Далий сочувственно покивал, сказал вполголоса: «Пр-роклятая старость!», но Граф сделал вид, что не расслышал. Марвин показал напарнику кулак, но ушлый Далий, беря пример с Графа, притворился, что не заметил.
— Итак, — Граф поерзал, устраиваясь поудобнее на пиджаках, — вот вам обещанная история. Коротенько, без особых подробностей, которых я, увы, не знаю. Только официальные факты, а также городские слухи и сплетни, которые иногда бывают важнее фактов… Вы слушать-то слушайте, а от работы не отвлекайтесь, — указал он, заметив, что дрезина начала ехать медленнее. — Понимаю, что устали, крепитесь. Скоро будет первая остановка, платформа «Сортировочная» с нужной нам развилкой. Там и отдохнете. Если, хе-хе, призраки не помешают.
История о Фемахе оказалась действительно короткой, хотя рассказывал Граф ее долго: он то и дело начинал клевать носом, сонно понижая голос, отчего слова пропадали за перестуком колес. Тогда Марвин громко спрашивал в потолок: «А вот кого на рычажные работы?», после чего рассказ становился гораздо бодрее.
…После таинственного исчезновения главы президентского отдела маготехнической безопасности Фемахом занялись всерьез. Слишком уж подозрительной казалась это странная пропажа, аккурат во время допроса. Дело в том, что о главе отдела помнили — вернее, знали, что был такой. Да и как же без него, когда должность есть, кабинет тоже наличествует, а самого начальника нигде нет.
Однако как звали главу безопасности, как он выглядел и сколько ему было лет, не помнил никто. Заодно исчезли все архивные сведения о нем, что указывало на явную вредительскую магию. Вполне возможно, что в непонятном происшествии были замешаны спецслужбы Хардосса, а это круто меняло ситуацию с Фемахом, который мог оказаться засланным вражеским агентом. И его чудесное лечение — всего лишь хитрая уловка, чтобы добраться до верховного президента для выполнения задания. Наверняка диверсионного.
С Фемахом принялись работать штатные техномаги, которые не умели исцелять нус-проклятие, но могли вывернуть сознание человека едва ли не наизнанку. Колдуны без особых усилий выудили из подследственного все, что хотели. Вернее, то, что смогли найти: оказалось, что самозваный целитель имеет о своем прошлом крайне смутное представление, словно кто-то уже основательно поработал над его личностью…
«Видимо, состояние бреда оказалось сильнее магии допроса, — с ожесточением толкая надоевший рычаг, подумал Марвин. — Что-то вроде самоблокировки, несомненно. Представляю, сколько пурги накопилось в башке гражданина Фемаха, лопатой не разгребешь! Бедные техномаги».
…Но кое-какие сведения о прошлом все же сохранились — хотя бы о том месте, где когда-то жил Фемах; о странной обители с бесконечным количеством коридоров, этажей и залов. И о сотрудниках, с которыми работал Фемах. И о том, как он проник в мир через запрещенный к исследованию канализационный лабиринт.
Про окраинные стоки под городом знали все, но спускаться в них было категорически запрещено. Впрочем, никто туда и не стремился, даже отчаянные диггеры — потому что ушедшие в лабиринт, как правило, не возвращались. А те, кто сумел вернуться, выглядели поистине чудовищно. И их немедленно уничтожали.
Бытовала негласная теория о том, что нус-проклятие зародилось именно в сливных стоках, в их недрах. Поэтому — сделали неожиданный вывод допросные маги — Фемах, как и его многоэтажная обитель, на самом деле являлись порождением магического лабиринта. То есть целитель был не человеком, а некой колдовской силой, принявшей человеческий облик. А потому, раз Фемах нелюдь, с ним можно было не церемониться.
К тому же, по слухам, вылеченные Фемахом расплачивались с ним вовсе не деньгами, а своими душами, которые тот нечувствительно похищал у пациентов без их ведома. Из-за чего многие в городе считали Фемаха демоном, хотя никто и никогда не говорил ему такого в лицо. Но шептались у целителя за спиной.
Было принято решение отобрать у нелюдя его целебные карты (ведущие техномаги сумели разобраться, как ими пользоваться, после чего демон Фемах стал никому не интересен), а самого Фемаха расчленить. На всякий случай, для спокойствия в столице. Но с возможностью дальнейшего восстановления, мало ли зачем еще может понадобиться канализационный демон…
Марвин помотал головой, стряхивая пот с лица, оторвал взгляд от пола дрезины и посмотрел на Далия — как там напарник, не умучился ли? Не пора ли в самом деле устроить перерыв?
Напарник не умучился. Уставившись на Марвина гипнотическим взглядом, Далий безостановочно внушал торопливым шепотом: «Шамань-шамань-шамань-шамань…» Самих слов Марвин не слышал, но смысл был прекрасно понятен по движению губ и страдальческой физиономии Далия.
