумеешь причинить мне вред, человек?
— И сейчас думаю, — лицо Архимага, перекошенное застывшей гримасой было страшно. Все присутствующие застыли, опасаясь обострить и без того сложную ситуацию. Кто знает, во что может вылиться гнев Корраана? Добро просто раздавит обезумевшего мага, ну, а как вместе с ним половину мира сожжет? Причем ту, в которой они сейчас пребывают?
— Ты меня раздражаешь, — Последний нахмурился. — У тебя есть еще шанс. Отдай Кольцо, и иди куда хочешь.
— Неет, — Архимаг хрипло рассмеялся и погрозил пальцем. — Иди лучше ты. Ты же пальцем меня не может тронуть, да? Самозванец! Фальшивка!
— Ты того, не гневил бы судьбу, — вмешался Боресвет. — Отдай цацку, пока ногу не сломал!
— Вот эту? — Архимаг поднял Кольцо над головой. — Я ее сейчас…
Что он собирался сделать, так и осталось загадкой. Потому что с любопытством разглядывающий сумасшедшего мага Бол в этот момент увидел пресловутый артефакт. Причем в неудобной для ознакомления положении.
Что произошло дальше, угадать было несложно. Бол высоко подпрыгнул, вырвал из цепких пальцев Архимага деревянное Кольцо и мгновенно скрылся за широкой спиной Боресвета.
— Отдай! — рев Главы Ковена заставил даже видавшего виды и позы богатыря отшатнуться. Кажется, безумный маг начал уже читать какое-то пакостное заклинание. Только вот закончить ему было не суждено.
Корраан топнул ногой и Архимаг исчез, словно его и не было.
— Есть в этом мире одно местечко, — пояснил он онемевшим зрителям. — Замечательный островок, рыба, фрукты, хищников нет, в том числе и эльфов. Людей тоже нет. Всем хорош, вот только магия там не действует. Никакая. Пусть старик нервы подлечит, а то ведь не протянет долго…
Таль поежился от метнувшегося по Спальне холодного ветра и с удивлением понял, что сковывающие его чары спали. И просыпаться отнюдь не спешили.
— Бол, паршивец! Рад тебя видеть!
— Вечно ты вляпаешься во что-то, — из-за спины Боресвета выглянула улыбающаяся физиономия. — А нам напрягайся, спасай тебя, гоблина зеленого. Привет! Что-то ты бледный, тяжко пришлось? А Лани теперь дракон, знаешь? Ума не приложу, как ты с ней целоваться собираешься, она же огнем дышит!
— Кажется, я теперь Глава, — сказал Ассистент задумчиво, оглядывая себя с ног до головы. — А потому, на правах хозяина, говорю: молодые люди, общаться будете потом. Если угодно, могу выделить уютную камеру с видом на стену. И верните Кольцо, это, в конце концов, не игрушка, а ценный артефакт. Не мне, эльфу отдайте… Лониэлю, по-моему. Да без разницы, все равно тут других нет.
— Я начну обряд сейчас же, — взволнованно сказал эльф, принимая из рук Бола заветное Кольцо. — Пока этот…Последний не передумал.
Корраан снисходительно усмехнулся.
— Не люблю эльфов, — сообщил он. — Но вот за что они меня не любят, ума не приложу.
Лониэль промолчал, любовно гладя Кольцо. Лицо его было таким счастливым, что поневоле хотелось сказать какую-нибудь гадость.
— Тебе, наверное, всякие ингредиенты нужны, — сказал Бол. — Ну, там, листья кактуса, корни перекати-поля…
— Мне нужно, чтобы все замолчали, — сердито ответил эльф. — Ты сам смог бы уснуть, когда у тебя под ухом кто-то бубнит?
— Легко, — пожал плечами Бол, но все же замолчал. Ведь Лониэль начал творить Великое Эльфийское Заклинание, на которое стоило посмотреть. Корраан когда еще проснется, можно ведь и не дожить!
А посмотреть было на что. Эльф кружился в танце, завораживающе-плавном, как течение тихой лесной речки. И пел. Пел так, что сердце сжимало от восторга. "Ему бы бубен еще — какой шаман бы получился", — подумал варвар, украдкой смахивая непрошеную слезу.
