Директор, кстати, оказался неправ насчет того, что следующая группа туристов придет смотреть на самого милого учителя. Следующая группа, немаленькая, как сказала Вике раскрасневшаяся от возмущения Нира, пришла смотреть на древнюю, беловолосую принцессу, выпавшую из портала прямо посреди школьного двора, причем, в чем мать родила. И думай тут, откуда такие слухи? Принцессой Вика себя не ощущала совсем. Хотя ей было очень интересно, попросили бы туристы, если бы их пустили, раздеться и полежать во дворе в нужной позе?
В другой раз Нира пришла рассерженной из-за очередного явления мамы. Она явилась и потребовала от дочери не приближаться к той самой особе, которая по порталам бегает голой. Потому что после этого на Нире даже тот голодранец жениться не захочет, такая у нее будет плохая репутация. И Вике еще сильнее захотелось пообщаться с этой дамой. А ее пока не отпускали и не разрешали даже сесть. Да и разговаривала она пока так себе, писала и то разборчивее.
А когда наконец разрешили сидеть и даже вставать, обнаружилась новая проблема — Вику не держали ноги, кружилась голова, в глазах темнело. В общем, ученики Ньяны и Радиши, было загрустившие из-за на удивление скучной и беспроблемной подселенки, воспряли духом, сбегали за лекарем и приготовились внимать. Явно рассчитывая, что лекарь обнаружит какую-то незаметную связь с потусторонним, которая силы пьет и не дает нормально вписаться в живой мир.
Увы, но лекарь их разочаровал. Он всучил Вике очередную микстурку, объяснил, что нельзя резко вставать, зато нужно тренировать ноги. Мышцы у нее ослабли, всего-то.
Маги разошлись разочарованными.
Неудачный им какой-то феномен попался.
В один из дней, когда Вика сидела на кровати и старательно поднимала вверх то левую, то правую ногу, дверь открылась и в комнату заглянул сыскарь Ливин. Увидеть он явно ожидал что-то другое, потому что завис, немного потаращился, почему-то покраснел и извинившись, закрыл дверь. И думай тут, то ли и до него дошли слухи про голую принцессу, обожающую шастать по порталам, то ли этого красавца смутил вид босой ступни, с которой свалился тапочек. В последнее Вика не очень верила, но кто этого несчастного знает? Вдруг именно он самый стеснительный мужик этого мира.
Посидев и немного подумав, она все-таки решила сползти с кровати, надеть тапок и продолжить тренировать ноги уже обутой. А то вдруг следующим заглянет кто-то более впечатлительный и в обморок прямо у двери свалится. После этого наверняка пойдут слухи даже веселее, чем про принцессу.
— А все-таки интересно, кто же их распускает? — спросила у найденного тапка Вика. Почему-то эта загадка казалась ей важной. — Причем, настолько быстро. Точно не ученики. Учеников пока в город не отпускали и те, кто сумел сбежать, вряд ли бы стали приставать к прохожим с россказнями про принцесс.
Этот вопрос она задала Глену, который пришел с шоколадными кексиками и радостной вестью, что школьные здоровяки согласились поработать поддержкой Вики в деле прогулки по саду. Кто распускает слухи, Глен не знал и никогда об этом не задумывался. Но, учитывая, что свое начало они брали из тех школьных событий, о которых знали все, это мог быть кто угодно.
Потом Глен рассказал, что Милан все-таки нашел похожий рисунок, но это ничего Ливину не дало. Потому что похож он оказался на так называемый «ключ к магии». Подобные когда-то рисовали в тех местах, где подозревали какую-то нехорошую волшбу, вроде попытки вызвать демона и принести ему в жертву парочку младенцев. Бывали случаи и попроще, при помощи этого рисунка можно было выяснить, не отравил ли кто-то подземный источник, питающий водой замковый колодец. И случайно ли передохла половина коров в небедном селе. И сами ли мыши забрались именно на тот склад в таком количестве. А чаще всего при его помощи искали замаскированные потайные ходы и зарытые клады с магическими составляющими. Рисунок, конечно, работал один раз из десяти, но если ученики школы его нашли в какой-то книжке, они запросто могли попробовать. И тогда получалось, что беглый проверяльщик в этот рисунок вляпался случайно. Потому что искал что-то в школьных подвалах. И почему он в таком случае сбежал — та еще загадка.
