– Поедешь рядом со мной? – волнуясь, спросил барон. – Я смогу тебя защитить.
Я с опаской покосилась на лошадь.
– Не, я лучше пешком. Кони меня устраивают либо в виде запряженных в кареты, либо в виде колбасы.
Барон молча пошел рядом, ведя животное под уздцы. Я перебирала в сумке инструменты, прикидывая ущерб, как вдруг поняла, что Рон ко мне обращается.
– Я с тобой серьезно поговорить хотел, – повторил он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Не знаю, имею ли я право это делать сейчас, ведь ты перенесла потрясение.
– Какое?
– Тебя пытались убить, – напомнил он удивленно.
– Ах, да, точно. Просто я сейчас о другом думаю. Говори.
Мы вышли к просеке, и я взглянула на барона, удивленная его молчанием.
– Рон, что с тобой? Ты заболел? Красный такой!
– Я нет… то есть да… Хоть это и звучит ужасно пошло, но я болен тобой. Я люблю тебя, Ола.
– Почему пошло звучит? – польщено ответила я. – Очень даже хорошо звучит.
Барон упал передо мной на колени и схватил меня за руку.
– Стань моей женой, Ола, прошу тебя! Я люблю тебя больше жизни, ты будешь счастлива со мной.
Я отстраненно подумала, что декорации для такого совсем неподходящие – грязный лес, грязная я с грязной сумкой, полной поломанных инструментов.
– Рон, – сказала я, осторожно вынимая из его ладоней свою руку. – У меня есть жених.
– А не долго ли ты невестишься? – зло спросил барон. – Я готов жениться на тебе хоть сейчас, как только дойдем до алтаря Богини Рода. А твой некромант не спешит. Может быть, он тебя не любит? Или ты ему уже не нужна?
– Ерунда, – ответила я, отметая собственные сомнения по этому поводу, и пошла к городу.
Барон шел вслед за мной и молчал, а потом заговорил:
– Я буду тебе прекрасным мужем. У меня есть все, для достойной жизни моей жены – дом, поместье, деньги, титул в конце концов.
– Почему я? – спросила я, не оборачиваясь.
– Потому что я люблю тебя, – бесхитростно ответил Рон.
– Нет, – сказала я жестоко, – потому что ты никуда не выезжаешь и не бываешь в обществе. Я просто единственный подходящий для тебя вариант, вот и все. Съезди на пару месяцев в Чистяково, покрутись там, и найдешь куда более достойную кандидатуру, к тому же свободную.
– Я был в Чистяково, – спокойно сказал барон. – И не только в Чистяково. Я уже далеко не мальчик, Ола. Я воевал в Сумеречных горах и бывал на аристократических приемах в лучших домах столицы. Я знаю, кто мне нужен. Мне нужна смелая, практичная супруга, с которой бы у нас было много общего и которая согласилась бы жить со мной в усадьбе. И которую я бы любил. Я хочу счастливой и спокойной жизни. Я хочу работать на процветание поместья и защищать живущих в нем людей. Хочу детей – пятерых или шестерых, мальчиков и девочек…
– Если бы ты не был мужчиной, – перебила я его речь, – я бы сказала, что ты начитался любовных романов. В жизни так не бывает.
– В жизни бывает даже лучше. Подумай хорошо, Ола.
– У меня уже есть жених, – сказала я резко.
Барон молча проводил меня до дома.
Из мастерской вышел Отто и вытаращился на меня:
– Ола, что случилось? За тобой волки гнались?
– Лойд за мной гнался, но это не важно. Отто, я видела зюку! Представляешь! Барон свидетель.
– Вот это да! – присвистнул полугном, но я не поняла, к чему относилось его высказывание.
– Я поломала свои инструменты, – пожаловалась я, протягивая сумку полугному.
– Ничего, сейчас посмотрим, что можно сделать, – бодро ответил лучший друг. – Рон, почему ты такой мрачный?
Барон пожал плечами.
– Я ему отказала, – сообщила я.
– Э э э… в каком смысле?
– Он мне руку и сердце предлагал.
– Бедняга, – посочувствовал Отто. – Так ты в этом отказала?
– Да. А ты про что подумал?
Полугном неопределенно помахал рукой в воздухе а потом сказал доверительным тоном:
– Рон, тебе очень повезло.
– Я бы с этим не шутил, – мрачно буркнул барон.
– А я и не шучу, поверь мне, эту девицу может выдержать только Ирга со своими стальными нервами любителя покойничков. Тем более, у него много лет практики.
– Предатель, – разозлилась я. – Мог бы меня и похвалить.
– Сама себя похвалишь, – сказал Отто. – Я со стороны могу объективно оценить твои недостатки и дипломатично о них рассказать.
– Я тоже знаю свои недостатки!
– Да? А поподробнее?
Говорить о себе в негативном тоне, да еще и в присутствии заинтересованного Рона оказалось очень сложно. Я помялась под насмешливым взглядом Отто и выдавила:
– У меня много недостатков.
