- Сколько у нас взрывчатки? - уточнил Клыков.
- Хватит на десяток таких десантов, - отозвался Магомет. - И дополнительно можно приготовить. Реголита на Луне, слава Богу, навалом.
Кто-то из опытных взрывников подсказал, что для усиления мощности взрыва мины нужно класть вперемешку с кислородными баллонами. А что? Не плохо. Сырьё есть. Пока заседание Комитета продолжалось, рабочие приступили к выполнению этой части плана — никто не знал, сколько времени у них осталось.
После долгих дебатов они пришли к необходимости вырыть метров сто окопов и поставить два-три дота, снаряжённых вакуумными пушками. Обычно они использовались для очистки лунной поверхности от крупных камней. В труху их разбивали.
И ещё появилась хорошая идея — поставить в засаде две группы бульдозеров: одну — за горой порожняка, другую — с юго-западного края разреза. То есть аккурат таким образом, чтобы ударить при случае одновременно с двух сторон и взять противника в кольцо. Техника крепкая, не всякий гранатомет её одолеет. А в качестве оружия будут им детонирующие взрывчатки, приготовленные бойцами Евлоева.
- Вопрос на засыпку, - подал голо Богатырёв после того, как план обороны обсудили в мельчайших деталях. - Пленных брать будем?
Повисла пауза. Пока они ставили крестики на карте и творили умозрительные конструкции, всё получалось хорошо, но что они станут делать, когда придется по-настоящему увидеть кровь, умирающих товарищей, оголённые рваные раны? Правильные вопросы задавал Петр Терентьевич. И они требовали немедленного ответа.
- В общем так, - сказал Клыков. - Предложим сдаться. Кто согласится, помилуем.
- И куда их потом? Они же нас тут ночью всех перережут.
- Да! Пусти козла в огород.
- Что же вы предлагаете? Всех уничтожить?
- Так они к нам тоже не банановыми шкурками кидаться едут.
Сошлись на том, что пленных, если таковые окажутся, поместят в специально отгороженный корпус под охраной. С каждым проведут индивидуальную беседу, и уже на основании полученных впечатлений будут решать, кто и чего заслужил в этой жизни. Не отвергался и вариант с отправкой пленников домой на уцелевших звездолётах. Пожалуй, самый гуманный.
XVI
Отец Поликарп никогда не надевал рясу. Даже на служения он приходил в простом свитере или пиджаке. Единственное, что напоминало в нём православного священника, так это борода, горделиво свисавшая до самой груди.
Но в тот день он решил изменить своим привычкам. Ещё никогда он не проводил молебна перед столь ответственными событиями, от исхода которых, вне всякого сомнения, зависела его собственная судьба и судьбы сотен лунных товарищей.
Торжественность момента передалась аудитории. Взгляды людей, обращенных к нему, красноречиво свидетельствовали сами за себя. Они ждали от него не просто слов, но откровений, должных стать маяком в их дальнейших действиях. Слов, способных изгнать страх и сомнения, так легко могущих поселиться в душах.
Как всегда, отец Поликарп взял накануне однодневный пост и вознёс молитву, уединившись в библиотеке. Там к нему и спустились с неба те самые слова, которые предстояло произнести.
- Братья и сестры! - начал он. - Давайте откроем Священное Писание. Псалом двадцать шестой.
Те, у кого имелись при себе Библии, последовали совету проповедника и зашелестели страницами, а он принялся читать вслух приятным ровным басом, слегка напевая текст.
- «Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут. Если ополчится против меня полк, не убоится сердце моё; если восстанет на меня война, и тогда буду надеяться».
Слова, знакомые многим с детства, не оставили никого равнодушным, тем более, что они как нельзя кстати подходили к ситуации и настроению. Отец Поликарп отложил в сторону книгу.
- Так Давид, царь иудейский, взывал к Господу, собираясь на битву, как многим казалось, заведомо проигрышную для него. Ведь кто противостоял ему? Сам Голиаф. Воин филистимлянский, богатырь. Громила, не ведающий страха и боли. Говоря современным языком, на тот момент вряд ли бы нашелся хоть один букмекер, согласившийся поставить на Давида ломаный грош. Однако Давид знал, что сила его не в тренированном теле и мышцах, но в вере. Безоговорочной и неумолимой, способной творить чудеса. Что может человек сам по себе? Одолеть в бою себе подобного. Но в следующий раз он падёт от чьей-то более мощной руки.
Отец Поликарп вскинул руки к небу.
- Тогда, выйдя на битву, Давит обратился к Господу. И именем Его возвестил свою победу в сражении, которое даже ещё и не началось. Мы все знаем, что случилось потом: Голиаф был повержен, а изумленная толпа избрала своим царем Давида. Помазанника Божьего.
