Прошло два дня. Мы вернулись в лагерь и начали готовиться. Эмпаты будут мстить. И рано или поздно они найдут нас. Проще всего было сейчас разбежаться по миру, затеряться в больших городах и переждать несколько десятков лет. Но каста решила иначе. Они готовы были умереть, но унести с собой как можно больше жизней проклятых эмпатов. И я принял их решение.
Я мысленно набрался смелости и, пожелав себе удачи, постучал в дверь. Вот уже двое суток я дежурил у ее двери, словно верный пес, в надежде, что мне отворят. Но Нарин никого не хотела ни видеть, ни слышать. Она заперлась изнутри и не впускала даже мальчишку с едой. А когда я просил выслушать меня, она посылала меня в такие места, что на дальнейшие уговоры просто не хватало нервов. Если эта демоница и сейчас не откроет, я выбью дверь и заставлю ее меня выслушать. А потом потащу на кухню и не успокоюсь, пока она не съест все, что приготовила для нее Никта.
— Нарин, открой.
— Пошел на…
Ну вот опять. Но я ведь тоже не железный. Сколько можно обливать меня помоями? Я лишь сделал то, что должен был сделать еще очень давно. И еще не известно, удалось ли нам уничтожить этого монстра. Такие твари как он и в огне не горят.
Я развернулся, чтобы пойти послать на помощь и выбить, наконец, эту демонову дверь, но она вдруг с треском распахнулась, показав мне посланницу. Нет, наверное, стоило подождать еще несколько дней. Сейчас на меня смотрела разъяренная фурия. В нервно подрагивающих руках она сжимала толстую книгу и больше чем уверен, мечтала опустить мне ее на голову.
— Окаменел? Заходи.
Я вошел и прикрыл за собой дверь. Девушка бросила книгу на кровать и, пройдясь к окну, встала ко мне спиной.
— Нарин…
— Аммиан, я не нуждаюсь в твоих оправданиях! Ты желал утолить жажду мести, что ж, ты это сделал. Только не смей сейчас говорить, что ты убил его ради меня!
Ее слова словно хлыст ударили по лицу. Я ведь спас ее из рук этого изверга, а вместо благодарности получил презрение.
— Значит, ты все еще любишь его…
— Люблю, ненавижу, какая разница?! Теперь это уже не имеет значения. — Она обернулась и, сняв с пальца кольцо, протянула мне. — Возьми, это твое.
Внутри что-то предательски екнуло. А я ведь надеялся, что несмотря ни на что мы будем вместе.
— Ты больше не хочешь стать моей…
Она резко оборвала меня, с раздражением крикнув:
— Нет! Ни твоей, ни чьей другой. Хватит этих игр в любовь! Я просто хочу покоя. И… я возвращаюсь в Драгонию.
Я стоял как громом пораженный. Она что, совсем рехнулась? Ее обвиняют в покушении на принцессу, в побеге, сговоре с Безликими, а она сама решила накинуть себе на голову петлю.
— Ты в своем уме? Тебя же поймают! Ты даже до Эсферона не успеешь добраться, как тебя схватят.
Она упрямо тряхнула копной черных волос и снова отвернувшись, хрипло прошептала:
— Я вернусь туда любой ценой. Чего бы мне это ни стоило. Там мои друзья, мой феникс. Они беспокоятся обо мне. К тому же, — она запнулась, и ее голос дрогнул. — Дорриэн сказал, что Одиэна казнили, обвинив в отравлении. Значит, с меня должны были снять обвинения.
Дурочка! Еще не поняла, что Владыка изначально знал, что де Оры намерены с ней сделать. Он столько раз ее отталкивал, унижал, а она все не перестает верить в благородство эмпата.
Я попытался приблизиться к Нарин, но она выставила вперед руку и резко бросила:
— Аммиан, не надо. Не стоит меня уговаривать. Я все равно уеду. Завтра на рассвете.
— Я поеду с тобой.
— Нет! — Посланница горько всхлипнула но, потом, справившись с собой, тихо закончила. — Прости, но мне тяжело находиться рядом с тобой. А сейчас уходи. Я хочу побыть одна.
Я вышел, с остервенением хлопнув дверью. За ней сразу же раздались тихие рыдания. Я прислушался, но не услышал ничего кроме горьких всхлипов. Демоны! Прислонившись к стене, зажмурился. Что мы творим? Совершаем все новые и новые ошибки, а потом обвиняем в них друг друга. Сейчас я понял окончательно, что нам не быть вместе. И от этой мысли голова готова была взорваться.
Нарин
Я приоткрыла дверь и, удостоверившись, что в коридоре никого нет, быстро спустилась по лестнице на первый этаж. Только бы она была на месте. Аммиан рассказывал, что Никта неплохо разбирается в травах и зельях. Возможно, она сможет мне помочь.
Я пересекла двор и, забежав в домик Никты, с облегчением отметила, что эльфийка никуда не ушла.
