Вернувшись в деревню, мы сразу отправились к Аррою. Дверь его дома по обыкновению оказалась открыта. Самого шамана мы застали за ковырянием в грядках. Почти ничего не напоминало о той бойне, что произошла тут недавно. Разве что растения на правой половине огорода были не такими высокими.
– Здравствуйте, Аррой. Можете уделить нам немного времени? – я остановился возле бочки, которая так и продолжала стоять на том же самом месте, что и в прошлый раз.
– Мир вам, – шаман слегка запнулся, увидев, кто к нему пришёл, – братья.
– Нам нужно довести до конца ритуал испытания травами, – я решил обойтись без хождения вокруг да около. – В прошлый раз мы упустили одну деталь, и хотелось бы это исправить.
– Уточните, пожалуйста, почему вы так решили? – шаман удивлённо посмотрел на меня. – Насколько я могу судить, всё прошло в лучшем виде, и вы получили, что хотели.
– Понимаете, Аррой, мы в прошлый раз не очень внимательно читали книгу, поэтому не сделали нужных приготовлений и не довели всё до конца. – Видя, что шаман не совсем понимает, о чём речь, я уточнил: – В прошлый раз у нас не было нужного ингредиента, который я раздобыл только сегодня. Будьте любезны, проведите для нас этот ритуал ещё раз.
– Мне пришлось сильно потратиться, восстанавливая посадки после вашего… – шаман задумался, подбирая слова. – После вашего боя с Дионеями. Тогда пострадало очень много растений. Я был сильно расстроен случившимся.
– Я готов пожертвовать некоторую сумму в фонд озеленения вашего огорода, – основная мысль была мне понятна. – Надеюсь, золотая крона сможет спасти отца отечественного растениеводства?
Аррой посмотрел на меня так, словно я оскорбил его в лучших чувствах.
– Две кроны? – попробовал я снова.
Опытным путём удалось выяснить, что десять крон помогут успокоить безутешную душу шамана. Чтобы не терять времени, к проведению ритуала решили приступить прямо сейчас, благо срезанных растений Аррою теперь хватит надолго.
– Я тут прикинул, для трансмодификации вашего с учеником зрения хватит половины того, что есть в пробирке, – сообщил мне Меч. – Чтобы излишки не пропали зря, предлагаю использовать их для улучшения некоторых других функций твоего организма. Проглоти половину опилок прямо сейчас, и я смогу одновременно заняться и глазами, и всем остальным.
Я не стал возражать. Попросил у шамана ковшик воды, высыпал на ладонь половину опилок из пробирки и закинул их в рот. Опилок в этот раз было заметно больше, и ковшика едва хватило, чтобы протолкнуть их в горло. Шаман с уважением посмотрел на мои действия и тоже закинул что-то себе в рот перед тем, как мы вышли на улицу.
Недоделанный Альберт стоял на прежнем месте и встретил нас, как старых знакомых. Мы расположились на крыше и практически один в один повторили ритуал. Основным отличием было то, что я предварительно разделил пополам оставшиеся опилки, и мы с учеником поместили их себе за щёку. Ближе к середине испытания я услышал голос, зовущий меня сквозь туман блаженства:
– Витольд! Витольд, зараза торчковая, очнись! Достань меня из ножен и возьми в руки! И ученик пусть тоже свой меч достанет и возьмётся за клинок. Мне нужно кое-что скорректировать, иначе нихрена не получится! Да не ссы ты, не порежетесь, я временно кромки скруглил.
Я вытащил из ножен меч, лёг на спину, положил меч себе на грудь и нежно обнял. Ученик, подчиняясь моей команде, сделал то же самое. Аррой сел между нами, запихивая мундштук в рот по очереди то мне, то Пшемеку. Мы с учеником лежали и хихикали, как два придурка, от покалываний и щекотки в ладонях.
Ритуал немного затянулся. Уже начало темнеть, когда, наконец, покалывание в ладонях прекратилось, и в голове раздался знакомый голос:
– Всё, я закончил. Твоему ученику я немного улучшил слух и заодно подправил вестибулярный аппарат, а то он в детстве отитом переболел, и у него с равновесием были небольшие проблемы. Тебе сделал то же самое, плюс добавил подключения к спинному мозгу, чтобы можно было управлять твоими движениями, а то из тебя мечник так себе. Ну и, само собой, вам обоим сделал оптические сенсоры. Принимай работу.
