И действительно, десять дней отпуска пролетели как один миг. Как сказка, из которой не хочется возвращаться. Напоминающая наш с Жанной шестилетней давности медовый месяц, когда мы вот точно так же буквально не могли оторваться друг от друга в течение почти двух недель. А, может, и всех трех: сейчас уже сложно вспомнить – настолько тогда мозги отключились.
Сейчас, правда, я был чуть более адекватен и потому сумел зафиксировать в памяти некоторые особо пикантные моменты нашего, хм, отдыха. Хотя и не все – о кое-каких «безобразиях» мне рассказала Жанна, а про другие сообщили соседи – пара шлемазельских пенсионеров из номера за прикроватной стеной. Впрочем, в день отлета мы с супругой все-таки вспомнили, в каком мире живем, и потому на космодром прибыли тютелька в тютельку, за две минуты до окончания регистрации. Короче, еле успели. И на планетолет попасть, и на работу вернуться вовремя. Как и положено всем честным русслийским гражданам, отгулявшим законный отпуск.
А когда прилетели на Москонию и добрались до дома, я, чтобы продлить удовольствие, предложил Жанне отметить возвращение на родную землю походом в какой-нибудь ресторанчик. Любимая, конечно же, согласилась. И тут же принялась примерять приобретенные на Купоросе наряды. Ну а поскольку это дело у нее затянулось до позднего вечера, постольку мы так никуда и не пошли. Ограничившись тихим семейным ужином при свечах. Ужином, завершившимся лишь к утру совместным завтраком в двуспальной кровати.
В общем, в первый после отпуска рабочий день настроение у меня было более чем благодушным. При этом, что странно, никакого аврала в нашем отделе не наблюдалось, никто меня за рукав не дергал и ни в какие командировки не отправлял. Начальство словно забыло о существовании одного из своих сотрудников. Не самого, конечно, ценного, но всё же не рядового: меня ведь когда-то даже по головизору показывали, так что – должны помнить.
То, что обо мне все-таки помнили, я выяснил только к обеду, уже переговорив со всеми в отделе, раздав друзьям привезенные с курорта подарки, успев и чаю раз десять попить, и узнать все свежие новости, и перемыть косточки руководству, и… Короче, лежащую на столе бумагу с предписанием явиться в 12–00 в особый отдел нашего департамента я обнаружил за пять минут до полудня. Ну и… явился конечно – куда ж я денусь. Нехорошо, знаете ли, заставлять ждать товарища подполковника. Особенно, когда он ко всему прочему еще и «дядя Миша» – мой старый сахарильский знакомый. А заодно наш с Жанной куратор из «органов» в поездке на Голубой Купорос…
– Ну что, расскажешь, как все прошло? В смысле, по нашему направлению, – поинтересовался Пётр Сергеевич после того, как мы с ним поручкались.
– А то вы не знаете? – хмыкнул я, глядя на подполковника.
– Знаю конечно. Но все же хотелось бы узнать обо всем из первых, так сказать, рук. Тебя, кстати, там как, после первого дня никто больше не напрягал?
– Да вроде никто, – ответил я, припоминая подробности «первого дня» и девятисуточную «рутину» дальнейшего отдыха. Все, кто «отметились» по приезде, уже на следующий день куда-то запропастились. Из бара исчезла Римма, из ресторана – Федька Синицын. Майор Бойко перестал музицировать по вечерам. Петра-Павла и братьев Свиридовых я тоже впоследствии ни разу не встретил. Ни в отеле, ни в баре, ни в расположенном неподалеку рыбачьем поселке. Да и Дэн Манибраун испарился сразу же после встречи. В неизвестном мне направлении – видимо, в Мериндосию улетел, на ковер к руководству, отчитываться о проделанной «в поле» работе.
Обо всех событиях, приключившихся со мной в первые сутки, напоминала лишь книга, подаренная нам Виолеттой Матвеевной и «паном Костенко», убывшими тем же вечером на Хелиманию. «Ага, за очередной порцией вдохновения».
– Устали ребята, – пояснил подполковник, откликаясь на мой безмолвный вопрос. – В отпуск я их отправил. Отдыхают сейчас там же, на Купоросе, только в других местах, чтобы лишний раз тебе глаза не мозолить.
– А Семёныч? И Виолетта Матвеевна?