— Ага, сейчас все брошу и начну, — огрызнулся Марвин, но тоже беззвучно. Чтобы не отвлекать Графа от познавательного монолога.
…Однако вскоре выяснилось, что в заветной колоде нет старших, самых важных карт. Их не оказалось ни при целителе, ни в номере, где он жил. И что самое интересное, Фемах даже под пытками не сказал, куда пропали те карты, говоря только, что он не помнит. А проверка сознания лишь подтвердила его слова.
Для поиска другой, полной колоды в мифическую обитель был послан подготовленный магами лазутчик. Его, можно сказать, отправили на верную гибель — никто особо не верил в успех операции. Хотя некоторые шансы у посланника все-таки были: техномаги скопировали из сознания Фемаха пройденный им путь по подземному лабиринту. Который должен был вывести лазутчика в обитель, населенную такими же, как Фемах, демонами. А дальше ему предстояло действовать по обстоятельствам.
Лазутчика снабдили копиями необходимых ключей — их вид и свойства взяли из памяти Фемаха — и прочим, что могло пригодиться при вылазке. «Прочим» в первую очередь была кукла, уменьшенная копия чернокожего демона, свирепого хозяина обители. Которого нужно было убить сразу по прибытии на место, проткнув куклу железными иглами, с одновременным произнесением вслух истинного имени демона.
К сожалению, это действие не убивало хозяина обители окончательно — ведь он, как и любой демон, был бессмертен, а потому в случае гибели мог вновь возродиться. Но пока иглы оставались в кукле, оживший демон немедленно умирал, чтобы тут же возродиться — а затем умереть снова. И так раз за разом, год за годом, век за веком; до тех пор, пока кукла не истлеет в пыль. Или из нее не выдернут иглы…
«Вот оно в чем дело. — Марвина обдало холодком от неожиданной догадки. — Вот чего на самом деле боялся шеф. Не разовой гибели, что она ему, а именно замкнутого цикла смерти и рождения, из которого невозможно вырваться. Ах черт, какая жуткая услуга со стороны обители! Совершенно не предусмотренный создателями особняка логический парадокс… Кстати, Далий когда-то говорил об ограниченном количестве оживлений, — к месту припомнил Марвин. — Ну, хоть какой-то плюс от недоделанного бессмертия. Надо же как бывает».
— …Судя по отчетам, — тем временем лекторским тоном продолжал вещать Граф, — маги поместили разобранного Фемаха в старинный, давно заброшенный правительственный бункер с башней, попасть в который можно только через подземку дворца. Куда мы сейчас и едем.
— Это чего же он заброшенный? — Далий бросил гипнотизировать Марвина и переключился на Графа за его спиной. — Чума там, что ли, случилась?
— Чума не чума, а техногенная катастрофа была, да, — кивнул Граф, флегматично почесывая пупок сквозь дыру в майке. — Давным-давно. Короче, мы едем в минусовник. В самое, так сказать, логово нусов.
— Что?! — одновременно воскликнули Марвин и Далий. Но по разному поводу.
— Не видел я там никакой башни, — оглянувшись на Графа, хмуро сказал Марвин. — Только ржавая вышка и цеховые развалины.
— Пилить на дрезине аж до минусовника? — возмущенно сказал Далий. — Я же руки до локтей сотру!
Граф в затруднении пожевал губами, не зная, на чью реплику отвечать в первую очередь. Наконец сделал выбор и, глядя на Далия, ободрил его:
— Не все столь грустно, нетерпеливый ты наш. На «Сортировочной» должен стоять мотовагон для челночных поездок в бункер. Если он на месте, то дальше поедем на нем — не слишком быстро, но зато без стертых рук и кровавых мозолей.
— Эт-хорошо, — успокоился Далий. То, что они ехали в минусовник, его ничуть не беспокоило: подумаешь, живые мертвецы! Главное, посох при нем, а остальное как-нибудь обойдется. Как-нибудь отстреляется.
Далию очень хотелось еще разок поохотиться в заповедных нусовых местах.
— Что до бункера с наблюдательной башней, — Граф посмотрел на Марвина, — ты и не мог ее видеть. Башня наполовину уничтожена взрывом, потому разглядеть оставшуюся часть за цеховыми стенами невозможно. Но она есть, я лично ее изнутри осматривал. И сверху тоже был, глядел на минусовник. — Граф, кряхтя, улегся на скамье, высунув не уместившиеся ноги за боковое ограждение. — Вид не очень чтобы, но, главное, нусам в башню не забраться. Это мы плановую инспекцию делали, — любезно пояснил он в спину вернувшегося к рычагу Марвину. — Лет десять тому назад. Решали комиссией вопрос о консервации открытого этажа. В смысле надо его бетоном заливать или так сойдет. Решили, что сойдет, а в отчетах указали о проведенных работах по бетонированию верхних помещений. Разумеется, с хорошо продуманной системой выплаты из казны. Короче, деньги осваивали. — Граф перевернулся на спину, подложил под голову руки.
