Гедвига рвала и метала, но даже она со всей своей неукротимостью и властностью так и не смогла заставить племянника обронить хотя бы намек на согласие жениться. Впрочем, ни тетя, ни бесчисленные невесты надежды не теряли, проявляя невероятную активность.
В конце концов до короля дошло, что внезапная сонливость, одолевшая тетю Гедвигу, — это его единственное спасение, можно сказать его Вадрузея на избавление от ненавистного Палислюпного прибацуйчика. А вот же не пригласит он это скопище невест, а вот же не станет устраивать бал! И отпразднует день Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи, как в старые добрые времена, с народными гуляньями, вождением хороводов на площади перед замком, грандиозной попойкой и безо всяких настырных баб, которые так и норовят прибрать к рукам его королевство.
Однако всем этим мечтам не суждено было сбыться.
Трагедия разыгралась внезапно, как это и положено.
Виной тому был всего лишь побочный эффект — мелочь, пустячок, глупость. Явление, с которым сталкивается любой чародей, активно творящий заклинания. Побочные эффекты чаще всего бывают безвредными. Собственно, в высших школах, где готовят магов-специалистов, обычно несколько лет посвящается изучению техники безопасности и ликвидации серьезных последствий ворожбы. Другое дело, что часто встречаются казусные случаи.
Нужно ли далеко ходить за примером? Мулкеба вот затопил казармы киселем, к огромной радости замковой челяди и окрестных детишек. Кисель вышел вкусный, не портился и даже не остывал, сохраняя приятную теплоту. Его величество Оттобальт лично скушал три объемистых горшочка, а повар еще долго приставал к придворному магу со слезными просьбами поведать чудесный рецепт.
Но если кисель вышел непредвиденным бесплатным приложением к годовому запасу солонины, заказанной рачительным Мароной для королевской гвардии, то в случае с королевой-тетей все обстояло еще проще. Что может быть более естественным, чем храп во время глубокого и спокойного сна?
Королева-тетя Гедвига и в обычном, незаколдованном состоянии числила за собою этот маленький грешок. Просто обычно за день она так доставала окружающих, что ее басовитый храп никому особенно не мешал. Утомленные общением с ее величеством подданные к вечеру падали с ног и проваливались в сон, как в бездонный колодец. Некоторым, правда, виделись кошмары, от этого страдали и король Оттобальт, и Сереион, и сам Марона.
Сотворенный же Мулкебой волшебный сон расслабил Гедвигу до чрезвычайности. На третий день беспробудного спанья она захрапела, как рыцарский полк вместе с лошадьми, и прекращать, очевидно, не собиралась. Побочный же эффект был выражен в необычайном усилении громкости звука, отчего не только весь этаж, но и коридоры, башни, трапезные, подвалы и прочие местечки — укромные и тихие в иное время — не спасали людей от этого кошмара. Храп Гедвиги с легкостью преодолевал любые преграды, и даже в звукоизолированной тайной комнатке Оттобальта (где он обычно отводил душу, пиная безответные матрасики, которыми были обиты стены, и вопя что есть мочи) был слышен столь же хорошо, как и на пороге ее опочивальни.
Первый день люди крепились, на второй — стали ощущать легкое беспокойство, на третий — потихоньку сходить с ума.
Каждый спасался как мог.
Стражники подкладывали под шлемы ночные колпаки и зимние головные уборы, отчего шлемы сидели на них, как на огородных чучелах, сползали на нос и затрудняли видимость. Маршируя по коридорам, доблестные охранники часто сталкивались друг с другом, наскакивали на стены, грохоча рыцарскими доспехами.
Слуги затыкали уши шерстяными тампончиками, отчего их невозможно было дозваться. Неизвестно, помогало ли это от вездесущего храпа королевы Гедвиги, но точно гарантировало взаимное непонимание. Доводить до сознания челяди многочисленные приказы и требования стало делом сложным и хлопотным.
Безумный лесоруб Кукс торчал у зарешеченного окошка с подушкой на голове и в знак протеста безостановочно гремел цепями.
Министр Марона понял, что и восемнадцатая попытка дописать «Капитал» обернулась полным и абсолютным крахом; Сереион малодушно стремился объявить войну первому попавшемуся государству, чтобы сбежать на нее вместе с отчаявшейся и готовой вот-вот взбунтоваться гвардией. Мулкебу помимо радикулита терзала теперь и жуткая бессонница. Злой и невыспавшийся, он каждый день выслушивал нарекания Оттобальта и радовался лишь тому, что остальные считали виновником своих бедствий несчастного дракона.
