А я осталась стоять в прихожей, пытаясь утихомирить влюблено колотящееся сердце. Как я могу покинуть его? Ответ был очень прост: никак. Это ведь явно был тот самый случай, о котором фраза «И только смерть разлучит нас». Хотя даже в этом я была не уверена.
Весь оставшийся день мы украшали мою квартиру. Со смехом и шутками, чувствуя себя действительно счастливыми. И к вечеру мой дом стал похож на упрощенную версию того магазинчика. Все сияло и переливалось, мигало огнями и блестело золотом стеклянных боков. А мы любовались этим чудом, сидя в обнимку на диване, жуя прикупленное мною по-тихому на рынке печенье и полностью отдавшись моменту.
Мне кажется, мы это заслужили.
Отступление 13
«Поговори с ними. Как ты думаешь, почему ты такой?»
Эд отпил чая и посмотрел на мать.
Женщина что-то нарезала, стоя спиной к сыну и тихо напевая любимую мелодию. Ее волосы, на пару тонов темнее эдовых, были привычно собраны в хвост на затылке и подрагивали от движения, касаясь кончиками воротника рубашки.
Вернувшись домой, он лишь перекинулся с родными парой слов, принял душ и завалился спать. Сил не было совсем, чудо, что вообще до кровати дошел.
Но теперь, проснувшись и сидя на кухне, он не мог не думать о разговоре, состоявшемся с Мари перед тем, как она выпустила его из машины. И это было чертовски тяжело.
Парень посмотрел на часы, беззвучно вздохнул.
«Может, лучше с отцом?» — промелькнула испуганная мысль.
Будет ли проще поговорить с отцом? Или же говорить стоит с ними обоими одновременно? Он так не хотел этого. Так надеялся, что это будет просто его страшная тайна.
Новый глоток чая. По кухне расползался приятный аромат поджаривающегося мяса. Звук стучащего ножа отдавался в ушах гулом.
«Только два варианта, Эд. Третьего не дано»
Почему это происходит с ним? Почему его жизнь так сильно изменилась? Где он, тот поворотный момент, тот камешек, что спровоцировал лавину? Его первая встреча с Лианой? То непреодолимое желание подружиться с ней? Или же все началось раньше? Было ли это лишь стечение обстоятельств или же Судьба? Парень сделал еще глоток чая и задумчиво заглянул в кружку. Можно ли кого-то в этом винить?
— Папа… — голос сорвался, не дав закончить, парень сжался, будто ждал в ответ на такое простое слово пощечины.
— Он задержится, — откликнулась женщина, помешивая жарящееся мясо, добавляя лук. — Уже перед концом смены поступил новый пациент.
— Понятно.
Новый глоток. Скоро чай закончится, и нужно будет выбирать. Либо уйти в свою комнату и терзаться дальше, либо открыть рот и наконец-то спросить.
— Тебя не было на концерте, — тем временем снова заговорила мама. — Звонил твой преподаватель химии…
— Что он хотел?
Возможно, это прозвучало слишком… резко. Порывисто. Эд прикусил язык, мысленно давая себе подзатыльник. Мать оглянулась через плечо, и пришлось споро растягивать губы в неопределенной улыбке.
— Спрашивал, где ты. И… где ты был?
— Мам…
Женщина повернулась к нему, посмотрела в глаза:
— Сынок, я всегда доверяла тебе. Ты очень хороший мальчик. Но ты не был на концерте, к которому так готовился. И не хочешь признаваться, где находился в это время. Что-то случилось? У тебя проблемы?
— Мам, — парень сделал глубокий вдох и решился, выпалив на одном дыхании, испуганной скороговоркой: — Вы с папой меня усыновили?
Глаза матери ошарашенно округлились. Потом она положила деревянную лопаточку на стол, села напротив, и очень серьезно поинтересовалась:
— И кто сказал тебе подобную чушь?
— Никто, — Эд качнул головой, потом посмотрел на мать более внимательно. — Но если это действительно так, ты должна сказать мне правду. Это не будет значить, что я тебя разлюблю или что разлюблю папу. Но мне очень важно это знать.
Собственные слова отдавались в ушах набатом. Сердце ускорило ритм, и ему пришлось быстро брать себя в руки, стараться сохранить спокойствие даже в этой ситуации. Потому что эмоции опасны, он не должен давать слабину.
