И еще: папа всегда привозит нам подарки. Нам — это значит мне и маме. Правда, в последнее время, он несколько раз не подарил нам ничего: копил деньги на сюрприз.
И вот однажды позвонил знакомый папы пан Анджей и сообщил, что только что вернулся из Швеции и привез нам посылку. Я был уверен, что папа уехал в Гонконг, а тут вдруг Швеция! Мама же ничуть не удивилась. Спросила только, может ли он сам принести посылку, поблагодарила и повесила трубку.
Посылка была такая большая и тяжелая, что не поместилась на антресолях. Пан Анджей оставил ее в прихожей и наказал не двигать ящик с места до возвращения папы.
Посылка стояла на самом проходе, и я несколько раз на нее натыкался: то по пути в ванную, то возвращаясь из школы, то спеша к телефону. Мама тоже споткнулась о ящик и порвала колготки. Тогда мы переставили ящик в большую комнату, но и там был для всех помехой. Папа же возвращался не раньше, чем через две недели.
— Давай поставим посылку к тебе в комнату, — предложила мама, когда я показал ей очередной синяк.
— Хорошо, а куда?
— Между окном и письменным столом.
— А она поместится?
— Нужно измерить.
Оказалось, что места достаточно, и посылка отправилась в угол, чтобы никому не попадаться под ноги.
На следующее утро я, как только проснулся, сразу же заметил посылку. До этого я как-то не задумывался, что в ней лежит. Догадывался, конечно, что это и есть обещанный сюрприз. А тут меня разобрало любопытство.
Весь день в школе я только и думал о содержимом посылки. На уроке истории учительница заметила, что мои мысли витают далеко, и я получил замечание в дневник. Это заставило меня переключиться на школьные дела, но ненадолго. На биологии я снова думал о посылке и на большой перемене рассказал о ней Юреку.
— Открой да посмотри! — посоветовал он.
— Папа рассердится.
— А почему собственно? Он что, запретил тебе открыть ее.
— Нет.
— Ну так чего же ты ждешь?
— Возвращения папы. Он, наверное, хотел бы присутствовать при этом.
— А что? Опять уехал?
— В Гонконг.
— Но ты же говорил, что посылку привезли из Швеции.
— Из Швеции.
— Знаешь, — задумался Юрек. — Здесь что-то не так. Твой отец на другом конце Земли, а пан Анджей...
— Может, позвонить ему и спросить?
— Лучше не надо.
Перемена кончилась, и мы вернулись в класс. По дороге домой разговор продолжался. Юрек настаивал на том, чтобы вскрыть посылку.
— Я чувствую какую-то тайну, — убеждал он. — Подумай сам. Твой отец в Гонконге, а посылка пришла из Швеции. Каким образам она там оказалась?
— Папа прислал.
— А почему не прямо к вам домой? Почему через Швецию?
— Не знаю, — ответил я.
Мы поднялись в нашу квартиру. Мамы еще не было. Посылка по-прежнему стояла в углу. Мы принялись разглядывать бумагу, в которую она была упакована. На упаковке не было ни адреса, ни фамилии адресата или отправителя.
— Пан Анджей прекрасно знает, где мы живем. Зачем ему подписывать посылку? — возразил я Юреку, обратившему внимание на отсутствие адреса.
— Но ведь ты говорил, что твой папа выслал посылку из Гонконга в Швецию, а уже оттуда его знакомый привез ее вам. Как же она дошла до Швеции без адреса?
— Может ее заново упаковали?
— Зачем?
Во время всего разговора Юрек вел себя, как настоящий Шерлок Холмс. Еще раз осмотрел посылку, толкнул ее ногой.
— Я тебе говорю, — процедил он, — твой отец вовсе не поехал в Гонконг. Он вместо Гонконга уехал в Швецию.
— Что?! — возмутился я.
— Да-да. Подумаешь, великое дело — поездка в Швецию. Вот Гонконг — это настоящая экзотика!
«Ну, это уж чересчур!» — подумал я. Мне и раньше хотелось заглянуть внутрь посылки, но я всячески сдерживался. Теперь же я решительно стал развязывать бечевку.
Под толстым негнущимся картоном находилась коробка из пенопласта. Мы подняли крышку. В коробке стоял какой-то тщательно укрепленный прибор
— Хм, ничего особенного, — разочарованно пожал плечами Юрек.
— Ничего особенного?! — я начал вытаскивать аппарат — Ничего особенного?!
Прибор был тяжелый, и Юреку пришлось мне помочь. Из белоснежного пенопласта появилось красно-черно-серебристое устройство. Ничего подобного я до сих пор не видел.
Что это? Компьютер? Нет, не было экрана. На какой источник энергии он рассчитан? На электрический ток? Не было гнезда.
