— Ты — тот самый загадочный ОН, знавший некоторые мои… тайны? — догадался я.
— Все твои и другие! — заявил Мидер. — То были последние дни человечества… Слабоумный Стеридаминаль, вместо того чтобы использовать мои возможности, только и делал, что беспрестанно молился мне да требовал наркотик!.. Но пустыня — ерунда. Ты много раз бывал в этом зале, хотя и не помнишь ничего.
— Слишком сложно для меня, — поморщился я. — Поясни.
Шар устало вздохнул.
— Раньше твой интеллект был намного более мощным. Ты понимал все, что я говорил, и не задавал бессмысленных вопросов… Деградируешь с каждым циклом?
— Слушай, чего ты заладил — «цикл да цикл»?.. Похоже, сам деградируешь — от своего одиночества!
— Думал, ты все-таки поймешь, но, видать, тщетная надежда!.. Знаешь, что жизнь течет по определенному циклу, что за закатом Вселенной следует начало мироздания? ,
— Старая теория, — зевнул я. — Подтвердить никому не удалось… Не верю! Жизнь — одна, а по ее окончании ничего нет!
Мидер, кажется, растерялся, поскольку несколько минут я наслаждался тишиной.
— Давай пойдем от тебя! — предложил он, вероятно сумев сориентироваться. — Почему ты не можешь изменить прошлое? Свое прошлое!.. Почему, что бы ты ни делал, твой мир обязательно рушится и погибают все, кого ты знал и любил? Почему ты ни разу не смог это предотвратить?
— Слишком много «почему», Мидер, — посерьезнел я. — Уверен, что тебя это касается?
— Потому что ключевые события изменить нельзя!.. Это не ты придумал для Гхиара — это истина! — не обратил внимания на мои слова шар. — А что получилось бы, сумей ты все переиграть? Думал когда-нибудь?
— Ну, было бы хорошо всем! — Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаз.
— Тогда не было бы тебя! — возразил Мидер. — Такого, каким ты стал. Не было бы ничего из того, что произошло благодаря той войне. Но главное, повторяю, не было бы тебя!
— При чем здесь я? Плевать мне на все!
— Тебя не волнует, что ты на границе циклов? — не в тему спросил шар.
— Какая разница? — отмахнулся я.
— Пойми, наконец: на границе миров, перед моментом гибели Вселенной!. Что, в самом деле не понимаешь?!
— Достал ты, Мидер, — устало ответил я, поднимаясь с кресла в прескверном настроении, — сильно достал… Ну, будущее это, будущее! Которого не существует и проход куда невозможен… Это хочешь сказать?
— И тебя сие не волнует?! — не поверил шар.
— Мое будущее — твое настоящее. Чего мне волноваться? Ты меня сюда затащил — сам и отправишь назад.
— Увы, даже мне такое не под силу! — притворно вздохнул шар.
— Отправить назад? — уточнил я. — А мне уже все равно… Сдохну здесь — какая разница?
— Переместить тебя в будущее, а не отправить в прошлое.
— То есть не ты меня сюда притащил?
— Я, — хмыкнул Мидер.
— Тогда что ты имеешь в виду?
— Я могу лишь смотреть через границу циклов, а ты…
— Хватит, ясно: я смог ее пересечь. Теперь будущее является для меня прошлым, так?
— Да! — радостно выкрикнул шар.
— Описаться от восторга прямо здесь? — равнодушно поинтересовался я.
— Неужели так и не понял?! — взвыл шар. — Я же объясняю, почему ты не можешь изменить свое прошлое!
— Все понял… А почему не могу ничего изменить — мне безразлично.
— НЕТ! — шар от гнева разбух на глазах. — Ты должен хоть раз это понять! Если ты что-либо изменишь, то никогда больше не сможешь преодолеть границу циклов. А это и есть ключевое событие!
— И что?..
Шар стушевался.
— Посмотри сюда, — предложил он упавшим голосом.
Передо мной возникло объемное изображение земного шара, мирно плывущего в голубой атмосфере.
— Такой была Земля во времена твоего детства, — пояснил Мидер. — Смотри дальше.
На шаре расцвели всполохи, оставившие после себя черные отметины.
— Взрывы вызвали возмущение в материи, породили поля, которые дали вам, людям, возможность управлять временем. Последующие войны внесли в возмущение нестабильность, и некоторые из вас научились управлять силами мироздания, что вы ошибочно назвали магией. Дальнейшие взрывы, действуя на нестабильность возмущения поля, уничтожали материю, приближая конец цикла… Теперь тебе понятно?
— Что мне должно быть понятно?
— Ты не можешь изменить прошлое, потому что все взаимосвязано!
Его бред стал меня напрягать.
