Овечка, выслушав эти претензии, на глазах изумленной мамы и перепугавшегося брата, превратилась в натурального крокодила. Едва не покусала обоих родственников и высказала все, что думала о них и их планах на ее незавидную судьбу. Глен, прибежавший на крики, ее еле утащил, потому что не слушать родственники не могли, Нира со злости отгородила часть комнаты щитами, бьющими молниями, если их тронуть, а Милан не мог сквозь стену просочиться, как ни старался.
Потом тот же Глен отпаивал истерично хихикающую девушку чаем с мятой. А потом утешал, когда она расплакалась. В общем, он же уложил ее спать, потому что сон лучшее лекарство, и пошел рассказывать историю превращения в крокодила Вике, потому что был уверен — как только боевую мамочку выпустят из-за щита, она примчится со своими обвинениями к ней.
И он, конечно, не ошибся, хоть и не дождался этого явления — у него как раз урок начинался и ученики ждали.
Заходила Нарина в комнату Вики в лекарском «крыле» без стука, видимо, чтобы ее сразу не послали далеко и надолго, но медленно и осторожно, помня о превращении своей тихой дочери в нечто ужасное. Если дочка вот в такое превратилась, то чего ожидать от изначально ужасной принцессы, где-то там разгуливавшей неглиже?
Вика смотрела на это медленное просачивание в комнату с легким любопытством, не забывая при этом поднимать и опускать ноги по очереди. Хотелось побыстрее их натренировать и отправиться смотреть на море, без поддерживающих здоровяков, хотя они и милые ребята.
Просочившись и аккуратно закрыв за собой дверь, «чудесная» матушка с сомнением уставилась на Вику. Наверное упражнение смутило.
— Доктор прописал, — сказала Вика вместо приветствия. Причем, на незнакомом даме языке.
Та в ответ шарахнулась, стукнувшись всем телом об дверь. Наверное заподозрила, что ее пытаются проклясть.
— Заходите, садитесь, с чем пожаловали? — кивнула Вика на стул для посетителей, решив не пугать больше нервную женщину неизвестными ей языками.
Нарина еще и на него посмотрела с подозрением. Потом бочком-бочком до него добрела и напряженно села, на самый край.
— Я не кусаюсь, — улыбнулась Вика. — А даже если укушу, бояться нечего, я же не вампир, чтобы всех заражать и превращать в подобие себя. И даже не зомби, на Глене проверено.
— Я буду жаловаться! — собралась с мыслями посетительница.
— На что? — полюбопытствовала Вика.
— Ты совратила мою дочь, мерзавка! — сразу определилась боевая мать и даже стала выглядеть менее испуганной.
— И в чем это выражается? — тоном сериального доктора спросила Вика. И даже не хихикнула, хотя хотелось.
Боевая мамаша натурально зависла, даже не моргала. Видимо никак не могла определиться с симптомами.
— Она стала злобной, непослушной… — медленно и не шибко уверенно стала перечислять дама. Наверное поняла, что с ней тут не согласятся.
— Да? — перебила Вика несчастную. — Не замечала ничего подобного, в смысле, злобы. Нира вообще на редкость добрая девочка. В школе разным болванам учиться помогала, хотя они ее даже не благодарили. Прощает временами излишне легко. Вот даже на вас долго сердиться не смогла, хотя вы едва не похоронили ее талант ради того, чтобы незнакомой вам женщине не понадобилось компаньонку искать. И это притом, что той женщины может и не быть. Или ей и даром не нужна компаньонка, а разных бедных родственниц она вообще за людей не считает, так, говорящий предмет мебели, наподобие попугайчика, которого приходится кормить, чтобы не издох. Что вы там еще хотели получить за счет Ниры? Ах, да, неизвестного вдовца при деньгах. Давно немолодого, с мерзким характером, страшного, у которого жены мрут, как мухи. Другие на подобных попугайчиках вряд ли захотят жениться. А насчет непослушности… хм, а почему она должна вас слушаться? Нира вполне самостоятельная девушка. С недавних пор, с неплохой зарплатой и довольно престижной работой. Послушалась бы вас, сидела бы где-то в побитом молью платьичке, ждала, пока брат женится, в смутной надежде, что хотя бы его жена новое купит, чтобы не позориться из-за этой родственницы. Кстати, вам стыдно не было? Если бы моя дочка ходила в школу в платье, из которого выросла еще два года назад и это все видят, потому что удлинили юбку кое-как и тканью не того оттенка…
— Девушка должна быть скоромной! Иначе кому она такая будет нужна?! — нашлась со словами Нарина.
