Элермэ пыталась выяснить у Фиритаэ, чем лечат такое Светлое водное отравление. Чем она собиралась лечить Озерного Владыку, Амалирос не сомневался — только морщился. Фиритаэ никогда с такими проблемами не сталкивалась и ожидала совета от Старшего Сына.
Озерный Владыка вышел из бывшей спальни, почти не хромая и заявил, что лежать и лечиться отказывается. Ни за какие Страшные Силы. У Элермэ остался только один раненый, который стал ей на радость постанывать. Амалирос покосился на дверь и сообщил присутствующим, что они сейчас отправятся на торжественный ужин… Стоны стали тише, а потом прекратились. Аэрлис высунулся из приоткрытой двери и напомнил, чем он питался многие годы.
— Фу-у! Совсем утратил всякий стыд! — Повелитель Темных сморщился. — Такие подробности в присутствии Матери перед ужином…
Амалирос подвел для себя итог дня. Проигрался напрочь, и это придется признать. Не хорошо. Удачно расселил два пейзажа Нальиса и портрет «Неизвестного». «Неизвестный» остался в бывшей спальне и теперь мог любоваться на оставшееся там же наглое стихотворение Открывающего Даэроса. Хорошо. Аэрлис наверняка прочитал этот шедевр настенной каллиграфии. Не хорошо. Сам Аэрлис… Был бы наивным, как Светлые, решил бы, что — «хорошо». Но поскольку он, Амалирос — разумный Темный, то правильнее будет засчитать как «еще посмотрим». Тиалас… конечно, стилет бы отнял… Хорошо. И проиграл бы. Плохо, что не проиграл Тиалас. Мать, наконец, успокоилась. Хорошо. Элермэ чувствует себя ну о-о-чень виноватой. Не плохо. У Веиласа приступ Светлой благодарности в начальной стадии — не знает чем отблагодарить спасителя Отца и мается. Хорошо. В среднем получается, что день — не плохой.
Озерный Владыка прервал размышления Темного Правящего Собрата. Что такого важного может быть на черном небе? Не звезды же он считает, особенно, если небо в тучах.
— Амалирос, я тебе возвращаю твой проигрыш… Ты же спас… Ну ты понимаешь, да?
— Неужели? — Темный повеселел. — Что же ты раньше не сказал, что твоя Светлая филейная часть тянет на восемнадцать черных тарлов?
— Выползень!
— Ладно, ладно, шучу. Я просто пытаюсь высчитать стоимость головы… Пошли есть. Аэрлис! После ужина устроишься пока у Матери. Я еще не решил, где тебя поселить и что с тобой делать. Опять планы менять… или не менять? — Амалирос добавил тарлы к итогу дня и почувствовал, что поесть, действительно, не мешает.
Ужин почти удался. Подданные созерцали двух вполне целых Правителей, Мать Повелителя присоединилась к семье и даже, оказывается, умела улыбаться. Повелительница Элермэ демонстрировала абсолютно неестественные родственные чувства к Темному Супругу — пыталась кормить. Повелитель гордо уклонялся от каждого блюда, которое ему подсовывали. Правильно — вдруг отравлено? При этом он, как и положено, следил за своим братом, которого сегодня так интересно проверяли. У брата был нож, которым тот резво кромсал мясо. Видимо проверка состоялась не до конца — враги помешали. Младший Сын Озерного Владыки хмурился и вертел в руках пустой кубок. Что ему подарили на совершеннолетие, так и осталось для всех тайной.
Веилас лежал в кровати и переживал день заново. Частично Отец его простил. Но не совсем. День совершеннолетия оказался длинным. Почти как вся жизнь. Столько всего и сразу никогда раньше не бывало и, наверное, уже не будет. События накладывались одно на другое: призрак с цепями, железо на шее, огромный выползень, которого он не видел, но зато слышал, беловолосое приведение доказывает, что оно живое и пьет с ним багрянку, укушенный Отец и ужин под мрачными взглядами Темных… Очень отважный и сильный Повелитель Амалирос и тихий свист выползня… Светлый засыпал. Свист повторился. Свистели над ухом. Веилас подскочил лежа. Выползни….
— Тише ты! Не шуми! — Аэрлис дернул Светлого за одеяло, под которое тот залез. — Ну, что, всё по новой? Опять будешь пальцем в меня тыкать, чтобы проверить на живость? Нет? Тогда пошли. Ну, что ты на меня глазами хлопаешь? Бери одеяло и пошли в проход. Уйдем за пару поворотов. Я там кое-что припрятал.
— А здесь что, нельзя? — Веилас уже догадался, что припрятано за парой поворотов.
— Нет, тут не поговоришь. У наших уши очень чувствительные. Кто-нибудь пройдет мимо и услышит. Мне Мать рассказала такое… про проход за Предел.
— Ну, я кое-что тоже знаю.
— А я туда отправлюсь. Скоро.