— Послушай, Мидер, согласен: изменить прошлое не удастся. Что еще?
— Разберись — почему]
— Какая разница?
Изображение Земли исчезло. Из пола, словно грибы, стремительно выползли различные надгробья.
— Читай! — приказал шар.
На всех камнях значились мое имя и одна и та же дата.
— Смерть — через четыре года после твоего возвращения, — подсказал Мидер.
— Считать и сам умею, не утруждайся… Зачем ты мне это показал?
— Потому что сотни раз видел, как ты проводил остаток своих дней в одиночестве. А потом не выдерживал, вновь и вновь проходил границу циклов, чтобы вернуться в Лоренгард, уничтоженный Гхиаром. Там находил своих друзей, Велию, но они были не теми, которых ты знал, и ты возвращался домой ни с чем. Тебя нигде никто не ждал, ты никому не был нужен!.. Хочешь знать механизм всех твоих смертей?
— Нет, — отказался я.
— Суицид. Разными способами, разным оружием — но всегда суицид.
— И что с того?
— Хочу, чтобы ты понял, почему одинок, чтобы хоть один раз хоть на одном камне не было этой даты!
— Зачем тебе?
— Если ты проживешь хоть на один день больше, значит, моя миссия будет исполнена, — признал Мидер свою заинтересованность.
— Какая миссия? — не понял я. — Помогать людям?
— Разумеется, нет! — презрительно фыркнул он. — Изменить прошлое! Подействовать хоть на один ключевой момент!.. Если я смогу это, значит, мое существование оправдано!
— Если я правильно понял, предотвращение моего самоубийства поднимет тебя в собственных глазах?
— Можно сказать и так, — неохотно согласился Мидер.
— Сразу бы это и объяснил, вместо того чтобы кучу времени сопли жевать!
— Я уже не раз заключал с тобой договор, и ты постоянно нарушал его! — всхлипнул он от обиды. — Хоть раз можешь сдержать слово?
«Почему бы, по крайней мере, не попытаться?» — решил я про себя.
— Хорошо, постараюсь. Доволен?
— Но ты хоть понял?
— Я понял одно: самоубийство не в моем стиле. И хватит!
Надгробья канули в небытие, и в полу разверзлась огромная зеленая дыра.
— Отправлю тебя в то же самое мгновение, из которого вытащил, — уведомил Мидер. — А можешь задержаться здесь еще надвое суток, если желаешь.
— Почему именно на двое? — поинтересовался я, готовясь к прыжку.
— Если мои расчеты верны, то это последние двое суток истории. Останься — и своими глазами увидишь конец и начало! — робко предложил он.
— То бишь не смогу совершить суицид, да? — раскусил я его.
— Но ведь увидишь то, чего не видел ни один смертный! Разве не прекрасно?!
— Возможно, — пожал я плечами, — когда-нибудь и пожалею, что не запечатлел такой момент в своей памяти, однако все равно отказываюсь.
На месте Мидера лично я бы мигом закупорил дыру и достиг бы своей цели, пусть даже насильственным способом. А он, по счастью, оказался не настолько подлым.
— Да, Мидер, — вспомнил я, уже занеся ногу над порталом, — ведь ты у нас настоящий кладезь мудрости? Скажи, аой — это синий или зеленый?
— Синий, — уверенно ответил шар. — И зеленый. Мог бы и сам догадаться.
— Бессмыслица! Одно название — для разных цветов?
— Они — два оттенка цвета аой, — усмехнулся он. — Очень просто.
— Все равно не слишком-то понятно! — пробормотал я. — Ну, надеюсь, еще увидимся…
Возвращение получилось болезненным, как никогда! Еще и кровопролитным — я умудрился разбить нос.
— Если подохнешь прямо здесь, — оскалился генерал, — кто меня остановит?
План возник на пустом месте. Простой и гениальный!
Я знал, что через несколько секунд откажусь от своей идеи, поэтому раздумывать и просчитывать ходы не стал.
— Генерал, мне действительно не изменить прошлое, если вы отправите свой реактор в Лоренгард, — улыбнулся я.
— Признаешь проигрыш? — самодовольно ухмыльнулся Гхиар, принимая гордую позу победителя.
— Да. Только ты ведь еще не отдал приказ!
Я прыгнул на генерала, выхватывая из рукава любимый костяной нож. Полоснув оторопевшего по горлу, для верности помог ему слететь с террасы на далекую мостовую. Толчок в бок заставил меня отвлечься от созерцания последнего полета Гхиара и перевести взгляд на торчавшую из меня стрелу. Настроение было самое отменное!
Я повернулся к охранникам почившего в бозе маньяка. Один перезаряжал арбалет, в волнении теряя стрелы, а второй замахивался на меня копьем.
