Я подошел к возлежавшей на ложе императорской наследнице и опустился на колено, ожидая ее дальнейших распоряжений.
— Может, выпьем вина? — предложила она, игриво стрельнув глазками.
— Как пожелаете, ваше высочество.
— Подайте мне вон тот кубок, — указала принцесса на бокал с простым вином. Без лекарства. Ошиблась.
— Почту за честь. — Вскочив на ноги, я загородил столик спиной и, ловко произведя подмену бокалов, подал ей тот, в котором она растворила лечебный кристалл.
Пригубив вина, Викториния благосклонно улыбнулась мне и с приказной ноткой в голосе поинтересовалась:
— А вы, Иван, почему не пьете?
— С вашего разрешения, — произнес я, делая глоток. Остывшее до комнатной температуры вино показалось мне значительно более приятным на вкус. Или это вкусовые рецепторы на языке подстроились под обилие пряных приправ?
После того как бокал принцессы опустел, я одним глотком осушил содержимое своего и, приняв из рук наследницы императорского трона пустую емкость, вернул ее на столик.
— Можете поцеловать меня, — повелело их императорское высочество.
Я едва не спросил: «Как?»
Пока мой мозг пытался хоть как-то упорядочить рой мыслей, гудевших в его извилинах, она протянула пухлую ручку.
Я коснулся ее дрожащими губами. Чувствуя, как стальное лезвие опасности проносится мимо.
Хорош бы я был, если бы вместо законопослушного касания царственных пальчиков облобызал ее губы. Может, за подобную наглость и не казнили бы — слишком велика вероятность того, что валькирия попросту рубанула бы мечом, и вся недолга. А я хорош гусь: вообразил себе невесть чего.
— Ступайте, мой рыцарь.
— Спокойной ночи, ваше высочество, и приятных снов!
Покинув шатер, я в растерянности замер. Что делать дальше? И куда подевался Тихон? Небось пробрался на кухню и набивает себе брюхо.
Стоявшая на страже валькирия, не убирая рук с гард мечей, повернула в мою сторону голову и, произнося слова слегка нараспев, сказала:
— Можете для ночлега этой ночью воспользоваться нашей палаткой.
— Вы очень любезны.
— Ночи нынче холодные, а вы без снаряжения, — пояснила она причину своего предложения.
— А как же вы?
— Два места, а спим мы по очереди.
— В таком случае я с благодарностью воспользуюсь вашим любезным предложением этой ночью.
— Без проблем.
— А на следующую подыщу себе что-ни…
— Об этом можете не беспокоиться, — перебила меня валькирия и указала на примостившуюся рядом с шатром принцессы скромную палатку, подобную тем, которые используются в моем мире любителями натурального отдыха. Из тех туристов, кто не делает себе поблажек во время вылазки на лоно природы, кто отвергает все блага цивилизации — будь то стационарная установка микроклимата или простые надувные матрасы с подогревом. Полуметровой высоты тряпичная пирамида шириной у основания метр и длиной — два. В ней особо не развалишься и в одиночку, а уж вдвоем… Видимо, валькирии не просто напускают на себя суровый вид — они и в самом деле привыкли к спартанскому образу жизни.
— А не подскажешь, где мой Тихон?
— Ты имеешь в виду того небольшого мутанта из Диких пустошей?
— Да, такого… с крыльями, — ответил я, про себя подумав, что если мой демон мал по сравнению с местными мутантами, то мне встречаться с ними не хочется.
— Он в загоне для животных.
— Где это?
Валькирия кивнула в нужном направлении головой.
— Я схожу за ним.
— До утра он никуда не денется.
— Просто я хочу проверить, все ли у него хорошо. — Воительница пожала плечами.
Осмотревшись, я направился к указанному телохранителем принцессы нагромождению фургонов, стараясь осторожно ставить ноги. Все же в большом скоплении коней и прочей живности есть свои недостатки. А ступить в них ногой в полумраке, лишь частично рассеиваемом холодным огнем звезд и бликами костров, весьма несложно.
— Как звать тебя? — обернувшись, спросил я.
— Ольга.
— А меня Иван.
Где-то недалеко завыл волк, тоскливо и с обидой на весь мир.
Странно, но кони и буйволы не проявили ни малейших признаков испуга. Ни один не заржал, не рванулся с поводка, стремясь умчаться подальше от опасности. Дикий мир.
