Наконец шаги направились к выходу. Теперь уже номы различали их шарканье снаружи, которое вскоре сменилось другими звуками: противным лязганьем металла.
Маленький номик заныл:
— Мам, я хочу на горшок. Мам…
— Ш-ш-ш!..
— Я правда хочу, мам!
— Успокойся!
Судя по доносившимся снаружи звукам, человек все еще находился возле сарая. Все номы стояли как вкопанные. Вернее, почти все. Маленький номик переминался с ноги на ногу, все гуще краснея.
Но вот наконец стало тихо. Потом послышался стук захлопнувшейся дверцы и рев мотора, который стал удаляться, пока не смолк окончательно.
— Кажется, можно перевести дух, — очень тихо сказал Доркас.
Сотня номов облегченно вздохнула.
— Мам!
— Да, теперь можно, беги скорее.
Вслед за вздохом облегчения по толпе пронесся ропот. И, возвышаясь над ним, прозвучал голос. Это, взобравшись на обломок кирпича, вещал Нисодемус:
— В Магазине ничего подобного не случалось! Я спрашиваю вас, братья, это ли нам обещали?
Ему ответил нестройный хор голосов, в котором отчетливо слышалось и «нет» и «да». Между тем Нисодемус продолжал:
— Год назад мы спокойно жили в Универсальном Магазине. Помните, как там было в пору Рождественских ярмарок? Помните Гастрономический отдел? Помните вкус ростбифа или индейки?
Послышалось два или три несмелых возгласа одобрения. Нисодемус торжествовал.
— И вот на дворе то же самое время года, по крайней мере именно так кое-кто утверждает, — язвительным тоном продолжал Нисодемус, — и какое же нас ждет угощение? Да все те же отвратительные клубни, к тому же выросшие в грязи! А мясо? Разве можно назвать мясом дохлых зверей, разделанных на части? Это именно части дохлых зверей! Неужели вы хотите, чтобы ваши дети привыкли ко всему этому? Чтобы они привыкли добывать себе пищу из земли? А теперь нам говорят, что придется перебираться в какой-то амбар, где нет даже приличного дощатого настила, под которым мы могли бы жить, как завещал нам Арнольд Лимитед (осн. 1905). Интересно, где нам предстоит поселиться в следующий раз? Где-нибудь в поле? Гм… И знаете, что во всем этом самое отвратительное? Я скажу вам. — Он показал паяцем на Доркаса. — Нами продолжают командовать те самые лица, которые, собственно, и довели нас до всех этих бед!
— Подождите минуту… — попытался возразить Доркас.
— Вы все отлично знаете, что я прав! — выкрикнул Нисодемус. — Подумайте хорошенько, номы! Зачем, ответьте мне ради Арнольда Лимитеда (осн. 1905), нам понадобилось уезжать из Магазина?
Эти слова были встречены еще несколькими возгласами одобрения. Кое-где в толпе завязалась перебранка.
— Что за чепуха! — воскликнул Доркас. — Магазин должны были снести!
— Нам это неизвестно! — выпалил Нисодемус.
— Нет, известно! — зарычал Доркас. — Масклин и Гердер видели…
— Где же они сейчас, ваши Масклин и Гердер?
— Они ушли… Они отправились… — Доркас знал, что оратор он никудышный. Почему эта обязанность пала именно на него? Он предпочитал иметь дело с проводами и шурупами. Шурупы по крайней мере не орали на него.
— В том-то и дело, что они ушли! — Голос Нисодемуса перешел в злобное шипение. — Подумайте же хорошенько, номы! Пошевелите своими, так сказать, извилинами! В Магазине был порядок, все шло как по маслу, как определил Арнольд Лимитед (осн. 1905). И вот мы оказались здесь. Вспомните, как вы презирали всех чужаков, живущих в Снаружном мире. Так вот, теперь мы сами превратились в этих чужаков! Мы снова в панике, и так будет всегда — до тех пор, пока мы не исправимся и пока Арнольд Лимитед (осн. 1905) не смилостивится над нами и не позволит нам вернуться в Магазин, нам, ставшим лучше и мудрее!
— Давайте все-таки уточним, — сказал один из номов. — Вы хотите сказать, что аббат лгал нам?
— Я ничего подобного не хочу сказать, — фыркнул Нисодемус. — Я лишь прошу вас посмотреть в лицо фактам. Гм. Только и всего.
— Но ведь аббат отправился за помощью, — робко возразила одна из дам. — И… по правде говоря, я уверена, что Магазин снесли. В противном случае нам не пришлось бы ехать в такую даль. — Дама была явно взволнована.
— Мне ясно одно, — сказал стоявший рядом с ней ном. — Говорите что хотите, только меня совсем не прельщает старый амбар, из-за которого поднялся весь этот шум. Там даже нет электричества.
— Да, — поддержал его другой ном. Понизив голос, он продолжал: — К тому же он стоит посреди… Ну, вы сами знаете, что я имею в виду.
— Вот-вот, — поддакнул пожилой ном. — Я видел его. Месяц или два назад я ходил с сыном собирать чернику и видел его.
— Я не имею ничего против, когда оно далеко, — сказала взволнованная дама. — Но при одной мысли о том, что я нахожусь посреди него, у меня душа уходит в пятки.
«Они не могут заставить себя произнести „открытое поле“, — подумал Доркас — И я их понимаю».
— Здесь-то еще вполне уютно, уверяю вас, — заметил первый ном, — но вся эта пакость снаружи… Как бишь она называется? Что-то на букву «п».
— Природа? — чуть слышно подсказал Доркас.
На лице Нисодемуса играла безумная усмешка, глаза его сверкали.
— Вот-вот, — отозвался первый ном. — Только не при-рода, а у-рода. К тому же ее чересчур много. Разве это нормальный мир? Вы только посмотрите. Под ногами не ровный настил, а сплошные колдобины. О стенах и говорить не приходится. Эти крохотные огоньки-звездочки, которые зажигаются по ночам, — много ли от них проку? Люди расхаживают где хотят, без всяких правил, как в свое время было в Магазине.
— Поэтому-то Арнольд Лимитед и создал в 1905 году Универсальный Магазин, — не преминул заметить Нисодемус — Чтобы у номов был, так сказать, дом, которого не нужно стыдиться.
Доркас легонько ухватил Сакко за ухо и притянул к себе.
— Не знаешь, где Гримма? — шепнул он.
— Разве ее здесь нет?
— Конечно нет, — сказал Доркас. — Иначе мы уже услышали бы от нее какую-нибудь колкость. Видимо, она занимается с детьми, а в классе звонка не слышно. Ну, это и к лучшему.
«Нисодемус что-то замышляет, — подумал про себя Доркас. — Я не знаю, что именно, но ничего хорошего от него ждать не приходится».
Атмосфера все больше накалялась по мере того, как день клонился к закату, и особенно после того, как пошел дождь. Противный ледяной дождь. «Крупа», как сказала бы матушка Морки. Что-то среднее между водой и льдом. Дождь с колючками.
Он ухитрился проникать туда, куда не удавалось проникнуть обычному дождю. Доркас снарядил команду из молодых номов и послал их рыть канавы для стока воды, а кроме того, приспособил несколько больших электрических ламп для обогрева. Пожилые номы разместились вокруг них, зябко поеживаясь, чихая и ворча.
Матушка Морки пыталась, как могла, их подбодрить. Доркас подумал, что лучше бы она этого не делала.
— Это еще что! — говорила матушка Морки. — Я помню Великое Наводнение. Нашу нору всю как есть залило, мы несколько дней кряду торчали в воде и погибали от холода. — Старуха хохотнула, покачиваясь всем туловищем взад-вперед. — Вроде тонущих крыс! Все промокли до нитки, честное слово, целую неделю мы сидели без огня. Это вам не шутка!
Номы из Магазина с ужасом смотрели на нее.
— А вы боитесь пройти по открытому полю, — продолжала словоохотливая старуха. — Никто вас не слопает, даю вам девять шансов из десяти.
— Ой! — вскрикнула одна из дам.
— Да я сотни раз выходила в поле! Все это ерунда, если держаться поближе к кустам и смотреть в оба. Уверяю, вам не придется что есть мочи удирать оттуда.
Настроение у номов отнюдь не улучшилось, когда выяснилось, что «лендровер» проехал как раз по тому клочку земли, который они собирались засеять. Летом они потратили уйму времени, чтобы сделать каменистую почву мало-мальски пригодной для этих целей. Они даже бросили в нее горстку семян, которые, правда, не дали всходов. Теперь на этом месте пролегли две глубокие борозды от колес, а на воротах красовались новый замок и новая цепь.
В борозды уже успела набраться вода. Вытекшее из грузовика масло образовало на ее поверхности пленку, отливающую всеми цветами радуги.
Нисодемус снова и снова разглагольствовал о том, насколько лучше номам жилось в Магазине. Убеждать в этом кого-либо не было никакой необходимости. Там действительно жилось лучше. Намного лучше.
«С холодом мы как-нибудь сладим, — рассуждал про себя Доркас, — еды у нас припасено достаточно, хотя из картофеля и из зайца можно приготовить не так уж много разных блюд. Беда в другом. Масклин думал, что, покинув Магазин, мы примемся дружно копать, строить, охотиться, с надеждой и бодрой улыбкой глядя в будущее. У молодежи это получается, тут ничего не скажешь. Но нам, старикам, не просто перестроиться. Ну, я-то — другое дело, я люблю возиться в мастерской и еще могу приносить пользу, но остальные… Они только и знают, что ворчать, и в этом они действительно поднаторели.
