— Есть один? — голосом примерного ученика, что вечно занимает место за первой партой, прямо перед носом у учителя, ответил парень.
— Где здесь туалет, а то ссать хочется…
— Вам — везде, — с намеком на улыбку, которая жутковато смотрелась на его лице, ответил Череп. — Только помните, что испачканные предметы, вероятно, будут оттирать вашим же лицом. А поход в… санузел вы попросту не заслужили своим нежеланием сотрудничать.
— Еще вопросы? — зло рыкнул толстяк, взмывая с табурета, на который уселся минут за пять до того.
— Сколько чисел после запятой числа Пи вам известны?!
Смерти вновь переглянулись и покинули кабинет.
— До****лся? — просто спросил его конвоир, всю беседу изображавший статую при двери.
— Д*******я, — согласился Матвей с грустным вздохом, на самом деле прекрасно понимавший что он делает и с какой целью. — В туалет-то заведешь?
— Не положено. — только и был ответ.
— Изверги, — задумчиво согласился парень, уже «предвкушавший» встречу с палачом. — Пошли?
— Пошли… — вроде бы как с сочувствием ответил конвойный, поудобнее перехватывая руку Матвея, заставляя парня скрючится в три погибели.
И злости к нему узник не чувствовал ни капли.
Работа у мужика такая. Чего уж тут.
Глава 5
Местная «зеленая миля» оказалась до обидного короткой. Всего-то девять шагов до лестничной клетки, плюс еще двадцать шесть до заветной дверцы, и шесть пролетов вниз между «пешеходными» отрезками. Подвал, кстати, был куда более древним, чем безликая коробка сверху. Холод, мрак, каменные стены и… Обычные офисные двери из ломкого пластика, среди которых танком на парковке американских «Фокусов» выделялась обитая тяжелыми железными лентами потемневшая от времени деревянная «привратница». Монументальная и прочная, словно вековая скала.
Впечатление производило.
— К стене! — скомандовал конвоир, и, убедившись что его напарник контролирует узника, оттарабанил известный любому ребенку в империи перестук.
Тууук-тууук-тук-тук-тук…«…Выходи со мной на связь», — автоматически про себя закончил Матвей в такт ударам кулака по темному дереву. Хреновенько у ребят с фантазией. Аль местных палачей очень уж не уважают.
Ничего не произошло, а, может быть, и Воронцов, расположившийся зубами к стенке, просто не услышал. Однако уже через миг его дернули, а дверь, несмотря на внешнюю громоздкость, на удивление легко открылась внутрь.
Жалобно звякнули наручники, украшавшие сведенные за спиной руки Матвея, и вот он попадает в святая святых местного гестапо — камеру пыток. Нет, не так! Камеру Пыток. С большой буквы оба слова и придыханием при произношении.
Старые верстаки были сплошь и рядом завалены грязными (фу такими быть!) инструментами для разделки несговорчивых тел, по стенам были развешаны анатомические плакаты, что можно увидеть в любой больнице или классе биологии, а посреди стоял древний устрашающего вида «трон» с опцией фиксации головы и конечностей металлическими лентами. Похоже, именно там планировалось разместить главного гостя сегодняшнего вечера. Однако главной фишкой этого бардака стал открытый горн, где уже раскалились до красноты устрашающего вида щипцы.
Как… Несовременно! У Матвея был в свое время курс полевого допроса, где его неоднократно тошнило от некоторых… упражнений. И он прекрасно знал, что нужного эффекта можно добиться чище и проще, а тут средневековье какое-то. Р-ретрограды!
— Подконвойный номер…, - попытался доложить унтер, но тут же был прерван ленивым взмахом руки одного из палачей.
— Оставь, — произнес звероподобный служитель дыбы и топора, лицом напоминавший терминатора (того самого, с мордой ободранной). — Сами разберемся.
Унтеру такое отношение и обращение не понравилось от слова совсем. Ага, похоже, корпоративная конкуренция здесь на высоте!
— Где зафиксировать? — вида его конвоир не подал, но Воронцов-то очень хорошо почувствовал, как на миг дрогнули его пальцы.
