— Я положу, — небрежно бросил Алек, а я вся передёрнулась, представив эту картину. Жалостливое: «А может Петя?» — так и рвалось из горла, но мне нечем было оправдать свой выбор в сторону младшего Минина. Извини, Алек, ты просто предатель, поэтому пусть лучше Петя мне в рот лезет?.. Ну так себе звучит, да?
Искоса посмотрела на Кощея. Его лицо ничего не выражало, но я точно знала — бессмертный молча угорает над моими страданиями.
— До скорой встречи, — Марья обняла меня. Петя отпустил мою руку и отступил назад. Переглянулись: я прыснула, он закатил глаза.
— До скорой, — приобняла Марью в ответ.
— Мы до ещё более скорой, полагаю, — Василиса подмигнула. — Я, хоть и не препод сейчас, в КолдИн захаживаю.
— Да и я, — Вестеслав протянул мне руку, и я крепко её пожала. Мужчины тоже попрощались.
Кощей кивнул мне. Его взгляд был многозначительным, но непереводимым. Он смотрел так, словно делил со мной какую-то тайну — величественно и загадочно.
— Погодите, — выскочил из замка Бес. — Я не могу не попрощаться, — он подбежал и стиснул меня в объятиях. — Ты могла бы быть моей внучкой, потому я всегда рад тебя видеть!
Странная логика. Так-то я могла бы быть много чьей внучкой, ну да ладно…
— До свидания, — сказала всем и посмотрела на Алека. Минины взяли меня за руки. Ладонь Алека оказалась шершавой и слишком горячей, в противовес его отмороженности.
— Я могу?.. — он поднёс жемчужину к моему лицу. Кивнула и приоткрыла рот.
Круглая бусина упала мне в рот, задев зубы и укатившись на язык, а чужие, предательские, пальцы, мягко коснулись губ.
Невидимая сила рванула за талию. Чужих пальцев больше не было, как и ладоней. Секунда небытия, и меня выкинуло в вязкую пустоту. Глаза начали привыкать.
Покрутила головой — сквозь мутноватую воду ничего не видно. Где верх, где низ? И зачем Петя смотрел о том, как выжить в снежной лавине? Нам это ничем не поможет. Здесь, в воде, плюй — не плюй, а всё равно не поймёшь, где верх, а где низ.
Воздух заканчивался. Я заозиралась, пытаясь по свету определить, куда плыть. Не вышло. И сверху от меня, и снизу, вода была одинаково голубой, отражая небо.
Что это за озеро такое глубокое, а? И где Водяной? Он же явно должен знать, что у него тут Яга тонет. Что за жизнь?..
Поплыла наобум — вверх. Кажется, неправильно, потому что что-то вдруг тронуло меня за ногу. Сердце ёкнуло, и от страха я хлебнула воды. Лёгкие пробило кашлем, но я стиснула рот, не выпуская его. Сейчас ещё захлебнуться не хватало! И жемчужину посеять!
Меня со спины обхватили за талию и потащили в какую-то из сторон. Не сопротивлялась, только дёргалась в периодическом кашле.
Перед глазами мелькала белоснежная рука, широкими рывками гребущая воду. Раз-два, раз-два. Не то, чтобы мне хотелось это признавать, но я эту руку узнала. Правая, без колец, потому что все кольца инквизитор предпочитает носить на левой, с длинными узловатыми пальцами и тонковатым запястьем.
Вода закончилась. Мы вынырнули, и волосы ровным слоем облепили лицо. Судорожно вздохнула, водя руками по поверхности. Ногами дёргала хаотично, периодически задевая Алека, но стыдно не было.
— Ты как? — Алек перевернул меня лицом к себе, ладонью сдвинул часть волос. Он тяжело дышал.
— Нормально, — шмыгнула. — Можешь отпустить.
— И ты камнем на дно осядешь.
— Какого ты обо мне мнения!
— Ну, ты единственная чуть не утопла.
Осмотрелась. И правда, Петя с Котом уже сидели на берегу и обеспокоенно смотрели на нас. И почему меня не мог спасти младший Минин? У Алека на счету уже две мои жизни.
— Хватайся за рюкзак и поплыли, — Алек повернулся ко мне спиной, и я послушно взялась за одну из лямок. Хочет меня тащить — пусть тащит. А я мёртвым грузом, послушно и податливо, поплыву следом.
И я правда прилегла на воду, ничего не делая до тех пор, пока ноги не начали задевать дно. Фу, страшно представить, сколько придётся вымывать иней и грязь.
