Наконец, терминатор собрал себя. Да, теперь — это был не простой американский бомж. Это был — какой-то иностранный бомж. На голове его красовалась большая чёрная чугунная шляпа, которую он соорудил из старой большой кастрюли, валявшейся на полу в кухни и той-самой чугунной сковородки, которая была отпечатана на его расплюснутом лице. Выбитый глаз был зашпаклёван наигустейшей манной кашей, которую Сара варила для своего малыша, но так и не успела покормить его в этот день. Снаружи глаз был аккуратно заклеен изолентой. Для пущей важности, терминатор нацепил круглые чёрные треснувшие очки, которые нашёл на полу среди дохлых мух и тараканов. Синяки и ссадины, терминатор очень профессионально замазал штукатуркой. Правда, от этого его лицо стало выглядеть как-то неестественно бледным. Оторванные пальцы были умело прикручены на свои места, только наоборот. Это было задумано терминатором специально, чтобы можно было сбить Сару Коннор с толку и хватать рукой в обратную сторону. Ну так, на всякий случай.
Терминатор ещё раз, теперь уже напоследок, удовлетворённый своим искусством, посмотрел в зеркало, и перешагивая через мусор, и почему-то какие-то, оказавшиеся ненужными, свои запчасти, валяющиеся на полу, направился к выходу.
Не успев пройти и квартала по улице, дорогу ему преградила полицейская машина, из которой выскочило несколько полисменов.
— Стоять! — скомандовал один полисмен.
— Просю прасеня, сто фы скасали? — промямлил терминатор, кое-как шевеля остатком синтетического языка.
— Стоять, иностранная морда! — прокричал второй полисмен.
— Праи-сасла осипка! — совсем уже растерянно, произнёс терминатор, пытаясь правильно произносить слова.
Полисмены скрутили ничего не понимающего терминатора и затолкнули его в машину.
Наконец, десятикилометровый зигзагообразный лабиринт под всей свалкой, был закончен. Этот лабиринт имел много ловушек, тупиков и входов в разные части помойки. И только один выход из этого лабиринта был реальным. Он соединялся с другим лабиринтом под землёй, который Сара Коннор выкопала ещё за долго до этого дня. Вёл второй подземный лабиринт в сторону штата Невада. Сара вздохнула с облегчением и выползла наружу. Солнце уже садилось, заливая всю помойную гладь жёлто-оранжевым цветом. Джон открыл свои заспанные заплывшие глазки, уселся поудобнее на верхушке помойной горы и начал громко плакать.
— Чё ревёшь, собака? — прохрипела Сара, вытирая пот со своего лба.
— Ням — ням — ням… — простонал Джон.
— Обжорка. — Ласково сквозь зубы процедила Сара. — На, жри. — она бросила ему здоровенный кусок колбасы, найденный ею, при копании лабиринта.
Джон, несмотря на свою полноту, моментально изогнулся, вытянул свою жирную шею насколько мог и зубами поймал летящую на него колбасу. Он не жуя проглотил её и громко отрыгнул воздух.
Сара плюнула на кучу мусора и уселась рядом с сынком.
— Попи ть бы чего… — прослюнявил Джон.
— Так. — Сказала Сара. — Тут роботы нас пока не найдут. Сиди здесь и ни-ку-да! — последнее слово она произнесла специально по слогам, — Понял, малыш?
— Да-а-а… А как же попить?
— Потерпи. Я пошла за продовольствием. — Сара бодро соскочила с мусорной кучи и рванула в город.
Уже вторые сутки шёл допрос терминатора в полицейском участке. После первого же вопроса, заданного полисменом терминатору, им стало ясно, что они имеют дело с ненормальным иностранцем.
— Как тебя зовут и откуда ты? — спросили его.
— Тель-ми-наталь, м-а-а-тель номел тлитсать атна тися-ся. — проклиная свой откусанный язык, произнёс терминатор.
— Ну, тут всё ясно… — произнесли хором все полисмены участка и позвонили в психушку.
Медицинская машина с психиатрами прибыла через несколько минут. Врачи долго осматривали пациента, и даже попытались измерить его артериальное давление. Не получив никаких результатов при обследовании, один из врачей с силой ударил терминатора по голове своим докторским молоточком. Раздался гулкий звон металла. Терминатор, от начала прибытия врачей и до конца врачебного осмотра, вообще не двигался и не произнёс ни единого звука. Он в это время занимался самоанализом и сканированием своего оборудования, предварительно отключив себя от внешнего мира. Поэтому, весь врачебный осмотр, не произвёл на него ни какого эффекта. Не обнаружив признаков жизни у «больного», доктора обругали всех полисменов, заявив, что выставят счёт за то, что их оторвали от настоящих больных ради шутки с осмотром дебильной, грязной испорченной куклы.