Я сел, с удивлением отметив, что резкая смена положения не вызвала никаких неприятных ощущений. Ученик тоже поднялся и удивлённо уставился на меня.
– Милсдарь, я чувствую, что моё тело стало намного более послушным. А ещё я слышу столько звуков!
Пшемек перенёс испытание заметно легче, чем в первый раз. Он практически не блевал и кровь из носа у него не шла. Мы слезли с крыши сарая и углубились в лес. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, и от деревьев расползлись длинные тени. Тут было настолько темно, что тропинка едва угадывалась под ногами. Я споткнулся о невидимый в темноте корень и выругался. Что за хрень? Где обещанное улучшение зрения?
– А, извини, забыл передать управление, – отреагировал Меч. – Всё, пользуйся.
В следующее мгновение темнота отступила, и я с удивлением обнаружил, что прекрасно вижу спину идущего впереди шамана, тропу и стволы деревьев вокруг.
– Холера ясна! – раздался сзади голос Пшемека. – Милсдарь Витольд, я вижу в темноте!
Я обернулся, чтобы ответить, и чуть не поседел от увиденного. Глаза моего ученика горели неестественным сине-зелёным огнём. У Пшемека нервы оказались не такими крепкими, и он с воплем «Курва мачь!» рванул в направлении, перпендикулярном тропе.
– Паша, вернись! – крикнул я.
– Смотри, как я ещё могу, – сказал Меч, и перед моими глазами замелькал контур убегающего ученика, над которым светилась надпись «6ш», быстро сменившаяся на «7ш», а затем на «8ш». – Это расстояние до объекта в шагах.
– Паша, стоять! – заорал я. – Немедленно вернись!
Цифра замерла на четырнадцати шагах, а затем начала неторопливо уменьшаться. Судя по тому, что ученик прекрасно ориентировался в темноте и возвращался в правильном направлении, у него тоже появилась подсветка цели.
– Милсдарь, это что же, я теперь могу в полной темноте видеть? – голос ученика слегка дрожал от пережитого волнения.
– Да, Паша, и видеть, и слышать. Это называется «трансмодификация», – я вспомнил недавнюю беседу с мечом. – Теперь ты почти как настоящий ведьмец. Осталось только разобраться с магией, и можно браться за серьёзную работу.
Аррой заинтересовался нашей беседой, остановился и обернулся. Выдержка у шамана оказалась гораздо крепче, чем у Пшемека. Увидев две пары горящих в темноте сине-зелёных глаз, он не побежал от нас в лес. Вместо этого он сказал «Виттуперкеле!» и свалился в обморок. Пришлось тащить его на своём горбу, не бросать же. Паша взял чемодан с кальяном, а я закинул обмякшее тело шамана себе на плечо и понёс.
– Я немного подкорректировал твой болевой порог и стимулировал мышцы, чтобы тебе хватило сил дотащить шамана до деревни, – участливо отметился Меч. – А то твой организм работал на пределе. Надеюсь, за ночь ты успеешь отдохнуть и восстановиться.
Я занёс шамана в его дом, уложил на кровать и заботливо прикрыл одеялом. Паша поставил чемодан возле комода, и мы вышли, закрыв за собой входную дверь.
К нашему возвращению стемнело окончательно, и мы с учеником в полной мере смогли насладиться новыми возможностями своего улучшенного зрения. Не сказать, что видно было как днём. Скорее, как в начинающихся сумерках. Я выяснил у Меча, что ночное зрение можно отключить, просто представив себе полную темноту. В свете звёзд дорога была едва различима, и я вернул картинку обратно, представив, что отчётливо вижу всё вокруг. Я рассказал Пшемеку о том, как включать и выключать ночное зрение, и практически сразу после этого он споткнулся и растянулся пузом на дороге, очевидно, решив проверить мои слова.
Учитывая, что мы пропустили и обед, и ужин, жрать хотелось неимоверно, поэтому Мойшеку пришлось ковыряться на кухне в поисках остатков еды. Пшемек решил похулиганить, включив ночное зрение за ужином, на что я пообещал оторвать ему голову, если он ещё раз использует свои новые способности для баловства. Говорить было особо не о чем, мы с учеником молча поужинали и отправились спать.