Тиалас и Амалирос сидели в зале. Ночь была тихая, ветер вопреки обыкновению даже свечи не задувал. Скоро подуют настоящие осенние ветра, и придется отступать во внутренние комнаты Верхних Чертогов. Последние спокойные ночи. В дверь постучали. Этот сигнал Тиалас уже знал. Правители вышли из задумчивости.
Ар Дэль доложил:
— Ваша Благородная Мать смущена и волнуется, Повелитель. Аэрлис опять пропал… из своей спальни.
— Идите и успокойте. Скажите, что мы с Владыкой сейчас разберемся.
Разведчик тихо прикрыл за собой дверь. Амалирос по привычке направился в прежнюю спальню, подумал, что эту дверь надо замуровать и развернулся в другую сторону. Тиалас наблюдал за его перемещениями. Темный заглянул в комнату напротив, удостоверился, что Элермэ спит, и поманил Светлого за собой.
— Пойдем для разнообразия по Верхним Покоям. Только иди тише, а то Аэрлис услышит. Пугать будем дополнительно? Или нас двоих достаточно?
— Ты бы пожалел брата. Может у него теперь такое заболевание… когда по ночам бродят…
— Ты про своего сына лучше думай. Со своим недоразумением и его заболеваниями я сам разберусь. Перебродило уже…
В комнате Веиласа было пусто. Тиалас потрогал постель, Амалирос сунул руку под подушку.
— Простыла. Пьют давно. Будем искать или устроим засаду? И в кого они такие уродилисссь?! — Даэрэ Идрен вспомнил, что титул Великого Мыслителя никто пока не отменял, обдумал собственный вопрос и внес новое предложение. — Сидеть просто так холодно. Греться будем?
Веилас извинялся вежливо, но громко. Он не хотел отдавить ногу Повелителю Амалиросу, который спал в кресле. И падать на недавно раненного Отца в другом кресле тоже не хотел. Аэрлис помог Светлому подняться.
— Да не слышат они тебя. Падай в кровать и не сознавайся, что тебя тут не было. Мало ли, что им ночью показалось. У-у-у, Выползни, почти зассстукали.
— А они жи-вые!? Что с ними?
— Спят они. Тише ползи. Видишь, тоже напраздновались… Мне твой день рождения очень понравился. Мой тоже ничего… Ладно, я — к себе. Вечером доработаем план твоего побега в деталях. Все, спокойного утра. — Аэрлис скользнул обратно в проход, и стена сомкнулась.
Амалирос прислушался — брат шаркал вдаль по тайному коридору. Наконец, звуки смолкли.
— Куда бежим? Веилас, я спрашиваю, куда бежать собралисссь? — Повелитель Темных подошел к кровати.
Тиалас присоединился.
— И мне тоже интересно, сын, сколько раз и как далеко ты собрался бегать? Амалирос… он кажется, спит.
— Прикидывается. — Темный перевернул Веиласа на спину. — И, правда. Спит. Наглосссть какая!
Два Правителя с завистью смотрели на безмятежно спящего Светлого, который бегал от Матери, отсиживался в трюме, праздновал в свое удовольствие с заговорщиками, лез куда не просят… И при этом умудрился не только не получить по заслугам, но и ускользнуть из их качественно организованной засады в страну грез.
Начиналось всё почти как обычно. Орки шли к Синим горам, население Синих Гор уходило в укрытия.
Гномы из предгорий даже айшаков обратно пригнали. Хорошо, что теперь животных не придется тащить наверх — склады, арсеналы, конюшни расширились и умножились усилиями Великого Открывающего. Сам Даэрос на нижних уровнях готовился перекрыть все входы. Предгорные жители сообщали, что войско, идущее к Синим горам — самое большое на их памяти. Облако пыли на горизонте больше напоминало грозовую бурю.
Верд и Свищ прибежали первыми — проситься под защиту Властелина. Они наивно полагали, что этот задумчивый Властелин собирается отсиживаться в подгорных Чертогах. Всякий на его месте так бы и поступил — кинжальные скалы выглядели очень грозно и непреодолимо. Но примчался злой Сульс с пачкой пергаментных листов, записал их в какой-то список, оглядел со всех сторон, дописал что-то еще и велел убираться обратно. «Властелин сейчас прибудет в Цитадель».
Пелли, узнав о том, как будет осуществляться усмирение орков, пыталась напутствовать Нэрниса по части сохранности его Повелительского Величества — ни в какие драки не лезть, рискованные идеи Даэроса не принимать и чуть что — сразу лезть под землю и уходить. Нэрнис слушал вполуха. Его занимали больше всего две вещи — запутавшиеся цепочки на поясе и никак не рождавшаяся идея, как избежать лишних жертв. Орки, конечно, были наглыми и противными существами. То, что они о себе возомнили, ни в какие нормы не вписывалось. Но… они умели писать, а стало быть, и читать. Из этих двух фактов Светлый сделал вывод о том, что при должном воспитании из «вонявых» вполне могли бы получиться сносные существа. Он как раз закончил размышлять над влиянием «орочьей формации вообще на каждую орочью сущность в частности», как явился Даэрос и пресек его робкие потуги к всепрощению.
