— К нему еще киль придется приделать, чтобы он обратно не перевернулся.
А вот этого говорить не следовало.
— Киль, зачем киль? Сараю киль не нужен. Я вам из него такой Ковчег сгрохаю, что его и сам Романтический океан не перевернет.
Без киля, как понимал даже мистер Уайт, сарай с его корытообразной крышей из оцинкованного листового железа никаких шансов уцелеть не имел — с другой стороны, если Пат Герати чего-то надумал, то сдвинуть его с места было уже невозможно. По счастью, мозг мистера Уайта заработал под воздействием кризиса на полных оборотах и подсказал ему счастливый ответный ход.
— Хотя, в любом случае, балку там или лесину два-на-четыре вы бы все равно на конек посадить не сумели?
— Посадить я туда что хошь сумею. Да, так я и сделаю, сёрр, чтоб его волной не болтало.
— Ну хорошо, тогда пойдемте, осмотрим его.
Проходя огородом, они увидели Домовуху, выполнявшую сальто на грядке спаржи, что вырвало из груди ее хозяина страдальческий вскрик:
— Ох, милая, зачем ты так?
— Да ничего вашей грядке не будет. И вообще проку от нее никакого.
Кругозор Пата ограничивался картошкой, кочанной капустой, беконом и овсянкой, воображение же его сегодняшнего спутника утешалось такими вещами, как дыня, корневой сельдерей, кольраби, кукуруза, эндивий, козлобородник и проч., так что по плодоводческим темам между ними согласия не было. Пат погладил Домовуху — в виде награды за иконоборчество, и мистер Уайт погладил тоже, из опасения, что собаку мог обидеть его жалобный тон.
Сенной сарай выглядел так:
1 — гараж
Был он довольно новый и крепкий — хозяева за него еще до конца не расплатились, — а на одной его стене висела синяя эмалированная табличка, на которой значилось:
(Смит и Пирсон Лтд., Дублин)
С восточной стороны к сараю примыкал гараж из гофрированного железа, на крыше торчала с той же стороны тренога ветряка, которую теперь надлежало снять. Со стороны западной от сарая уходил крытый проход к хлеву и конюшне с овсяным чердаком.
Размеры же сарай имел следующие: около восемнадцати футов в высоту, сорок восемь в длину и двадцать четыре в ширину.
— Вот в этом месте придется стойки перепиливать…
Мистер Уайт указал на линию, обозначенную на картинке буквой А, однако благоразумно умолчал о длине листов гофрированного железа, доходивших до линии, обозначенной другой буквой, Б. Удобнее было, конечно, перепилить стойки по линии Б, тогда бы и листы трогать не пришлось, однако мистер Уайт считал, что такой распил сделает Ковчег слишком высоким для присущей ему ширины. И потребует слишком большого числа судовых надстроек. Ему необходим был Ковчег, который выступал бы из воды на фут-другой, не больше, почти субмарина, ибо он намеревался устроить поверху герметичный настил из железных листов — и пусть тогда Ковчег болтается по волнам, что твоя закупоренная бутылка. Только так, надеялся он, и удастся соорудить Ковчег, способный плавать. И стало быть, если Ковчег должен едва-едва выступать из воды, распиливать стойки придется по линии А, а листы железа по его сторонам и торцам — укорачивать. Для этого надо будет пробить отверстия, чтобы получилось подобие пунктирной линии, а после с помощью молотка и зубила гнуть по этой линии листы и ломать их. Всего листов было тридцать четыре, морока с ними предстояла немалая, по каковой причине мистер Уайт и поспешил обойти эту часть программы стороной, пока Герати не вник в нее полностью и не заспорил.
— Стойки не слишком прочны для слесарной ножовки? У меня, правда, есть двенадцать запасных полотнищ.
Такая форма вопроса, не утвердительная и не отрицательная, позволяла Пату ответить на него беспристрастно. Задавший вопрос человек не был уверен, что ножовка возьмет стойки и потому интересовался его мнением.
— Да не такие они и толстые, как кажутся.
В поперечном сечении стойки имели форму буквы Н, и потому решено было, что хватит с них и ножовки.
— А как мы его на землю опустим?
Среди прочего, Герати случалось заниматься и транспортировкой поваленного леса, — он перебрасывал с места на место по тонне стволов, и то и больше, — и потому мистер Уайт питал слабую надежду, что Пат сумеет выдумать какой-нибудь чудодейственный рычаг, который позволит поднять сразу всю крышу сарая. Однако Пат ответил ему, как человек разумный.
— Его придется на куски разбирать, сёрр, а после обратно собирать, на земле.
— Как вы думаете, сколько времени это займет?