Огибая один из костров, вокруг которого расположилось с десяток воинов и парочка женщин, я почтительно поздоровался. Они нестройно ответили, прервав свои дела, и проводили меня любопытными взглядами. Интересно, какие мысли роятся в их головах? Или они еще находятся на том этапе эволюции, когда мысли не роятся, а возникают по одной и со значительным интервалом? Возникла — и пропала. Коли успел ухватить, повезло, а нет, так жди следующую. Она обязательно будет. Когда-нибудь…
Я ступил под низкий полог загона для животных и задохнулся от сильного запаха. Глаза непроизвольно полезли на лоб. Сногсшибательная смесь натуральных ароматов — это вам не городской смог, к этому мы непривычны.
— Тихон! — негромко окликнул я своего демона, пытаясь рассмотреть внутреннюю обстановку загона.
— Ваур… — донеслось жалостливое скуление из самого дальнего угла, полностью погруженного во мрак.
— Иди ко мне.
— Вау-ур, — еще жалобнее отозвался Тихон.
— Сейчас. — Чувствуя, как во мне закипает злость, я вернулся к костру и позаимствовал горящую ветку, чтобы использовать в качестве факела. Все это проделал не говоря ни слова, но никто и не пытался мне препятствовать, просто наблюдали за каждым моим движением.
Загон представлял собой временное сооружение из составленных в форме прямоугольника фургонов. Вдоль правой стенки стояли в ряд единороги, лениво пережевывая свой овес. С противоположной стороны поставлены одна на другую клетки с курами и утками, чуть дальше — парочка короткорогих козочек и, наконец, в самом углу, в клетке сидел Тихон, жалобно поскуливая и толкаясь мордочкой в закрытую на засов дверцу.
— Сейчас, сейчас. — Держа затухающую ветку повыше, чтобы не устроить пожар, я пробрался к моему демону и, раздавив в кибернетической руке хлипкий замок, выпустил его на волю.
Тихон радостно взвизгнул, посеяв панику не только среди пернатых, но и среди парно— и непарнокопытных «сокамерников», и облизал меня длинным языком.
— У ноги! — приказал я ему и поспешно вышел из стойла. Почти затухшая ветка, прочертив сияющую дугу, упала в самый центр костра, подняв тучу искорок, увлеченных ввысь восходящим потоком горячего воздуха.
— Зачем ты его выпустил? — спросила Ольга.
Агата, к этому времени покинувшая шатер принцессы и занявшая место рядом с напарницей, лишь сверкнула в прорези маски голубыми глазами, в отблесках костра казавшимися черными, и не произнесла ни звука. Желание знакомиться пропало, тем более что мое имя она не раз слышала в шатре принцессы, я ее — тоже.
— Он мой друг, — присев на корточки и поглаживая Тихона у основания рога, пояснил я.
— Он мутант!
— Нечего подобного. Он просто не такой, как мы, но… он друг. Надежный.
— Смотри только, чтобы он не отходил от тебя ни на шаг, а лучше привяжи у входа в палатку — так спокойнее будет.
— Он и так будет вести себя спокойно.
— Как знаешь, — не стала настаивать валькирия. — Не разделишь с нами трапезу?
— Почту за честь.
Ольга убрала мечи в ножны и покинула свой караульный пост.
Спустя несколько минут, вдыхая аромат потрескивавшего на углях мяса и пряных специй, я с удивлением обнаружил, что успел проголодаться. Валькирия специальным ножом отсекла от куска мяса ломоть величиной с мою ладонь и положила на лист салата.
— Это тебе.
— Спасибо, — поблагодарил я ее. — А не найдется еще одного ножа, а то я…
Валькирия отстегнула ремешок повыше колена и, обнажив лезвие своего ножа, коснулась его губами, произнося что-то слышимое только ей и клинку.
— Возьми, — протянула его она. — Это дар.
Не знаю, как следует принимать дары в этом мире, но… по наитию, я принял подарок в руки, извлек нож из чехла и поцеловал его лезвие со словами: «Ему не придется ржаветь от бесчестья».
Сказанное мною едва ли совпало с ритуальными словами, положенными в соответствующей данному случаю обстановке, но они пришлись дарительнице по нраву. Она улыбнулась:
— Носи с честью.
Отделив от своего куска мяса большую часть, я подул на него, остужая, и дал Тихону. Он с довольным урчанием мигом расправился со своей долей и облизнулся.
— Вкусно? — спросил я его.
Демон кивнул, в восторге распрямив крылья. Валькирия отрезала еще ломоть и положила перед ним. Тихон вопросительно скосил на меня оранжевый глаз, спрашивая разрешения.
— Кушай. — Я похлопал его по загривку, показывая, что все хорошо.
Мигом сжевав угощение, Тихон приблизился к сидевшей на корточках девушке и лизнул ее в щеку, оставив влажный след.
— Это он так благодарит, — пояснил я, успокаивая разом напрягшуюся воительницу.
