- Помоги же, Тантал! - вскричал Ерофей, когда Бол стукнул его до звона в ухо. - Совсем оборзел этот чёрт косой! Скорее, друг!
- Ну вот ещё, - Тантал лениво ковырялся в зубах. - Друг мне нашёлся! Я безжалостный, и на драки, к тому же, люблю смотреть.
Ерофей рассвирепел, и, вспомнив фильмы с Джеки Чаном, подпрыгнул с воплем: «Ийя-а-а!» - и треснул ногой зазевавшегося чёрта в лоб. Тот рухнул беззвучно на твердь, а Ерофей живо связал его обрывком троса, который нашёл в кармане.
- Ну а теперь, гад… - он схватил лежавший неподалёку толстый сук, а потом наглядно и популярно объяснил Танталу, что бросать друга в беде не по-товарищески, стукнув его по макушке. Тантал не мог спрятаться под воду: она мгновенно уходила куда-то вниз, когда тот приседал.
- Я всё понял! - завопил Тантал, кружась в воде и стараясь увернуться от ударов дубиной. - Ты не имеешь права заниматься рукоприкладством, я пожалуюсь Сатане!
- Ах, ты ещё жаловаться будешь?! - рассвирепел Ерофей и вновь стукнул Тантала по голове. Наконец утомился дубасить вероломного, бросил сук и, взяв яблоко, начал грызть его перед завистливо глядевшим одним глазом Танталом - другой у него был подбит.
- Друг, - заныл плаксиво Тантал, - дай и мне яблочко…
- Волк тебе друг, - ответил презрительно Ерофей, однако взял яблоко и бросил его Танталу: он был не жадный. - Слушай, а как отсюда выбраться? Что-то мне у вас надоело.
- Дай ещё яблоко - скажу! - поставил тут же условие Тантал.
- На, подавись. Знаешь, где урвать выгоду, подлый вымогатель, - хохотнул Ерофей, бросая второе яблоко.
- А как же? Хочешь жить - умей вертеться. Даже в Аду. А как выбраться отсюда, я не знаю. Обратной дороги нет.
- Ты, - Ерофей вновь схватился за сук, - ещё издеваться вздумал?
- Ой, только без рукоприкладства! - шарахнулся в сторону Тантал. - Сейчас всё скажу. Иди в «Службу вознесения», там объяснят. А отсюда, правда, обратной дороги нет.
- Ну, тогда прощай! - махнул рукой Ерофей, набивая свой тощий рюкзак продуктами. Он вспомнил пословицу: «Сухая ложка рот дерет». Получив подарок, вечно полуголодный толстяк-Ангел наверняка будет посговорчивей да и самому надо тоже питаться. Тантал заканючил, глядя на сборы Ерофея:
- Ерофеюшка, подкинь и мне что-нибудь, а? Вот уйдёшь, - начал он давить на жалость, - и опять я буду голодный-холодный, неприкаянный-несчастный, всеми забытый и покинутый.
Ерофей кинул ему пару яблок, которые Тантал поймал так ловко, что Ерофей восхитился:
- Тебя бы в нашу институтскую команду - в водное поло играть, ишь, как наловчился в воде прыгать.
Потом Ерофей развязал Бола и сурово сказал ему:
- Сгинь, нечистый, и не попадайся мне больше на глаза, - и при этом многозначительно приподнял дубину.
Через несколько часов Ерофей добрался до лифтстанции «Служба вознесения», смело миновав пограничный шлагбаум. Ван и Бол, у которого была на лбу здоровенная шишка, тотчас при виде Горюнова вскочили и вытянулись в струнку - в Тихгоре уважали силу. Бол, едва Ерофей скользнул по нему взглядом, тут же стал невидимым. Ван услужливо поднял шлагбаум и даже подмёл хвостом дорожку перед Ерофеем. Горюнов снисходительно похлопал чёрта по плечу и направился дальше.
Однако вскоре его постигло разочарование: в «Службе вознесения» никого не было.
Ерофей подёргал за ручку дверь кабины, но безрезультатно. Потыкал в кнопки вызова ремонтников. То же самое - впустую.
- Ну и ну… Черти с квасом, что ли, там съели всех на небеси? - выругался Ерофей, усаживаясь на скамейку рядом с кабиной. - Как же теперь быть?
Посидев немного, Ерофей решил:
- Ну, видно, правда: чему быть, того не миновать. Пойду-ка в Тихгор, пора уж приглядывать местечко… попрохладнее, - вспомнил он Сатану. - Наверху человек ищет, где лучше, а здесь - где холоднее: на сковородке-то кому захочется жариться?
Степан Антонович Сатана сидел в кресле, вскинув копыта на стол. Он подтачивал пилкой когти, изредка испытующе поглядывая на Ерофея. Горюнов долго и нерешительно переминался с ноги на ногу, пока не промямлил:
- Я, знаете, насчёт работы…
Шерсть на личине Сатаны, там, где должны быть брови, вопросительно вздыбилась:
- ?
