— А сейчас… я пойду? — и, не дожидаясь очередного вопля, поспешила в ванную.
Лука оказался пунктуален, явился ровно в восемь. При виде своего дружка, сдавленно хрюкнул, стараясь сдержать смех, и спросил:
— Что, так сильно хочется перемен в жизни?
Хоть Дарио и пытался замаскироваться: сбрил щетину, голову обмотал чёрной банданой а — ля грозный пират, но розовую шевелюру всё равно не удалось скрыть полностью.
— Лана совершенствуется в магии, — всё ещё злясь на меня, буркнул ведьмак, и сел на переднее сиденье машины.
— Тогда понятно, — прыснул его приятель.
Лука как мог пытался развеселить друга и почти над ним не подтрунивал. Дарио поначалу отвечал ему с неохотой, но постепенно расслабился. Перестал каждую минуту пялиться в зеркало и демонстрировать мне своё недовольство.
Пока ехали, меня так и подмывало спросить, кто ещё явится на магическую тусовку. Мысленно ругала себя на все лады, тщетно пыталась внушить себе, что совсем не хочу его видеть. А говорить с ним — тем более. И вообще, обиду ещё никто не отменял. Пусть злость и прошла, но воспоминания‑то остались.
— Я и Габриэля пригласил, — ответил на мой невысказанный вопрос Лука. Увидела, как в зеркале заднего вида отразились чёрные, словно угли, глаза ведьмака, пристально следящие за моей реакцией. — Надеюсь, ты не против?
— Без разницы, — прикинулась я равнодушной.
Двухэтажное здание, возле которого мы припарковались, чем‑то напомнило мне антикварный магазинчик синьора де Паоло. Такой же старый фасад с выщербленными стенами, обшарпанная дверь, пустые, тёмные проёмы, где по идее должны были находиться окна. И абсолютная тишина, окутавшая это доисторическое строение.
— Иллюзия? — догадалась я.
— Тебя уже сложно чем‑нибудь удивить. — Распахнув передо мной дверцу, Лука, как истинный джентльмен, помог мне выбраться из машины.
— Можешь попытаться, — улыбнулась ведьмаку и заметила, как у того, стоило мне оказаться с ним рядом, затрепетали крылья носа.
Опять принюхивается, вампиряка.
Стоило переступить порог затрапезного дома, как окружающий мир наполнился звуками, красками, ароматами. Иллюзия исчезла, словно кто‑то сдёрнул с меня повязку, и я увидела просторный холл с высоченными потолками. На второй этаж вела изгибающаяся дугой широкая лестница. Справа и слева находились коридоры, оканчивавшиеся просторными залами. В каждом помещении народу было валом.
Ещё нет девяти, а вечеринка уже в разгаре.
— На втором этаже обстановка поспокойнее. Если устанешь от шума, можем подняться туда отдохнуть, — склонившись ко мне, шепнул черноглазый искуситель, опалив горячим дыханием.
— И что, хозяева не против таких интимных посиделок? — вздёрнула брови.
— Здесь никто не живёт. У предков Габриэля полно недвижимости в городе, конкретно этот домик щедрый Хранитель пожаловал нам для всяких молодёжных мероприятий. Вроде сегодняшней тусовки, — с готовностью пояснил итальянец.
«И снова меня угораздило очутиться в гостях у Салвиати», — уныло подумала я.
Вскоре Дарио утащила от нас какая‑то подружка Вери, предварительно отпустив пару шуточек в адрес его причёски.
— Пойдём, покажу, что тут у нас имеется, — взялся надо мной шефствовать Лука и повёл по коридору.
Стены зала, в котором мы очутились, были обклеены выцветшими обоями, с потолка свисала припыленная хрустальная люстра, рыжий паркет покрывали вытертые ковры с пышной, но спутанной бахромой. Зато мебель была в стиле модерн: несколько диванов, пара журнальных столиков и барная стойка, к которой мы и направились.
Я чуть замедлила шаг, почувствовав лёгкое головокружение и резь в глазах.
— Это из‑за концентрации Силы, — стараясь перекричать громкую музыку, пояснил ведьмак. — Скоро привыкнешь. Сейчас сделаем тебе что‑нибудь, чтобы взбодрилась, — и принялся кричать бармену какую‑то абракадабру, пока я ошалело глазела на невысокую стойку, окутанную какой‑то желтоватой дымкой.
Появилось желание хорошенько потереть глаза и проморгаться.
Лука коснулся моего локтя, побуждая обернуться.
— Вон к тем, — указал на небольшую группку ребят, играющих в настольную игру,
— не советую присоединяться. Почти всегда играют на дары и почти всегда мухлюют. Особенно с новенькими.
Заметила, что фигурки на деревянной доске двигаются сами собой. При этом глаза ведьмаков, тех, что каким‑то образом ими управляли, светились пугающим синим светом.