— Ну, не может же взрослый человек всерьез искать клад в школе, изученной вдоль и поперек, — проворчал Глен, придвинув к кровати столик и налив Вике чая.
— Почему? — полюбопытствовала она.
— Потому что его тут веками ищут ученики. А до этого деактивировали, убирали и запирали все опасное. Был бы тут клад, его давно бы нашли. По крайней мере клад, до которого может добраться кто угодно. Искать мифический клад, запертый родовой кровью, изначально бесполезно.
— Почему? — еще сильнее заинтересовалась Вика.
— Потому что род, которому принадлежала крепость до того, как ее за предательство отобрал один из королей, давно вымер. Говорят даже, что их проклял кто-то из тех, кого они так неудачно предали. Мутная там история. Так что даже если где-то в стене до сих пор лежат родовые драгоценности, найти их можно только случайно, в том случае, если крепость все-таки решал разобрать по камешку.
— Оу, — сказала Вика, какое-то странноватое у нее было ощущение. Словно она к древней тайне прикоснулась. С другой стороны, разговор как бы располагал к подобным ощущениям. Вымерший род предателей, поколения учеников в поисках клада. Наверняка, если поменять тему, ощущения исчезнут. — Кстати, — почти пропела она, и Глен настороженно замер, став очень похожим на нашкодившего кота. — Я так понимаю, когда Нира приходит расстроенная, виновата в этом ее мама, со своим спасением репутации и Милана. А вот когда она загадочно улыбается, сияет, как новогодняя елка, и замирает с такой задумчивой моськой… кто во всем этом виноват? Не один ли сероглазый котик с обаятельной улыбкой?
— Хм, — высказался на эту тему Глен и дернул плечом. Вот был бы у него хвост, дернул бы им, а так заменять пришлось.
— Ты, конечно, парень хороший, — проворковала Вика тоном начальницы, готовой обрушить на нерадивого работника все муки ада. — Но, если ты ее обидишь…
— Я ее не обижу, — легко пообещал Глен и улыбнулся. Обаятельно.
— Ну-ну… — проворчала Вика. — Кстати, что тут с контрацепцией? А то все время забываю спросить.
Глен явно смутился и опять хмыкнул.
— Не хмыкай, Нире еще учиться и учиться на самом деле. У нее идеи и она письма учителям пишет. А тут хороший котик, у которого на нее совсем другие планы.
Котик посмотрел с любопытством.
— И не строй мне глазки. Мне почти тридцать лет, на меня почти не действует.
— Почти? — заинтересовался Глен.
— Если перестанет действовать полностью, пошкандыбаю тихо на кладбище, а то где еще зомби обретаться? — улыбнулась Вика. — Я, конечно, не странноватая мама Ниры. И воспитывали меня иначе, поэтому многие местные обычаи мне кажутся такой ерундой. Но только попробуй ее обидеть, найду способ и хвост оторву.
— Я не собираюсь ее обижать, — возмутился Глен.
— Ой, мало ли кто чего не собирается делать, — махнула на него рукой Вика. — Иногда оно вообще случайно получается, болван. А иногда тебе может казаться, что все в порядке, все хорошо, а потом будешь хлопать глазами, возмущенно спрашивать на что эта ненормальная обиделась и бегать от куста к луже и обратно, шмотки летящие с балкона собирать.
— Как же все сложно, — мягко улыбнулся Глен, и Вика не удержалась, погладила его по голове. Он ведь прямо напрашивался.
И получила удивленный взгляд.
Прогулка, на взгляд Вики, удалась и была чудесным мероприятием. Хоть и проходила в сопровождении хмурых здоровяков, поддерживающих ее под руки так, словно она была вазой какой-то древней китайской династии. И наверное из-за этого Вика чувствовала себя той самой принцессой из слухов, а то почему еще эти милые силачи так с ней возятся? Ага, болезненная принцесса, которую привезли на курорт в смутной надежде, что хоть морской воздух вернет ей часть здоровья и его хватит на то, чтобы успешно выдать бедняжку замуж. А там ее проблемы со здоровьем будут уже проблемами мужа.