— Ты там померла? — надо мной, лежащей частично в воде, частично — на суше, встал Петя.
— Ну как сказать, — вздохнула. — Небо красивое здесь.
Петя поднял голову.
— Ну да, — согласился.
Небо Нави ничем не отличалось от явьего, но факта красоты это не отменяло. Редко встретишь такой яркий лазурный цвет, не расчерченный проводами или белыми дорожками самолётов.
— Поднимешь меня? — потянула руки к Пете. Лежать на рюкзаке становилось неудобно.
Петя взял меня под мышки и легко поставил на ноги.
— Спасибо, — снова шмыгнула. Выплюнула спрятанную за щекой жемчужину и убрала в карман. — Идёмте в деревню?
Идти было тяжело, потому в один момент Алек забрал у меня рюкзак. Я не сопротивлялась, по ощущениям, промокнув, он стал раза в три тяжелее.
На полпути нас встретили белки. Завидев нас, они застрекотали все вместе, и не понять — по-человечьи они говорят, или по-беличьи.
— Тише, тише, — попросила. — Совсем ничего не понятно.
— Ой-ой-ой, рады-то как! Рады-то! — Евгаша прыгнула на ближайшую ветку и щекотно обнюхала моё лицо. — Очень рады! Давно вас не было!
— Да-да, думали, всё, пропали! — Светлана всплеснула лапками.
— Да куда же пропадёт, Яга-то, глупости не мели, — Миклуша закатила глаза. — Ждали вас очень!
— Что-то случилось? — в мой голос проскользнула настороженность.
— Ой, не знаем! — Милена тоже подскочила ближе и зашептала. — Что-то странное в деревне! Волк воет — Катеньки давно не видно. Мы туда не ходили — страшно.
Переглянулась с Миниными. Если белкам страшно, то мне и подавно. Чего там опять натворили-то?.. И как разбираться?
Хотя, стоп. В смысле — как? Я вообще-то теперь хозяйка. Пол-но-прав-на-я. И даже не надо притворяться. Пусть попробуют возбухать только!
— Сто процентов Степановна воду мутит, — заметил Петя.
— Витька тоже не появлялся? — белки отрицательно замотали головами. Блин. Надеюсь, нас не встретят с топорами и вилами… Ещё и Черепа нет, с ним всегда как-то спокойнее было. Даже шест его не в руках — плавает где-то в бездонном пространстве волшебной сумки. Ходить с ним — только душу травить.
— Идём, — твёрдо сказал Алек.
— Вот почему у Кощеев — народ как народ, а у меня какие-то отбитые.
— Какая хозяйка, — хохотнул Петя. Вот засранец, не удивлюсь, если он записывает за мной фразы, чтобы потом их против меня же и использовать. Как низко!
С вилами нас никто не встречал, только вот у ворот дежурили крупные дяденьки. Впустили они нас, на удивление, без вопросов, смотрели только искоса странными взглядами. Наверное, охраняется выход. Они что, домашний арест тут устроили? Неужели Иннокий распорядился? Что-то не похоже…
По мере того, как мы шли по деревне, люди закрывались в своих домах. И нет бы мне обидеться или что-то такое, нет, я вдруг заулыбалась. Так приятно стало! Вот это пиетет, вот это я понимаю!
— Прекращай скалиться, — пихнул меня Петя. — Они тут и так шуганные. Что-то не то…
— Весело же, — хохотнула, но веселье быстро прекратилось — мы вышли на площадь. Семь клеток, в каждой кто-то сидит. Узнала Витю, Катю, остальные были не знакомы. И что это такое?
Их не охраняли, а потому мы беспрепятственно подошли.
— Привет! — помахала рукой. Заключённые словно ожили — зашевелились, кто-то неуверенно улыбнулся, глаза заблестели. — Что у вас тут происходит?
— И вам день добрый… — пробормотал Витя. — Ну…
— Как давно вы тут?
— Дней пять.
— Вас кормят?
— Иногда.
— А туалет?.. — спросила осторожно. Вроде ребята относительно чистые, не воняют, но кто местных варваров знает?
— Выводят по расписанию, — Витя тяжело вздохнул.
— За что вас так?
— За колдовство, — впервые подала голос Катя и громко, навзрыд, всхлипнула.
— Тише, тише, — положила руку на Катину клетку, и меня тут же ударило током. Алек заинтересовался, подошёл, прислушался.
— Откуда в этой деревне блокираторские клетки?
— Фу, вы и такое придумали? — поморщилась. — Извращенцы!