— За пару недель управимся. Болты-то, небось, ржавые.
— Придется еще щели конопатить…
Впрочем, мистер Уайт тут же поправился:
— Вам, наверное, трудно будет придумать, как сделать, чтобы между листами не просачивалась вода?
— Че это трудно-то? Забью это дело уплотнителем, вот увидите, будет ваш Ковчег нырять, что твоя утица.
— А каким уплотнителем?
Однако задавать такой вопрос человеку, который только еще начал обдумывать эту проблему, было рановато. Мистер Уайт и сам провел не один час ночи, оценивая достоинства замазки — пожалуй, жестковатой, да и к металлу она не пристанет, — мха, — однако во мхах он разбирался плохо, — и ветоши, плотно забитой в щели и, если потребуется, просмоленной.
— Наверное, от ветоши и смолы, — искусно слукавил мистер Уайт, — большого толка не будет.
— Да че ж не будет, сёрр, с вашего позволения? Я вам об них и собирался сей минут сказать, да уж больно вы быстро перескакиваете с одного на другое.
— Для таких стыков, — высокомерно продолжал Герати, — одна только ветошь и годится. Без нее у вас никакой Ковчег нипочем не поплывет. Вы, сёрр, в этих делах, прошу прощения, не разбираетесь, вы же джинтельмен, так уж оставьте это мне, я вам все в лучшем виде устрою.
— Понимаю. Да. Стало быть, вы предлагаете использовать просмоленную ветошь. А знаете ли вы кого-нибудь, кто может снабдить нас длинной лестницей? Хотя, наверное, лестница нам не понадобится?
— Куда ж мы без лестницы денемся? Наверх-то как забираться будем?
— А, да, конечно. Ну что же. Но ведь лестницу вам никто на подержание не даст, верно?
— Лестницу я враз добуду.
— Не сомневаюсь. Хм! Да. Так вот, эта лестница, о которой вы говорите…
— Наша-то коротковата будет.
— Я знаю. Нет, я хотел сказать, что как только вы о ней заговорили, я тут же и понял — наша будет коротковата. А известна ли вам еще какая-нибудь, которая коротковатой не будет?
— Хотя сойдет и наша, если ее к телеге присобачить. Что, об это-то вы и не подумали, верно?
— До крыши она все равно не достанет.
— Ну, на крышу можно и с гаража запрыгнуть.
— Вам это наверняка удастся, Пат, а вот я не смогу.
— А мы на гараж стул поставим, сёрр, или стол, а на него стул, вы мигом и залезете.
— Нет, знаете, стол на покатой гофрированной крыше, а на нем еще стул — я на них не полезу.
— Как-то раз, — продолжал согретый воспоминанием мистер Уайт, — мне потребовалось покрасить снаружи окно на втором этаже, и я поставил лестницу на стол. И только я долез с ведерком краски доверху, как стол перевернулся, и знаете, Пат, пока я падал, — я и сейчас вижу, как мимо моего носа проносятся камни, из которых сложена стена, — я крикнул себе самому: «Поберегись!».
— Это вы неразумно поступили, — отметил Пат.
— Неразумно.
— А мы стул к столу вожжами привяжем.
— Ну, если вы сможете хорошо его закрепить, тогда, я думаю, можно и попробовать.
— Это я-то его закрепить не смогу, сёрр? Да нет ничего…
— Да-да. Я знаю, вы сможете. И знаю, что нет ничего. Теперь вопрос вот какой: гайки на болтах, которыми крепится крыша, они где — снаружи или снутри?
Оба постояли, вытянув шеи, вглядываясь, пытаясь разглядеть детали кровельного устройства. Большое серое корыто крыши смутно простиралось над ними, и его рифление по какой-то причине ускоряло, словно оптическая иллюзия, движение глаз, не давая им сфокусироваться на чем бы то ни было.
— Где она к балке крепится, там снутри, а где полотнище к полотнищу — снаружи.
— Болты оцинкованы. Значит, они не заржавели. И посмотрите, Пат, видите те ромбовидные шайбы, тоже оцинкованные — снаружи под болтами. Все гофрированные листы соединены внахлест, желоб на желоб, почти герметично. Так что особо конопатить соединения не придется. Отличная, должен сказать работа, если к ней приглядеться.
— Ничего в ней отличного нету, сёрр. Все тяп-ляп сделано. А вот я вам такое сработаю, какого никто во всем графстве Килдар сделать не сможет.
— Что же, Пат, вот вам случай доказать это, построив Ковчег. Такой Ковчег, чтобы подобного ему не нашлось на всем белом…
— И не найдется никогда, мистер Уайт.