Молчание в зале говорило о том, что все поглощены рассказом.
- Голиаф сегодня стучится в нашу дверь, братья и сёстры. Наглый, уверенный в своей непобедимости. Жаждущий невинной крови. Не знающий пощады и жалости. Он уже мысленно похоронил нас, определил нашу участь. Участь бессловесного и беззащитного стада, не способного дать ему отпор. Но вот что я вам скажу, братья и сестры. Господь имеет на нас другие планы!
- Аминь! - раздались многочисленные голоса.
- И с этими планами Голиафу не совладать. Он падёт, как пал некогда Вавилон! От наших рук, в которые Всевышний вложил святой меч справедливости!
Отец Поликарп сделал паузу, оглядывая зал, подолгу останавливаясь на каком-нибудь конкретном слушателе.
- Моего сердца касается грусть. Грусть от того, что многих из присутствующих здесь я, возможно, вижу в последний раз. Но его также заполняет и радость. Радость от того, что мы являемся проводниками Господней Воли, и за это всем нам уготовано место на небесах, рядом с Всемогущим Богом. А что может быть прекраснее такой доли?
- Аллилуйя!
- Так выйдем же все, как один, на поле брани, и пусть трепещут наши враги! Ибо скоро грядёт на их поганые головы возмездие!
- Ура! - раздались отдельные возгласы, не совсем соответствующие, правда, букве служения.
В заключение на сцену вышел хор и исполнил старый славный гимн «Всех Святых».
XVII
Когда все разошлись выполнять возложенные на них обязанности, вдохновлённые проповедью отца Поликарпа, Клыков с Ольгой остались на некоторое время одни в кабинете.
- Видишь, в какое неблагополучное время нас свела с тобой судьба, - сказал устало Главнокомандующий. - Уж ты прости.
- Что ты, Коленька. Для любви любые времена годятся. Мой прадед со своей будущей женой на фронте в Великую Отечественную познакомился. Ты не переживай. Вдвоём, оно сподручнее даже будет.
Клыков не успел ей возразить, потому что в штабе появился гонец — кто-то из проходчиков.
- Николай Иванович! - доложил он. - Там этот... Секуба просит вашей аудиенции.
- Что ему нужно?
- Не знаю. Говорит, что дело чрезвычайной важности.
- Ладно. Зови.
Секуба — так звали местного бомжа. Как он появился на Луне, с каким кораблём прилетел, что здесь делал, никто не знал. Он жил в открытом пространстве и появлялся на шахте только для того, чтобы клянчить кислород и еду. Постоянные предложения румольцев присоединиться к ним, заняться полезным трудом и обрести крышу над головой он отвергал.
Скафандр его износился до невозможности. Казалось, он уже совсем не выполняет своей роли, а его владелец научился дышать в вакууме — так шутили острые на язык взрывники.
- Здорово, начальник! - поприветствовал он Клыкова с порога, распространяя странные ароматы.
- Говори, что нужно. Времени у меня в обрез.
Бродяга трескуче рассмеялся.
- И даже меньше, чем ты думаешь, начальник, - пояснил он свою весёлость. - Ходил я сегодня на север. Недалеко. Километра три-четыре. Видел там незнакомцев.
- Продолжай, - потребовал Клыков, ощущая, как горло его пересохло.
- Три корабля, - повиновался Секуба. - Диковинные какие-то. Треугольные. На грузовые не похожи. На пассажирские вроде тоже. Не их ли вы поджидаете, начальник?
Ольга вцепилась побелевшими пальцами в обивку кресла.
- Ты точно не ошибся? - сдавленным голосом спросил Клыков.
- Если бы Секуба ошибался, то он давно бы перестал вам докучать своими визитами. Верно? Корабли это. Настоящие. Три штуки.
- Оленька, - распорядился Клыков. - Срочно всех членов комитета сюда! Хотя, нет. Не всех. У них работы невпроворот. Вострикова, Евлоева и Егорова!
Выслушав страшные новости, Востриков стал задавать Секубе наводящие вопросы, и Клыков мысленно похвалил его за чёткость формулировок и ясность изложения.
Оказалось, что десант — а в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось — выгрузил несколько огромных ящиков. Секубе удалось притаиться за скалой, и он увидел их содержимое, когда бойцы вспороли обшивку. Он долго не мог поверить своим глазам — перед ним стояли странные животные, внешне похожие на быков, но с большими крыльями, слегка приподнятыми над туловищем. Невероятно, но они передвигались без скафандров. Ни обжигающий лунный климат, ни разряженная атмосфера не причиняли им никакого вреда.