– Ну ну, – подбодрил полугном.
– А не скажу! В женщине должна быть тайна!
Лучший друг засмеялся, Рон вежливо улыбнулся. Потом они оба уставились куда то за мою спину. Я обернулась. Во двор входил Живко, держа в руках букет, как ядовитую змею. Вместо обычной меховой жилетки и кожаных штанов он был одет в светлую рубашку и брюки, которые удивительным образом сочетались с его волосами, собранными в высокий хвост и серебряными колечками в ушах.
– Привет! – сказал Отто радостно и потянул барона за рукав к скамейке у крыльца. – Сейчас будет представление, надо посмотреть.
– Добрый день, – поздоровался орк, повернулся ко мне, открыл рот и ничего не сказал.
– Что? – не выдержала я.
– Эммм…
– Давай, я схожу в дом переоденусь в соответствии с торжественностью момента, – предложила я.
– Не надо, – сказал Живко, набрал воздуха и как будто нырнул в омут:
– Ола, выходи за меня замуж, – и протянул мне букет.
– Нет, – сказала я вежливо – опыт начал сказываться. – У меня уже есть жених.
– Ты не знаешь, что ты теряешь, – сказал орк. – Дети полукровки очень сильные и талантливые.
– Я вообще не хочу детей, – сказала я. – Хватит в моей жизни пеленок и воплей.
Обернувшись, чтобы уйти, я увидела, как Отто усаживает на лавку Рона, пытающегося дорваться до Живко.
– Ты не знаешь, что теряешь, – вкрадчиво сказал орк, обгоняя меня и перегораживая путь к дверям.
– Отойди.
– Ты мне должна, Ола, помнишь? Один поцелуй. Один поцелуй – и если он тебе не понравится, я уйду.
– Мне он не понравится. Уходи, Живко, я люблю Иргу и собираюсь за него замуж. Что тебе от меня надо?
– Чтобы ты стала моей женой, – сказал орк.
– Что, больше девушек в мире нет? – возмутилась я. – почему вы все ко мне прицепились?
– Что значит – все? – насторожился Живко.
– То и значит.
– Наверное, эти «все» подумали: и что же в этой девушке нашел общепризнанный сердцеед Ирга? Может, и у меня получится это заполучить?
– Не получится, – отрезала я.
– Один поцелуй, – прошептал орк. – Ты должна мне один поцелуй. Если хочешь, я отстану от тебя после этого навсегда.
Я задумалась. Предложение звучало очень соблазнительно.
– Хорошо, – наконец решилась я.
Закрыв глаза, я подставила губы для поцелуя. Орк прикоснулся к ним и через пару мгновений меня уже захлестнула жаркая волна удовольствия. Как же он целовался! От его поцелуя я напрочь теряла всю свою цивилизованность, наружу вылезала самая примитивная самка с сильным желанием. Почти против воли я положила руки ему на плечи и прижалась потеснее к его горячему и крепкому телу.
Вдруг я услышала полный ужаса «ой» Отто. Сделав над собой усилие, я оторвалась от Живко и посмотрела за его спину. В воротах стоял Ирга – белый как мел, с закушенной губой и с сузившимися глазами.
Мне на мгновение показалась, что я оглохла. Я как будто стояла перед большой, но статичной и безмолвной картиной – приподнявшийся с лавки полугном, схватившийся за бороду, смотрящий на меня с гневом барон и – в центре – тонкая высокая фигура в черном.
– Все понятно, – холодно сказал Ирга, развернулся и ушел.
– Ирга, – простонала я, каким то чудом удержавшись на подогнувшихся ногах, и попыталась броситься за ним.
– Стой, – сказал орк, ловя меня за руку.
Я посмотрела в его полные торжества темные глаза и выдохнула:
– Ты…
– Я, – согласился он.
– За что? – спросила я, с трудом двигая онемевшими губами.
– Не стоило ему меня бить, – ответил орк.
С неимоверной силой я вырвалась от него и побежала на улицу. Отто что то прокричал мне в след, но я не услышала. Главное – догнать возлюбленного, пока он не сделал что то непоправимое.
– Ирга, – простонала я в неестественно прямую спину некроманта.
Он остановился, но не обернулся.
– Ирга… Ирга, это не то, что ты подумал.
– А что я подумал?
От его ледяного голоса мне захотелось пойти утопиться. Больно ущипнув себя за руку, чтобы прогнать страх, я осторожно обошла стоящего жениха и заглянула ему в лицо. Меня поразила горечь и боль, затемнившие голубые глаза.
– Все равно, что ты подумал, это не правда.
– А а а, – протянул Ирга и сказал с горечью:
– А я дурак, не верил, когда мне сказали, что видели тебя на улице с кем то целующейся.
– Я не с кем на улице не целов… – сказала я и осеклась. Леван! Ёшкин кот!!! Леван, которого я завлекала в руки боевых магов! И почему я не подумала, что нас может кто то увидеть?