— Дитя, у тебя глаза красные, — прошелестела она и усадила меня за стол. — Рассказывай.
Я достала скомканный лист бумаги и протянула его эльфийке.
— Вы можете это приготовить?
Никта внимательно изучила рецепт и, нахмурившись, ответила:
— Сейчас посмотрю, все ли необходимое у меня есть. Ага, все на месте.
— Мне нужно это к завтрашнему утру. И чем больше, тем лучше.
Она покачала головой и, присев около меня, полюбопытствовала.
— Зачем?
— Я еду в Драгонию. Мне нужно добраться до Эсферона незамеченной.
— Но внешность так уж сильно не изменится. К тому же, эльфийка вызовет не меньше подозрений, чем человек.
Я в отчаянии посмотрела на Никту.
— Но по-другому мне не попасть в Ирриэтон. А я должна быть там… на похоронах.
Она накрыла мою руку своей и ласково прошептала:
— А может, ты зря туда рвешься, и не будет никаких похорон?
— Что вы имеете в виду? — Мой голос дрогнул.
Колдунья поднялась и прошлась к полкам с травами и зельями.
— Не обращай внимания на лепет старухи. На, возьми. — Она поставила на стол флакончик с алого цвета жидкостью, по консистенции напоминающей кровь. — Выпьешь у самых границ Драгонии. Действовать оно будет три дня. Придется тебе менять лошадей и сутки напролет проводить в седле. К сожалению, больше у меня нет. Да и вредно оно очень.
Я сжала флакончик в руке и благодарно обняла эльфийку. Уже у самого порога спросила:
— Я в кого-то превращусь?
— Превратишься, превратишься, — с улыбкой заверила она меня. — Эмпатией обернешься, но только на три дня. И… — Она подозвала меня к себе и уже тише проговорила. — Я вот еще почему советую тебе уже на третий день быть в Эсфероне, желательно там, где тебя смогут приютить и окружить заботой. Зелье это очень сильное… — Она замялась, прежде чем закончить. — В общем, потом ты можешь чувствовать себя неважно пару дней. Но не переживай, это пройдет.
Я еще раз поблагодарила эльфийку и, поцеловав на прощание, побежала к себе, чтобы успеть хорошенько выспаться перед дорогой. Подумаешь, буду чувствовать себя неважно неделю. Да я последние месяцы себя в принципе неважно чувствовала, так что хуже уже не будет.
Я сказала Аммиану, что уеду рано утром, но вместо этого покинула прибежище Безликих еще глубокой ночью. Не хотелось прощаться с ним, да и вдруг бы он передумал и решил удержать меня силой. Взвалив свои скромные пожитки на спину лошади, я забежала на кухню в поисках пищи и, с жадностью проглотив холодный кусок мяса, который даже толком не прожевала, запила его водой. Схватив с полки хлеб, копченый окорок, головешку сыра и несколько фруктов, я мысленно простилась со своим временным прибежищем и помчалась к Лакийским горам. Если все будет благополучно, то уже послезавтра на закате я буду там. Еще пару дней займет переход. А там уже три дня бешеных скачек до Эсферона. Что буду делать в столице эмпатов, я, честно говоря, представления не имела. Главное как-то забрать Феню и предупредить мальчишек, что со мной все в порядке. Если конечно они еще в Эсфероне, в чем я весьма сомневаюсь. Думаю, Теора не очень-то обрадовалась столь длительному отсутствию друзей. Скорее всего, Ее Величество с нетерпением ждут возвращения сына. С не меньшим нетерпением неразлучную троицу ожидали недовольные учителя. Может, и Феня с ними? Но сколько я ни пыталась связаться с фениксом — все безрезультатно. И главное, была уверена, что с ним все в порядке, но установить связь никак не удавалось. И все из-за этого треклятого яда! Это из-за него я перестала слышать своего питомца. А он меня? Может, хоть он меня чувствует?
Дни тянулись мучитель долго. Однообразные пейзажи, мрачные деревни и такие же мрачные лица их жителей. Такое ощущение, будто они чувствовали надвигающуюся беду, но пока сами себе боялись в этом признаться. Что же касается меня, то я уже настолько привыкла к постоянным кошмарам, с безумной скоростью сменяющим друг друга, что смотрела на беспокойные лица этарцев отрешенно, не испытывая к ним ни сострадания, ни жалости. Да, с одной стороны это жестоко, но с другой… Этара была настолько пропитана чувством ненависти и жаждой мести, что мне иногда казалось, что самым лучшим для нее будет конец. Этот мир медленно умирал, раздираемый враждой и вечными распрями. И, по-моему, его уже ничто не спасет.
Сейчас восстанут эмпаты, желая отомстить за смерть Владыки, и прольется новая кровь. Кровь невинных и виновных. А новые убийства повлекут за собой новые войны, новый всплеск ненависти и желания мстить. И так бесконечно. Пока не умрет ее последний житель.
