испуганное:
– Леся, мы за печеньем пришли, мы ничего плохого не хотели, честно-честно!
И плачущее:
– Что это за тёти?
Лучше бы я позволила ведьмам меня убить! Лучше бы я умерла! Что угодно лучше, чем снова подвергать детей опасности!
– Мы же не будем делать глупостей, м, дорогая? – приглушённый голос эльфа я расслышала с трудом, сердце стучало слишком громко, закладывая грохотом уши.
Но его издевательские поцелуи шеи ощущала остро, как разряды маленьких молний, прошибающих всё тело.
Меня затрясло. Просто затрясло без возможности взять себя в руки.
– Давай, моя хорошая, – меня непреклонно развернули за локоть на месте, подтолкнули к неизвестно когда открывшемуся порталу, похожему на треснувшее зеркало.
Я сделала шаг, не ощущая собственного тела, за ним ещё один.
Не хотелось шевелиться. Не хотелось дышать, лишь бы не оказаться в руках этого существа. Хотелось рваться, кричать, отбиваться, сопротивляться до последнего.
– Леся? – жалобный детский голос с улицы.
– На счёт три одним волчонком будет меньше, – хлёсткое от Царя.
Я сделала последний шаг и позволила магии перехода окружить, подобно воде. Эльф тут же оказался рядом, его жёсткие пальцы больно сомкнулись на моём локте и меня крепко держали всё то долгое время, пока портал переносил между миров, проходил выстроенную Царём впечатляющую защиту, исчезал, сменяя серую муть на очертания тёмного, освещённого многочисленными свечами небольшого зала.
В центре стоял каменный стол, являющийся неотъемлемой частью пола, словно поднятый снизу и слепленный в нужной, не очень ровной прямоугольной форме.
Запоздало пришла мысль о том, что теперь Царь отрезан от эублефар и не может приказать им причинить детям вред, а, значит, я могу начать действовать. Действительно запоздало. Она только всколыхнулась в сознании, как в этот же миг я получила в лицо горсть чёрной пыли, окружившей, окутавшей, забившей в нос и рот и напрочь перекрывшей дыхание.
Обморок был пугающе внезапным, а падения я уже не чувствовала.
* * *
Такое удивительное чувство.
Моё тело было похоже на облачко. Лёгкое, невесомое, неощутимое. Только сдавливало напряжением запястья и щиколотки, но это ощущение было где-то на краю сознания, там, где я не обращала на него внимания.
Говоря откровенно, и к самому своему телу я не сильно прислушивалась. Куда острее были ощущения… не мои.
Злость. Злость такая твёрдая, такая крепкая, что уже давно переросла в ослепляющую ярость. Если бы существовали эмоции сильнее ярости, Сагар чувствовал бы их.
Чуть-чуть, на самую малость слабее злости был страх… поглощающий страх не успеть, опоздать, и вместе с ним потребность быть быстрее, быстрее, ещё быстрее…
– Очнулась? – безразличный вопрос над головой вынудил отвлечься от считывания эмоций любимого, приоткрыть глаза и взглянуть на расплывающееся лицо эльфийского Царя.
Опираясь на стол по обе стороны от моего лица, мужчина неожиданно тяжело вздохнул, опустил голову, словно смертельно устал от всего, что происходит в его жизни.
И с поразившей меня искренностью сказал:
– Мне правда жаль, Лесь. Ты хорошая девушка. Жаль, что приходится делать это с тобой… но выбора нет.
Момент слабины прошёл. Вина, сожаление, печаль исчезли из его лица без возможности вернуться вновь.
– Эублефары? – спросила тоном «я всё знаю и удивить тебе меня нечем».
Эльф, собиравшийся отойти, передумал, медленно вернулся на место, внимательно посмотрел на меня сверху вниз.
И промолчал, гад ушастый, вынудив меня пойти на риск и продолжить:
– Шантаж? На взаимовыгодное сотрудничество не похоже.
Предупреждающий прищур, но меня так и так убивать надумали, мне терять уже нечего.
– Интересно, чем же они тебя зацепили? Угрожали поработить весь твой народ и использовать в качестве магической подпитки? Ой, прости, забыла, что этим одни ушастые промышляют.
Царь жестко усмехнулся, мигом разгадав задумку и не позволив насладиться тем, как он от насмешек выходит из себя и выкладывает всю правду.
– Хорошая попытка, – похвалил, кивнув пару раз. – А теперь помолчи-ка, мне нужно перерезать твои вены под правильным углом.
Невольно вспомнилось, что я тоже верный угол пыталась выяснить, намереваясь отрезать рога умирающего Сагара. Как давно это было. В другой жизни словно, и не со мной, а с кем-то другим.
И тут в моей голове раздалось хмурое:
«Ты бы правда отрезала мне рога?»
Радость я подавила с трудом, с ещё большим удержала расползающиеся в улыбке уголки губ. И, следя за тем, как Царь устроился у моей прикованной к столу руке с серебряными кинжалом в руке, подумала:
«Я правда пыталась»
«Врёшь, – сходу вычислил любимый и тут же велел: – Ладонь раскрой».
Раскрыла. Незабываемое зрелище хлынувшего вертикально вверх пламени, опалённое эльфийское лицо и странный издаваемый им звук – не то хрип, не то крик. Я не очень поняла, честно говоря.
А через мгновение на Царя уже и вовсе не смотрела, потому что рядом с ним появился новый источник огня, из которого, подобно смертоносному вихрю, вылетел взбешённый до почерневших глаз и пылающих кончиков волос Сагар.
Он рванул вперёд, в полёте нанёс эльфу грубый, жёсткий, сильный удар в лицо, заставивший Царя отлететь в сторону.
Именно в этот момент я и крикнула:
– Его убивать нельзя! Он должен предстать перед судом и понести заслуженное наказание!
– Любимая, – прорычал Сагар, которого такой расклад нисколько не устраивал.
– Любимый, – я приподняла голову, насколько возможно было, и выразительно посмотрела в чёрные глаза.
– Р-р-родная, позволь мне прикончить гада! – демон упрямо на своём настаивал.
– Прикончишь, – заверила серьёзно, – после суда. Ему всё равно один приговор – смерть.
Сагар ко мне всем телом повернулся, у меня же негодующе поинтересовался:
– Если ему всё равно умирать, смысл суда ждать?
– Ну, ты как маленький, – я со вздохом обратно легла, а то в такой позе находиться крайне неудобно было.
– Ладно, – не стали со мной спорить, – сейчас мне с ним что делать?
– А, что хочешь, меня это уже не особо волнует, если честно.
Я вообще девочка честная.
А Сагар –