— Солнышко, — она взяла его лежащие на столе, стиснутые в кулаки руки, в свои ладони и мягко сжала. — Я не знаю, откуда у тебя такие мысли и не знаю, что с тобой творится. Но ты — мой сын. Я выносила и родила тебя лично. Можем провести ДНК-тест, если хочешь.
Вот, значит, как. Парень склонился вперед, заглядывая в ее чуточку более светлые, чем у него самого, глаза, словно пытаясь увидеть там ответы на все эти вопросы. Но он еще не был готов обучаться чутью лжи и эмоций других людей. Да и даже если бы мог все равно пришлось бы спрашивать, чтобы узнать, лжет ли человек. Потому он снова глубоко вдохнул, собираясь с силами, и перешел к главному вопросу.
— Тогда скажи мне… — парень запнулся. Если она солгала, если она не знает… Но вопрос все же сорвался с губ, такой опасный и такой важный, он не мог остаться не заданным: — Почему ты не сказала мне, что я оборотень?
Мать отклонилась, глядя на него испуганно. Но рук не бросила.
Эд прикрыл глаза. Если она солгала… ему придется объяснять откуда такие вопросы. Или просто взять свои вещи и уйти, чтобы не нести опасности тем, кого будет любить, несмотря на отсутствие кровной связи.
— К… — женщина сглотнула, движением головы отбросила с глаз челку. — Кто тебе сказал? То есть… Что за глупости? Оборотней не существует.
Эд сам забрал руки, сложил их на груди. Поворотный момент.
— Мам, — в его голосе прорезалась сталь. — Ты лжешь мне. Либо в том, что ты моя мать, либо в том, что ты не веришь в оборотней. Я один из них. Я могу перекидываться собакой и…
— Нет, не можешь! — она захлопнула рот, понимая, что проговорилась, потом тяжело вздыхнула. — Ты не можешь принимать вторую ипостась. Заклятье тебе не даст.
Парень выдохнул. Это было облегчением. Тем самым случаем, когда будто гора падает с плеч и можно снова дышать свободно. Но разговор еще не был окончен, хоть и перестал быть таким убийственно сложным:
— Расскажи мне, — он уперся локтями в стол, сцепил поднятые на уровень подбородка руки. — Почему я узнаю это от чужих?
— Кто рассказал тебе? — она нервно перебрала пальцами по столешнице, глядя на сына немного виновато.
— Сначала ты, — Эд качнул головой и едва заметно улыбнулся.
Мать снова вздохнула. Опустила взгляд и принялась теребить лежащее рядом кухонное полотенце. Но парень продолжал упрямо молчать, и она все же заговорила:
— Ладно. Мы с отцом… когда-то давно мы решили отказаться от второй ипостаси. Есть люди… колдуны. Они могут блокировать наши способности к изменению. Обычно это происходит без воли оборотня, как наказание или… во времена войн или ссор такое часто случается, ломая оборотней. Но мы с твоим папой… Мы никогда не хотели этого. Всегда мечтали стать просто людьми. И вот однажды мы нашли одну колдунью и упросили ее заблокировать наши способности. Она сказала, что это распространится и на наших детей. А через несколько поколений заклятие уже не нужно будет — наши потомки будут просто людьми. Поэтому мы и не говорили тебе. Ты не можешь менять ипостась.
Эд задумчиво свел брови к переносице. Значит, дело было совершенно не в том, что у него спокойный характер. Он до сих пор не обращался потому, что пес внутри него был заблокирован, как в родителях Мари. Хотя… может та колдунья ошиблась с заклинанием? Может на него это не действует? Но тогда… сестра тоже должна была уже обратиться, у нее характер посложнее его. Еще один вопрос, который так сложно озвучить.
— Вообще-то, — парень повел плечами, решив, что как бы там ни было, а мать должна знать. — Могу.
— Не можешь, — женщина отрицательно покачала головой. — Заклятие…
— Мам. Я превращался, — оборвал он, не видя смысла в аргументах.
— Но это невозможно!
— Мам! — Эд снова сдвинул брови. — Я превращался. И даже напал на своего учителя химии.
— О Господи, — женщина испуганно всплеснула руками. — И как он? Ты же не…
Вот про кого еще побеспокоиться, как не про наглого голубоглазого монстра. Эд закатил глаза:
