выкинуло. А тут: пару шагов — и уже в новом месте. Ещё каком!
Площадь, окружённая домами, такими же, как петербургский старый фонд: что-то из барокко, что-то — из сталинского ампира. Будто бы во всё том же Питере, просто на незнакомой улице, но всё словно поярче, ухоженнее, масштабнее.
— На Париж похоже, — заметил Петя.
— В Париже тоже на мётлах летают? — мы синхронно запрокинули головы и принялись рассматривать местные летательный аппараты. Мётлы, ступы, ковры, странного вида палки, даже дельтапланы — ощущение, что по земле за Завесой передвигаться не принято. Правда, на площади тоже людей немало — всякого разного вида. И в обычной, «земной», одежде, и в мантиях, и с остроконечными шляпами, и в чём-то на вид средневековом.
— Хватит ворон считать, — поторопил нас Алек.
— Ведьм, — поправила его. Раз, два, три, четыре, пять… снова пять. Блин, спутались.
— До трёх считаю, — посмотрела на Алека с возмущением, он только брови вскинул. Кинуть бы в него чем — прямо руки чешутся!
— Я… потом, — Кот потёрся о мои ноги. — Найду вас. Езжайте.
Неуверенно кивнула. Кидает меня, но, значит, так надо. Остаётся только посеменить за Алеком, взяв под руку Петю — до подземного перехода, на парковку с самыми обычными на первый взгляд машинами. Алеку принадлежал гелик, точно такой же, как тот, на котором гонял Петя. Видимо, родовые предпочтения Мининых.
Зазвонил телефон. Алек на ходу ответил, открыл мне дверь и жестом показал, чтобы забиралась в салон, хлопнул зазевавшегося Петю по плечу, поторапливая, и сам сел на водительское.
— Да, Олег. Да, едем. Рост? М-м… До ста семидесяти. Сто шестьдесят пять с копейками. Да. Худая, тут не переживай, наволочка — и та налезет. Обычный гребень не прокатит, ага.
Мы уже выехали с парковки. Я искоса наблюдала за Алеком — не трудно догадаться, кого он там описывал. Он тоже на меня посматривал — так и переглядывались.
— Кто это был? — что это за вопрос такой. Ощущение, будто лезу не в своё дело.
— Ректор. Гордись, лично всё готовит.
— Нечем гордиться, — скривилась. — Что за неприятное чувство? Неужели со мной будут носиться только из-за фамилии? Я её только день ношу…
— Не будут, не переживай. И мы же договорились — только ректор в курсе. Тем более у молодого поколения нет такого пиетета к великим родам, так — могут набиваться в друзья, чтобы собственный статус повысить. Всё как везде.
— Сироткой-бюджетницей как-то привычнее, — поёжилась. — Люди вокруг сразу такие настоящие. И точно никому ничего от тебя не надо.
— Как Вите? — спросил Алек.
— Как Вите, — улыбнулась.
Институт оказался таким же зданием, как и все за Завесой, только дверь входная побольше, и табличка: «Колдовской Институт Завесы». Коротко и ясно.
— Ты говорил, здесь какие-то полигоны? Они в здании?
Алек посмотрел на меня, как на дурочку. Впрочем, ничего нового.
— Они во дворе. Огромная территория — полигоны, оранжереи, спортивные поля, ещё есть что-то вроде живого уголка и даже озеро. Любимое место студентов, уверен, ты тоже будешь там постоянно ошиваться. Летом, стабильно, там кого-то топят. Не смотри на меня так — не насмерть.
С утопленничеством у меня свои отношения.
Мы вошли в здание, прошли через автоматический турникет, который странными лучами-лазерами оценил Алека. По коридорам сновали люди — молодые и не очень, но понять, кто это — студенты или преподаватели — было невозможно.
— В КолдИне есть форма, но в выходные и внеучебное время её носить не обязательно — только во время занятий, на кружках и отработках.
— Как в Горном? — вспомнила один из популярных институтов.
— Что-то вроде. Петрушка, у фсб-шников тоже форма, но её придётся носить всегда. Ну, кроме увольнительных.
— Это ты меня пытаешься формой запугать? Мы вроде уже решили, что я поступаю.
— Решили, решили, — Алек потрепал племянника по голове. — Нам сюда, — он указал на одну из множества дверей. Постучал.
— Входите. О, вы уже тут! Рад знакомству, — к нам навстречу вышел молодой мужчина с высокими острыми скулами и глубокими карими глазами. Чем-то отдалённо он напоминал индейца или латиноса. — Беломор Олег Дмитриевич, ректор. Для меня большая честь принимать в этих стенах новую Ягу.
— Морена, — пожала протянутую руку. — Спасибо, что приняли.
— Будто бы у меня был выбор, — сказано это было с улыбкой, но с каким-то таким невероятным подтекстом, что мне стало неловко. Ректор и Алек переглянулись — недобро. А по телефонному разговору мне показалось, что они друзья… Впрочем, разговоры на «ты» ещё ничего не значат, верно?
— Кхм, — кашлянула и отобрала у ректора слишком задержавшуюся в пожатии руку. — Это Петя, — перевела стрелки.
— Твой племянник, Алек? Портретное сходство, — оценил Петю ректор.
— Да не похожи мы, — поморщился друг. Правда не похожи — один отмороженный, другой — излишне эмоциональный. Это и на лице отражается.
— Я уже всё подготовил, — ректор отошёл к своему столу и взял что-то белое. — Ритуальное платье, гребень, всё по персональному запросу.
Ага, будь добра, Морена, расчешись, а то лохматая.
— Можете переодеться там, — он указал на одну из дверей. — Снять придётся всё — из одежды на вас должно быть только это платье.
Неуверенно посмотрела на свёрток у себя в руках. Надеюсь, ткань достаточно плотная…
— Обувь тоже нужно снять, волосы — распустить.
— Поняла-а… — протянула задумчиво и, без лишних слов, пошла к нужной двери. За ней оказалась небольшая комната для отдыха — диванчик, столик, книжные шкафы и сервант со всякой всячиной. Переоделась быстро, сложив все вещи в сумку. Хорошо, большую взяла, не хотелось бы раскидываться своими трусами в новой Альма-Матер…
Гребень оказался волшебным — волосы скользили между зубьями, словно шёлковые. Интересно, я могу попросить такой же? Или хотя бы наводочку, где купить?..
Вышла к мужчинам босая и слегка ссутулившаяся — без белья, конечно, не прикольно. Но на меня никто не пялился — мужчины вежливо смотрели только мне в лицо.
— М-м… мне так босиком и идти? А далеко?
— Ритуал начинается с этого момента, так что да — такова процедура. Пойдёмте.
— Не холодно? — шепнул Петя.
— Нет, всё хорошо. Надеюсь, я не подцеплю никаких болячек…
— Иногда мне кажется, что ты мизофоб.
— Да кто знает, сколько гадости на этих полах. А на улице?..
— Не переживайте, вам всё равно гореть заживо.
Вот чертяка ректорская! Столько ехидства в голосе! Может, они действительно друзья с Алеком? Есть в них что-то общее.
— Не запугивай мне подопечную, — холодно проговорил Алек. Мы с Петей переглянулись: «подопечная» — вот это заявочка.
— Она твоя подопечная в той же мере, что и моя.
Мужчинам было на нас, в сущности,