Тогда, ничего не понимающие полисмены, подошли к терминатору и стали его внимательно разглядывать. В это время, терминатор закончил своё сканирование и подключился к внешнему миру.
— Ах, мы тут шутки шутим, значит? Что ты тут делал? — спросили его.
— У миня есь сатание. Йа долсень кой-кого ликвитилавать. — прошепелявил терминатор, моргая одним глазом.
— Всё ясненько. Шпион. — Решили полисмены и позвонили в ЦРУ.
Когда прибыли агенты контрразведки, с терминатором, что-то произошло. Сначала он громко крякнул, затем соскочил со стула, на котором сидел, потом опять сел на стул, произнёс что-то похожее на “аррр-бррр-чррр-фыкк”, покрутил головой из стороны в сторону, и в конце концов, затаился и уставился в одну точку, внимательно рассматривая дохлого таракана на полу. Видимо это было какое-то короткое замыкание. Терминатор опять отключился от внешнего мира и углубился в поисках этого замыкания. На все вопросы, задаваемые ему агентами, терминатор отвечал только одно «сатание… сатание… сатание…»
Вымотавшиеся из сил агенты, не добившись успеха, переадресовали терминатора ФБР, решив, что этот малый вовсе не шпион, а просто дебил, напичканный наркотиками. Ребята из ФБР действовали более квалифицированно. Терминатора били молотком по его чугунной шляпе так, что люди в городе принимали этот звон за бой церковных колоколов и шли толпами на молитвы. Когда его пинали в живот, то терминатор издавал непонятные звуки, похожие на удары ложкой по пустой тарелке. В общем, его пытали и избивали. Требовали, чтобы он раскололся, откуда берёт наркотики, на какую страну работает, кому сбывает отраву, и вообще, кто его хозяин…
И неизвестно, то ли от ударов по голове, то ли по животу, но терминатора расклинило. Он перестал тупо глядеть на растоптанного ногами ФБРовцев таракана. Вместо этого, терминатор преданным глазом смотрел на этих ребят и жалостливым голосом повторял одно и тоже:
— За сто? Я зи свой! Мне ниплиатнасти ни нузны….
Вконец измотавшись с терминатором, его заперли в одиночной камере, дабы он одумался и в конце концов, рассказал всё, что знает о наркотиках… Но что мог терминатор рассказать о наркотиках? На этот предмет в его базе вообще не было никаких данных. Поэтому он безропотно смирился с одиночной камерой.
Сара за несколько минут добежала от помойки до города и зашла в огромный супермаркет, пытаясь не привлекать к себе внимание окружающих. Но что-то всё же вызвало подозрение у продавцов. То ли запах помойки, исходивший от Сары, и от которого сразу несколько дам упали в обморок. То ли её потёртые кеты неимоверного размера, оставляющие на полу супермаркета грязные зловонные следы. То ли рваная грязная военная униформа с прилипшими к ней уже использованными туалетными листками. То ли ещё что, но что то было в ней явно было подозрительного. Поэтому продавцы тут же позвонили в полицию и срочно вызвали внутреннюю охрану.
Оценив моментально обстановку, Сара кинулась к полкам с сосисками. Её взяли в тот самый момент, когда она пыталась незаметно засунуть в маленький карманчик своих трико, натянутых в обтяжку под военными штанами, десять пятикилограммовых пакетиков с варёными сосисками. Охрана супермаркета в содружестве с полицейскими, действовали настолько быстро и молниеносно, что Сара даже опомниться не успела, как оказалась в наручниках в полицейском участке. В том самом, где сидел в камере терминатор.
— Сегодня что, день Хэллоуина? — Промямлил начальник полиции, подходя с группой полицейских к связанной Саре. — Всем выйти, я сам поведу допрос. — Вдруг грозно произнес он. Полицейские удалились, оставив своего начальника наедине с приведённой.
— Тьфу на тебя, сволочь. И на них всех, тоже тьфу, сволочи! — произнесла она сквозь зубы.
— Кто такая? Как зовут? — спросил её полицейский, проигнорировав «тьфу» и «сволочь» в свой адрес.
— Не твоё, собачье, дело! — Рявкнула, Сара.
— Так… ладненько…. Подойдём с другой стороны…. Зачем воровала сосиски? — не отставал полисмен.
— Какие такие сосиски? — пожала плечами Сара.
— Вон на столе… — полисмен указал на стол, где горой лежали пакетики с сосисками.
— Где, где? — Сара прищурилась, пытаясь разглядеть кучу сосисок на столе.