— Что значит — на дары?
— Проигравший отдаёт победителю во временное пользование свой дар. В твоём случае это будет управление стихиями. Хотя… Тут полно стихийников, с тобой всё равно не захотели бы играть. Разве что так, чисто прикольнуться над новенькой. Могу познакомить вон с теми красотками, — указал мой гид на следующую группу ведьмаков. Вернее, ведьмочек, рассевшихся на диване возле дверей, ведущих на террасу. — А хотя нет, — тут же отринул эту идею. — Это закадычные подружки Франчески. Лучше не будем рисковать твоим здоровьем.
К счастью, самой Франчески пока нигде не наблюдалось. Уж с кем с кем, а с ней мне точно не хотелось пересекаться.
Габриэль тоже не просматривался. С одной стороны, меня это радовало. С другой
— нет — нет, да и чувствовала укол разочарования.
Потягивая из трубочки освежающий коктейль, последовала за ведьмаком в другой зал, где обстановка тоже была довольно непринуждённой. Народ разбился на группы. Некоторые просто болтали, некоторые играли в непонятные мне игры. Парочка ведьмаков, развалившись в креслах и задрав ноги на журнальный столик, курили какую‑то пахучую дрянь, отчего в помещении стоял приторно — сладкий, терпкий запах.
Снова почувствовала, как голова начинает идти кругом.
— Пойду подышу свежим воздухом, — когда моего экскурсовода остановил очередной приятель, сказала я и направилась к запримеченной ранее веранде.
Но так на неё и не вышла. Возле опоясовавших веранду перил стоял Габриэль в компании незабвенной Франчески. Я замерла как вкопанная. Не слышала, о чём они говорили, зато видела, как близко находились друг к другу. Казалось, ещё немного, и он её обнимет. Начнёт целовать.
Воздуха по — прежнему катастрофически не хватало. Не желая любоваться этими мирно воркующими голубками, бросилась к выходу.
Выскочив на улицу, глубоко вдохнула свежий вечерний воздух и ощутила, как сердце снова щемит от боли. Не стоило вообще сюда приезжать. Сделала только хуже. Лучше бы сидела себе под компьютером, просматривала весёлые комедии.
Не уверена, что хватит духу туда вернуться. А придётся. Хотя бы для того, чтобы спросить у Дарио, какой адрес назвать таксисту. Я, как обычно, понятия не имею, где живу.
— Привет, красавица! — раздался совсем близко громкий, жизнерадостный голос.
— Стефано?
Спрятав руки в карманы джинсов, по улице бодрой походкой шагал учитель английского.
— Как же удачно я вышел прогуляться! — блеснул голливудской улыбкой итальянец. — А ты здесь какими судьбами? — И вопросительно покосился на дряхлое здание, стену которого я подпирала.
— Да вот тоже, можно сказать, гуляю, — постаралась переключить внимание репетитора на себя. Нечего ему интересоваться чужой колдовской собственностью.
— Выглядишь подавленной. Что‑то случилось? Может, по бокальчику? — указал взглядом на небольшой ресторанчик через дорогу. В широких окнах горел мягкий свет и слышалась приятная, ненавязчивая музыка.
— Извини, не могу. Друзей жду, скоро должны подойти, — пришлось слукавить. Не скажу же, что я на вечеринке в покосившемся «сарае», коим это здание представлялось не догадывавшемуся о существовании магии парню.
Стефано, кажется, не понял, что ему только что отказали, упрямо протянул руку:
— Ты ждала друзей, а теперь пусть они тебя подождут. Ну же, пойдём, развеешься.
И почему всем так хочется меня «развеять»?
— Спасибо за предложение, но правда не могу, — улыбнулась, стараясь скрыть раздражение.
— Знаешь, меня уже достали твои отмазки! — вдруг зло выплюнул мне в лицо и командорским тоном отчеканил, схватив за руку: — Пойдём!
— Стефано, пусти! — к возмущению прибавился страх. Слишком уж агрессивно вёл себя итальянец.
Попыталась выдернуть руку из жёсткого захвата, чтобы потом сразу же забежать в дом, но Стефано лишь усилил хватку. С яростной силой впился в моё запястье. Наверное, я бы взвыла от боли — казалось, ногти прорезают тонкую кожу, — если бы не внезапная слабость, вдруг охватившая тело.
Последнее, что запомнила, падая на землю, — искажённое в уродливой гримасе лицо. Казалось, оно не принадлежало человеку.
Внезапная простуда прошла, даже толком не успев начаться. После нескольких чашек горячего чая, который Аделаида заставила его выпить, Габриэлю сразу стало легче. Спал жар, в висках больше не ломило, а постепенно и злость, как ни странно, отступила.