Движения эльфа ускорялись, теперь он вертелся, словно подхваченный ветром лист. Изумрудное сияние разливалось по Спальне, то и дело меняя оттенки. Корраан осторожно присел на свое огромное ложе, но этого никто не заметил, все заворожено смотрели на творимое эльфом волшебство.
"Надеюсь, они догадаются время от времени менять простыни", — подумал Последний перед тем, как погрузиться в сон.
Эльф остановился, замер на середине движения. Коснулся Кольца и пропел длинную мелодичную фразу на своем языке. И без сил опустился на затоптанный множеством сапог пол Спальни.
— Вот он какой, заморский танец стриптиз! — восхищенно пробормотал Бол.
— Дурак ты, — снисходительно сказал Боресвет, повидавший чуть ли не все диковины и, конечно, в том числе и стриптиз.
— Уважаемые, — новый Глава не забывал о своих обязанностях. — Попрошу покинуть залу. Повелителю требуется отдых, и не следует тревожить его сон.
— Разумно, — усмехнулся Архимаг Арчин, ошеломленный увиденным. — Один вопрос… уважаемый. Что теперь будет с Ковеном?
— Ковен продолжит свое существование, — с достоинством ответил Глава. — Мы будем охранять покой нашего Повелителя круглые сутки, пока он не изволит проснуться. Такова его воля, и мы исполним ее.
— Да будет так, — согласился Гроссмейстер. — Но советую Вам перенести резиденцию в другое место. Мы тут… нашалили изрядно. У местных властей могут возникнуть вопросы, выброс такого количества магии любой чародей учует за тысячу лиг. Да что там, с другого конца света.
— Пожалуй, Вы правы, сударь, — задумчиво сказал Мастер Зортрий. — Да и то сказать, не так уж много вы от нашей резиденции оставили. Я так понял, что претензий к Ковену у вас больше нет?
— Уже нет, — согласился Гроссмейстер. — Только одно условие — Вы непременно доложите нам о местонахождении вашей новой резиденции. Ковен отныне будет под постоянным надзором.
— Понимаю и принимаю, — вздохнул Глава. — Что ж, кажется, мы сумели договориться.
— Я тоже так думаю, — усмехнулся Гроссмейстер.
Ворота распахнулись, и полуразрушенная крепость извергла из своих недр толпу людей. Серебряный дракон, сидящий на крепостной стене, углядел среди них знакомые лица, торжествующе взревел и забил крыльями. Да! Они победили, враг повержен! Пусть она и не знает, что это за враг, это ничего не меняет — победа есть победа.
Из толпы людей взгляд выхватил одного единственного, и при виде него сердце Эланиэль учащенно забилось.
Таль! Его зовут так, и он был для нее… всем. Без него она как без крыльев, без него ей не в радость и ветер, и солнце. Без него…
Дракон взревел так, что люди остановились и попятились назад. Все, кроме одного. Таль бежал к ней, что-то крича во все горло, но ветер, шутник ветер уносил его слова прочь.
— Ланиии! — донеслось до нее. Дракон вздрогнул, замер на высокой стене, отчаянно цепляясь мощными когтями за замшелый камень.
— Ланиии! — камень крошиться под когтями. Таль! Вернуться к нему! Снова стать человеком!
Только вот — как? Она не знает, не умеет этого, она — дракон. Эланиэль снова закричала — жалобно и безнадежно. Взмах могучих крыльев — и великолепный дракон срывается со стены, делает круг над башнями и исчезает в не по-осеннему синем небе. Только ветер доносит крик, полный тоски и печали. Крик, похожий не на рев дракона, а на плач ребенка.
Таль смотрел в бездонное небо, где растворялась в бескрайних просторах серебристая точка. Слезы текли по его щекам, но он этого не чувствовал. Лани! Он и не подозревал до сих пор, что она для него значила. Лани! Веселая, смешная, порой бесшабашно отчаянная, порой странно задумчивая… Ему было просто хорошо, когда она рядом, он принимал это как должное, не задумываясь даже, что может быть по-другому. А теперь… теперь он ее потерял. Что для дракона любовь человека? Медная монетка, брошенная на камень мостовой. Обглоданная кость, оставленная облезлому псу. Лани…