Рубль за сто, ох как бы он хотел сейчас начистить одну рожу, на которой жизнь итак успела оставить несколько отметин. Часть из них, насколько успел отметить парень, явно клинком вострым. Редкий случай, когда биография на лице написана крупными мазками!
— Оставь, он же в наручниках! — второго палача с напарником роднила только фигура борца тяжелоатлета, а вот лицо наводило на мысль о том, что продавщицы до сих пор у него паспорт при покупке пива спрашивают.
И это не смотря на внушительные габариты. Мало ли сейчас молодежь вымахивает. Поколение акселератов…
Дверь за спиной парня закрылась с ужасным скрипом. Наверное, это должно было произвести впечатление, и парень не смог бы удержаться от усмешки, если бы поток концентрируемой энергии не выветрил из его головы все лишние мысли. Воронцов «сжал в точку свою Ки, объединив в себе оба начала, чтобы в момент движения мысль и тело работали синхронно, превращая любое намерение в тотально-эффективное действие», как бы сформулировал один из его инструкторов внутренней работы старый ханец Ляо Тонг.
— Садись пожалуйста, — предложил пупс, как его про себя окрестил Матвей, взмахом руки указывая на единственный стул в помещении.
— Ну на фиг, — заявил Воронцов не двигаясь с места. — Я лучше пешком постою!
Палач вроде как изумленно взмахнул густыми ресницами, пристально разглядывая объект своей будущей работы. «Интересно, а в человека живого острой тыкая он так же невинно глазками хлопает: „Мол, интересно, а если еще и это яйцо отрезать, то как оно будет? А потом еще наверняка искренне расстраивается, что третьего нет, чтобы контрольный замер произвести!“», — только и подумал Матвей, прикидывая количество смертников в помещении.
Вместе с ним выходило пятеро. Пупс, терминатор и двое габаритных ребятушек, ныне возящиеся с какими-то устрашающего вида железяками.
Четырем смертникам не повезло. Не рассчитана стандартная армейская машина на противодействие практикам внутренней работы. Равно как и на работу с элитой боевых искусств или магами. Во-первых, всех вышеозначенных действительно мало, ну а во-вторых, существуют специальные подразделения для работы с одаренными в общем смысле этого слова. Войсковой же устав предписывает уничтожение подобных объектов на месте любыми доступными способами.
— Вопрос есть! — прорычал Матвей, которому уже действительно тяжело было сдерживать рвущиеся наружу силы.
Вот ведь недоучка… Нормальный практик должен контролировать поток внутренних энергий, а не расплескивать их словно брызги из кипящей кастрюли.
— Задавай, — удивленно вскинул брови пупс. — С удовольствием ответим.
— Кто придумал поставить шкаф прямо перед дверью, открывающейся вовнутрь? — спросил он, окидывая взглядом воистину монументальное сооружение, часть полок которого была заставлена какими-то папками.
— Учет и контроль, молодой человек, учет и контроль, — безэмоционально выдал терминатор, раскладывая колюще-пиляще-режущие инструменты в одном ему понятном порядке. — Без этого никак. Да и кровь и иные физиологические жидкости во время бесед до туда не долетают. Я удовлетворил твое любопытство? Тогда сади… Что за?!
А это жалобно звякнули разрываемые наручники. С диким ревом Матвей вцепился в полку шкафа и резко дернул на себя, по инерции делая пару шагов назад… Со здоровенной доской в руках.
С секунду он удивленно глядел на нее, затем выдал сакраментальное «вот, б**!».
Акселерат хихикнул.
— Ща, подождите, — вздохнул Воронцов, отставляя вырванную с корнем полку в сторону. — Все сделаем!
Ему не мешали, явно предвкушая отличное шоу перед работой. В конце концов, до конца смены было еще далеко, и им иногда бывало действительно скучно!
С громким треском монументальное сооружение завалилось на стену, надежно блокируя дверь. Что заставило палачей немного призадуматься. Возможно, причиной стали несколько штырей диаметром в большой палец, надежно крепившие мебель к камню?