– Ну, им обоим немного не повезло, – усмехнулся Пётр Сергеевич, разводя руками. – Сам понимаешь, служба такая. Должен ведь кто-то новые вводные отрабатывать. Насчет «воскового пива» и Хелимании. Спасибо тебе, кстати, за Манибрауна и его, хм, новую книгу. Очень все к месту пришлось.
– Да не за что, – снова пожал я плечами. – Только я все равно ничего не понял. Что это за пиво такое и причем тут «Портал-18»… Может, расскажете?
– Расскажу, обязательно расскажу, – кивнул собеседник, сцепляя пальцы в замок. – Но сперва все же тебя послушаю. Как все прошло и вообще. Так что давай, не томи старика, рассказывай…
И я рассказал. Обо всем, что было. А под самый конец…
Под самый конец я сунул руку в карман и выложил на стол пачку купюр:
– Товарищ подполковник, вы уж простите меня, но с этим-то что делать? Ну, то есть с деньгами. Я ведь их уже потратил немного, так что…
– А что с ними делать? – удивился Пётр Сергеевич. – Трать дальше.
– Но… э-э… я же их вроде и не заработал совсем. Так, случайно достались. Думал, может, пристроить их на что-нибудь нужное. Чтобы польза была.
– А-а, так вот ты о чем, – задумчиво пробормотал «дядя Миша», окидывая меня пристальным взглядом.
– Если хочешь, можешь отправить сюда, – добавил он секунд через пять, вытаскивая из-под стола какой-то бумажный листок и протягивая его мне.
Я взял листок и внимательно просмотрел исходные данные.
– Можешь не сомневаться. Организация правильная, занимается военно-патриотическим воспитанием трудных подростков, – пояснил Пётр Сергеевич, предвосхищая очередные вопросы. – Можешь даже сам поучаствовать. Пацаны там хоть и ершистые, но… думаю, тебе понравится.
– Спасибо, Пётр Сергеевич. Наверное, я так и сделаю. Поучаствую… пока у нас с Жанной… э-э… свои пацаны не появились.
– Это правильно, – рассмеялся товарищ подполковник. – Это дело хорошее. Нужное. Давно пора. Как сподобитесь, на крестины не забудь пригласить. Приеду обязательно.
– Обязательно приглашу, – покраснел я, пряча бумагу в карман. – Как только, так сразу.
– Ну вот ладненько. Ну вот и молодец, – Пётр Сергеевич откинулся в кресле и многозначительно посмотрел на меня. – Ты, кстати, со счета того мериндосовского ничего не снимал?
– Да что я, дурак что ли? Он же насквозь паленый.
– Ну и правильно. Пусть им наши спецы занимаются. Да и вообще, Андрей, я думаю, и про Манибрауна, и про «газзон» тебе сейчас лучше забыть.
– Совсем?
– На время.
– А-а…
– Добро пожаловать в наши ряды, Андрей, – перебил меня Пётр Сергеевич, хитро прищурившись. – Или у тебя на сегодня другие планы?
– Только на сегодня?
– Не только.
– Но…
– Да не волнуйся ты так, – вновь остановил меня «дядя Миша». – Никто тебя из твоего департамента не выгоняет.
– Но тогда… это что, официальное предложение? Типа, работу сменить?
– Да, Андрей. Это официальное предложение, – абсолютно серьезным голосом произнес Пётр Сергеевич, глядя мне прямо в глаза, ожидая ответа.
Раздумывал я недолго. Секунды две… или три, не больше. Поднимаясь с места, вытягиваясь по стойке смирно.
– Готов вернуться на службу, товарищ подполковник. Прямо сейчас.
– Что ж, рад, что в тебе не ошибся, – сказал Пётр Сергеевич, тоже вставая, протягивая для пожатия руку и… улыбаясь.
«Штафирка, блин. Как есть… штафирка. Натуральный».
Конец первой книгиЭта песенка (на мотив «Господа юнкера» Булата Окуджавы) ежегодно (начиная с 70-х) исполняется в традиционной части фестиваля-конкурса «Физтех-песня». Кто именно написал стихи, автору доподлинно неизвестно.
Через тернии к звездам (лат.).
Добрый вечер! Желаете заказать что-нибудь?
Потерял?
Что именно?
Талисман? Типа кроличьей лапки?
Увы, ничего… Но, если хотите, могу спросить у бармена.
Простите, не могу помочь.
Мне действительно очень жаль.
Не возражаете, если я помогу?
Давайте вместе поищем… Если вы, конечно, не против.