— Уважаемая, вас до вашего нынешнего положения довело вовсе не отсутствие скромности, а потакание своим желаниям и то, что вы самовлюбленная дура, вообразившая, что за вами все должны бегать, — вспомнила Вика слова одной ученой-магички и улыбнулась, светло и ласково.
А главное, оказалось, эта ученая отлично разбиралась в людях. Потому что боевая матушка сдулась, похлопала ртом, пошла красными пятнами, Вика даже забеспокоилась, что ее сейчас удар тут хватит, а потом резко подскочила, аж стул перевернулся, обозвала черноротой жабой, пообещала кому-то непонятному жаловаться и сбежала, едва вписавшись в дверь.
— Интересно, почему мне кажется, что если неведомые родственники вдруг возьмут и найдут ее, эта нехорошая женщина станет в позу, заявит, что не нуждается в них, что у нее все зашибись, а потом будет долго злиться, что они не стали в ответ осыпать ее деньгами и просить прощения за свое несовершенство? — проворчала Вика и потянулась за книгой — местными сказками, милыми и улучшающими настроение. — Очень странная особа. Нире, оказывается, еще повезло, что она не занималась ее воспитанием.
Вика почитала вслух про приключения цыпленка с розовым хохолком. Потом постояла, держась за спинку кровати, пока ноги не начали откровенно дрожать. Съела заначенный в тумбочке кексик авторства Глена. Полюбовалась облаками. И даже начала читать еще одну сказку — надо же речевой аппарат тренировать.
А потом пришла Нира, явно чувствовавшая себя в чем-то виноватой. Постояла у двери, печально вздохнула.
— Приходила она, приходила, — догадалась о причинах вздоха Вика. — И сбежала. Я даже в таком жалком состоянии страшна. Иди сюда, у меня еще один кексик есть.
— Я не хотела тебе неприятности доставлять, — тихо сказала Нира, но пошла.
— А ты-то в чем виновата? Твою маму уже не переделаешь, в таком возрасте только в маразм можно начать впадать. Давай, садись, — похлопала Вика ладонью по кровати. — Я тебе сказку прочитаю. Тут есть про полосатого котика, который всех спас.
Нира недоверчиво хмыкнула — она была уже не в том возрасте, чтобы кто-то ей сказки читал — но села. И кекс схомячила. А потом даже улыбаться начала. И рассказала по секрету, что ей очень понравилось запугивать «милых» родственников, хоть это и нехорошо, и лучше не повторять.
глава 30
Глава 30
«Чудесные» новости
Через день после бесславного побега мамы Ниры из лекарского «крыла», эта, кем-то уважаемая дама, нашла кому пожаловаться на гнусную попаданку — адепту какого-то местного божества. Вика пока в них не сильно разбиралась, но знала, что их много. Каждый может выбрать себе бога на свой вкус или помогающего в той или иной сфере деятельности. А еще, то ли боги были настоящими, то ли это был очередной выверт магии, но чудеса в местных храмах случались часто и разные, не всегда хорошие. Так что с местными служителями лучше было не ссориться.
Несчастный адепт, которого сумела изловить Нарина, чем-то был похож на буддиста, только-только спустившегося с высоченной горы. И он не был местным жителем — приехал подышать морским воздухом и послушать волны, которые могли что-то важное ему сказать. А тут Нарина, с обвинениями в укрывательстве древнего зла, совращении дочери и жалобами на то, что ее ни в чем не виноватого сына держат взаперти. Ну, как такой женщине откажешь?
— Нет в ней никакого зла, — уверенно сказал служитель, посмотрев на Вику. — И не было. Зато… — он склонил голову набок, забавно нахмурил брови, а потом улыбнулся, став моложе и симпатичнее. — Давно такого не видел. Надеюсь, вы не пойдете учиться смотреть в будущее и заниматься прочими пророчествами, — сказал Вике.