— Наверное, он работает на батареях, — сказал Юрек и стал по очереди нажимать клавиши и кнопки.
У прибора не было передней и задней стенки, не было боков. Со всех сторон были кнопки, углубления, пластинки и лампочки. Клавиши и кнопки после нажатия возвращались в исходное положение. Мы вскоре забыли, какие уже включали, а какие еще нет И вдруг я заметил, что прибор светится
— Оставь его в покое, — испугался я.
— Ну нет, — не согласился Юрек. — Наконец-то удалось его включить.
Свечение все усиливалось. Я не понимал, откуда идет свет. Юрек склонился над прибором. Пальцами правой руки он нажимал клавиши с одной стороны, а левой — с другой. От прибора отделился и стал расти светящийся шар. Я отступил на несколько шагов. Шар рос на глазах. Сначала он охватывал только кисти рук Юрека, потом руки до локтей, локти... Я сделал еще один шаг назад и предупредил Юрека: «Берегись! Посмотри на свои руки!»
Перепачканные ладони Юрека излучали серебристое неземное сияние. Он поднял руку и с удивлением осмотрел ее.
— Красивая, правда? — проговорил, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне.
— Оставь в покое прибор, — попросил я снова.
Юрек засмеялся. Сияние доходило уже до его лица.
— Теперь? Ни за что!
Я отошел в самый дальний угол комнаты. Светящийся шар постепенно покрывал серебристым светом ножки стульев, край ковра, ботинки Юрека.
И вдруг все исчезло. Стало темно. Я протер глаза. В комнате все было по-прежнему. Только большая белая коробка была пуста.
— Юрек! — закричал я. Ответа не последовало и я снова закричал:
— Юрек!
И снова тишина. «Наверное, это его штучки», — успокаивал я себя, зная, что Юрек любит всякие розыгрыши.
Прошло полчаса. Вернулась с работы мама. Я ей сразу же все рассказал. Она недоверчиво выслушала мой рассказ: «А ты не придумываешь?»
— Что ты, конечно нет. Да и прибор, как видишь, исчез.
Вечером позвонила мама Юрека.
— Что происходит? Где Юрек? — раздался ее взволнованный голос.
— Не знаю, — честно признался я.
На следующий день Юрек не пришел в школу. После уроков я помчался к нему домой и рассказал его родителям всю эту историю. Папа Юрека не хотел мне верить и накричал на меня. Тогда я пошел в отделение милиции. Но и там мой рассказ вызвал недоверие, и мне велели отправиться восвояси. Что оставалось делать?
Вчера вернулся из командировки мой папа. Не успел он перешагнуть порог, как я обратился к нему с вопросом: «Что было в посылке?» Папа удивился и объяснил, что никакой посылки не посылал и не имеет представления, что в ней могло находиться. Потом позвонил пану Анджею, но тот как раз уехал в отпуск. Услышав об этом, я расплакался. И тогда папа сказал, что мужчине слезы не к лицу и что мы вместе возьмемся за поиски Юрека. Не знаю, сможем ли мы это сделать, ведь папа послезавтра уезжает в Гондурас.
***
Эту историю я описал еще до каникул, а теперь уже наступил сентябрь и я снова хожу в школу. И представьте, вчера объявился Юрек. Я как раз мучился над трудной задачей. Когда ответ наконец сошелся, я поднял глаза и увидел, что в комнате посветлело. Серебристое сияние постепенно образовало шар. «Юрек», — подумал я, затаив дыхание.
И действительно, Юрек появился рядом со мной, а возле него — прибор. Серебристое сияние померкло, а потом погасло.
— Юрек! — завопил я. — Юрек! Где ты был?
Он осмотрелся, подошел к окну и сказал удивленно:
— Уже осень? Как странно!
Я не мог отвести от него глаз. У меня перехватило дыхание.
— Прошло два месяца! — с трудом проговорил я.
— Нет, нет. Это невозможно! — возмутился Юрек. — А как же мои каникулы?!
Я вздохнул с облегчением. Мой друг ничуть не изменился.
— Что с тобой произошло?
— Не знаю, не помню!
Я пристально посмотрел на него, кажется, он говорил правду.
— Что бы это могло быть? — задумался я.
Папа столько раз рассказывал о дяде Яне из Канады, который любит подшучивать над друзьями и славится хитроумными изобретениями. Может, это его рук дело?
Котенок был совсем маленький. Не мяукал. Сидел в углу между стеной и ступенькой лестницы. Шерсть у него была мокрая и грязная.
Марек остановился: он любил животных, а этот маленький живой комочек просил помощи.
«Ну разве можно его так оставить? — подумал мальчик. — На дворе мороз. Ведь он погибнет, замерзнет. Это было бы…, — он подыскивал нужное слово, — ... просто варварство».