Первое столкновение ошалевшего от тетиного храпа короля и опечаленного мага произошло на четвертые сутки катаклизма.
Король Оттобальт походил на восточного владыку, поскольку намотал на голову длиннющий тиморский шарф и завязал его спереди на бантик. Маг в целях защиты от жуткого звука использовал заклинание, которое вызывало у него жуткую аллергию, и теперь ощущал себя рыбкой под водой, с той лишь разницей, что рыбки не чешутся. Слова Оттобальта доносились до него как сквозь толщу воды.
Следует заметить, что оживленный диалог, который вели столь милые нашему сердцу персонажи, то и дело перекрывался мощными звуками «Хрр! Хрр!», доносившимися отовсюду, что не позволяло ни на секунду забыть о присутствии королевы-тети.
— Мулкеба! — почти грозно сказал король. — Сколько еще ты будешь бездействовать?
— Ась? — переспросил маг.
— Без-дей-ство-вать! Сколь-ко! Бу-дешь! — проскандировал Оттобальт, натренировавшийся за эти дни на слугах.
— Сколько прикажет ваше величество, — с готовностью откликнулся маг.
Глаза у короля медленно полезли на лоб, и Мулкеба понял, что надо было переспросить еще раз.
— Задушу! — прорычал Оттобальт.
— Только не надо нервничать, — забеспокоился маг. — Не надо так расстраиваться!
— Что?! — наморщился король. — Говори громче. Я плохо слышу. Я уши воском залепил.
— Хрр! Хрр! — пронеслось по залам.
— Это невыносимо. — Оттобальт уронил голову в руки. — Колдуй давай, чтобы тетя спала тихо.
— Есть определенные сложности, мой повелитель, — признался Мулкеба.
Оттобальт представил себе, что бывает нечто похуже тетиного храпа, и понял, что с фантазией у него скудновато. Никакие демоны-драконы, варвары, революции, стихийные бедствия и катастрофы и рядом не стояли с этим явлением.
— Уточни, — потребовал он голосом, сулившим мало хорошего злосчастному магу.
— Храп можно прекратить единственным способом — пробуждением. Вы думаете, я не пытался как-то воздействовать на ее драгоценное величество? Но нет, исключительно пробуждение.
Король затосковал. Вадрузея, то бишь надежда на спокойную жизнь, таяла на глазах.
— Это значит, что придется объявлять прибацуйчик и снова глядеть невест? — спросил он упавшим голосом.
— Вполне вероятно, мой повелитель.
— И опять изучать портреты?
— Увы!
— И снова произносить торжественную речь и весь день ходить, как чучело, в новомодном костюме?
— Что? Кто чучело?
— Я! Чучело!
— Осмелюсь заметить, весьма достойное чучело, ваше величество.
Оттобальт только вздохнул.
— И опять объяснять тете, почему я не хочу жениться на какой-нибудь девице, которая больше всего смахивает на куфентийскую зябрячу?
— Боюсь, что да.
— И напяливать чепчутрик с пимпочками?
(СПРАВКА: чепчутрик с пимпочками — парадная корона Хеннертов — был известен на весь Вольхолл своей древностью, баснословной стоимостью и совершенно дурацкими очертаниями. Он не шел ни одному правителю этой славной династии, но на короле Оттобальте смотрелся особенно глупо. В Кодексе Хеннертов было указано, что на все официальные приемы правящий монарх обязан надевать именно чепчутрик, сие весьма угнетало короля.)
— Скорее всего…
— Хрр… Хрр…
— Согласен! — рявкнул король, содрогнувшись. — Иначе я сойду с ума, или мой народ взбунтуется, меня свергнут с престола и засадят в один каземат с лесорубом Куксом. И уж он-то на мне отыграется. Давай колдуй, буди тетю.
Маг напрягся.
— Вынужден доложить, что есть определенные сложности, ваше величество.
— С этим тоже сложности?! — завопил Оттобальт, перекрывая тетин храп. — За что ни возьмись, со всем у тебя сложности. Ты, Мулкеба, вот что — ты не думай, что если дожил до сегодняшнего дня, то так оно и дальше будет. Я тебя даже казнить не стану. Я просто велю герольдам оповестить мой добрый народ, что тетю усыпил именно ты, а вовсе никакой не дракон. И грех с души сниму — не стану обвинять бедную тварь в преступлении, которого она не совершала.
— Вы этого не сделаете…. — несколько неуверенно выговорил Мулкеба.
— Еще как сделаю! Если ты не расколдуешь тетю!
— Даже если и так, — отчаявшись, заговорил чародей. — Пусть даже так, ваше жестокое, осмелюсь заметить, величество, сложности все равно останутся.