- Я подумал и решил: уж если мне всё равно скоро помирать, так заранее присмотреть местечко надо, - продолжил Ерофей уже гораздо уверенней.
- ??
- Думаю, что, имея незаконченное высшее образование, могу на что-то претендовать, - заявил нахально Ерофей.
- ???
- Всё-таки я учусь на третьем курсе…
- Я вас понял, юноша, - произнёс наконец Сатана. - Хотите место главного механика в преисподней? А то у нас там специалисты без образования, так сказать, самоучки. Конечно, минус, что вы не имеете опыта руководящей работы, но, думаю, справитесь.
Преисподняя была самым крупным предприятием в жаропарочном объединении, которым руководил Сатана. Впрочем, те, кому надо, знали, что Сатана одновременно являлся и повелителем Тихгора.
К преисподней Ерофея на чёртомобиле подвёз личный шофёр Сатаны, как бы раз и навсегда этим объявляя: Ерофей - друг Сатаны. Лихо затормозив у ворот в преисподнюю, чёрт-шофер Полосатый выскочил из машины и услужливо открыл дверцу, помогая выйти Ерофею. Этот поступок поднял Ерофея в его же собственных глазах, и он пошёл важной поступью к воротам, которые перед ним раскрылись мгновенно.
Ерофея провели в кабинет директора преисподней - просторный, с мягким ковром на полу, тремя кондиционерами в окнах. Директор поднял голову от бумаг, и Ерофей с удивлением узнал в нём того самого толстяка, с которым пришёл в Тихгор. Только сейчас он был одет в норковый костюм мехом наружу, а ноги, торчавшие из-под стола, обуты в туфли, формой напоминавшие копыта.
«А может, это не он? - засомневался Ерофей. - Тот в котле с охлаждением нежится».
- О! Старый знакомый! - воскликнул Толстяк и этим отмёл все сомнения Ерофея. - Очень рад, юноша, встрече. Добро пожаловать! Степан Антонович уже звонил мне и рекомендовал вас очень и очень положительно. Пойдемте, я покажу вам ваши служебные и личные апартаменты. Жить, думаю, вы будете здесь? У нас здесь прекрасный микроклимат, всегда прохладно, как видите, есть кондишен, - хвастанул Толстяк английским словцом.
Он вышел из-за стола, взял под руку Ерофея, любезно поклонившись, предложил выйти из кабинета первым: вот что значит - быть личным другом босса.
Пока шли в глубь преисподней, Вель Зевулович - так он себя назвал - рассказывал о своей быстрой карьере.
- Признаться, наверху я носил иное имя, а тут решил перейти в сатанинскую веру, ведь знаете - с кем поведешься… Подал прошение, знаете-ли, Степан Антонович сам лично меня чертовал, нарёк новым именем. Не жалуюсь: звучное и солидное. А вышло всё очень просто. Я решил идти, как говорится, ва-банк, узнав, что местный директор пошёл на повышение: предложил Степану Антоновичу приятную для него энную сумму. Ну, конечно, это не на виду, как бы невзначай уронил конверт в его кабинете. И вот я здесь. Даже тесты на мерзопакостность не проходил.
«Да уж ты бы эти тесты сдал наверняка на «отлично», - подумал неприязненно Ерофей, выслушивая словоизлияния провожатого.
Котельное отделение, последнее место, где побывал Ерофей вместе с Велем Зевуловичем, было похоже на шахту: там и сям в тумане мелькали огоньки лампочек, гудело пламя в огромных топках, и отсветы огня, когда распахивался тот или иной люк, падали на закопчённые утомлённые личины чертей. Их глаза сверкали злобой, никто не улыбался.
- Здесь, конечно, жарковато, но зато высокие заработки, почертомелят этак с годик, а потом живут привольно, не зная забот и хлопот, как говорится - сытые, пьяные и нос в табаке. Но ничего, скоро я им сделаю облегчение. Мне продал это изобретение один праведник-«трудоголик» из Соврая. Там он уже десять лет не может протолкнуть своё изобретение, а я помогу его внедрить. Конечно, изобретатель понимает, что от его изобретения не будет пользы для него и ему подобных, хоть и грешников, но он же болеет особой болезнью - трудоголизмом, и для него главное - его работа. Правда, тогда условия здесь будут считаться менее вредными и менее оплачиваемыми, но грешничкам придётся - ой-ой-ой! - и он гаденько засмеялся.
Изобретение оказалось обыкновенным атомным реактором, но очень маленьким. После установки реактора котлы стали с электроразогревом, и грешники доводились до белого каления гораздо быстрее, чем во время топки котлов углём. Зато многие черти-кочегары лишились работы, а это, учитывая массовую миграцию из Соврая, было весьма неприятно. И сокращённые с должности истопников черти пополнили ряды преступного мира: жить-то надо. Но всё равно, и в подмётки они не годились мафиози из Соврая, перебежавшим в Тихгор, поскольку в Соврае грабить уже было некого.
Должность свою Вель Зевулович превратил в доходное место - увеличил плату за прохладные котлы, куда теперь даже обед подавали. Доходы Вель, естественно, делил с Сатаной.
