– Добровольно лишает себя неимоверного удовольствия, – отчеканила Фириэль.
– Мы постараемся, – пообещал мэру Изваров. – Когда будет транспорт?
– Повозка готова. Мы рассчитываем на вас, Воины Хаоса.
Замок Йургена прятался в скалистых отрогах Крульских гор к северу от вольного города. Ехать оказалось недолго – повозку шустро тянула четвёрка сильных лошадей в магических шорах, кучер лишь иногда подгонял их поводьями. Он был молчалив и сосредоточен, отвечал неохотно, Воины Хаоса не стали его отвлекать. Их опять было пятеро, и опять впереди ждала неизвестность. Они взяли оружие и приоделись, но волнение не оставляло.
– Не соврал я советнику… Мы воистину проклятые! – выдавил сквозь зубы Кэррот.
– Перестань, – отозвался Констанс. – Что-нибудь да придумаем. Как всегда…
Посоветовавшись, они решили пройти узкой тропой между правдой и вымыслом. Объявить себя важными эмиссарами Сизии, от отчётов которых зависят её дальнейшие отношения с бароном. Смогли же они помешать ему захватить вольный город? Смогут и вовсе объявить врагом королевства, если он заартачится! И наоборот, замолвят за него словечко в благодарность за милосердие. Кнут и пряник. Замок барона стоит слишком близко к сизийской границе, чтобы пренебрегать таким предложением.
Лошади одолели подъём, и перед путниками открылась долина, ограниченная скальным цирком. По долине сбегала река, говорливо звеня среди гладких камней. По обеим её сторонам тянулись домишки – угловатые, каменные, угрюмые. Часть была позаброшена, над печными трубами других курился дымок. Где-то блеяли овцы. В реке прачки замачивали бельё. За посёлком высился замок. Он был возведён на широком уступе и поэтому нависал над долиной, словно сип в ожидании падали.
Подъехав к посёлку, повозка остановилась. Воины Хаоса вылезли наружу, разминая затёкшие ноги. К ним уже направлялись вооружённые люди.
– Чего надо вам?! – крикнул один из них. Изваров узнал его – сей мордастый мужик с палашом десять дней назад встретил их у ворот вольного города.
– Мы пришли с миром. Говорят, что вы взяли в плен переговорщиков…
Толстомордый в чёрной бригантине махнул рукой, прерывая Констанса.
– Мы их вам возвернём. Позовите старшого! – крикнул он назад. Один из дружинников побежал в направлении замка. Остальные собрались в некотором отдалении, недоброжелательно разглядывая приехавших. Над долиной неслись шум воды и далёкое хриплое карканье ворона.
– Как там Гунтрам? Болеет? – поинтересовался у дружинника Олясин.
– Не вашего ума дело.
Через некоторое время из-за каменных зданий показался чернобородый, одетый в меховую накидку мужчина верхом на лошади. Рядом шли ещё несколько пеших, а за ними огромный бул-альбинос тащил накрытую рогожей телегу. Костик нахмурился.
– Я начальник охраны, – представился бородач в мехах. – Привет, сизийцы.
Воины Хаоса кивнули ему. В атмосфере сгущалось невысказанное.
– Говорил же – сами приедут, – обратился начальник охраны к мордастому. Тот кивнул и сплюнул. – Забирайте переговорщиков, сизийцы! Если с ними что-то не так – это вас не касается! Это просто послание барона Йургена бунтовщикам из города.
Констанс чётко увидел – в телеге лежали накрытые тканью тела. Батлер охнул.
– Вы совсем человеческий облик утратили? – проговорил Кэррот, леденея изнутри.
– Барон не ведёт переговоров с мятежниками, – равнодушно бросил бородач.
– А он понимает, что у него будут трудности с Сизией? – ощущая полнейшее бессилие, спросил Изваров. Кто-то из дружинников злорадно заржал.
– Какие, к чертям, трудности? – презрительно поднял кустистую бровь начальник охраны. – Вот официальные протоколы допросов с признаниями. Эти люди готовили провокацию против Сизии, вступив в заговор с Тарбаганией. А барон их разоблачил.
– Вы ещё и подлог документов устроили?
Бородач усмехнулся.
– Они подлинные. С печатью барона и личными подписями обвиняемых. В Йуйле много бумаг, с которыми можно сличить… чин по чину всё сделано.
– Они сами всё подписали! – визгливо выкрикнул стоявший по левую руку от него здоровенный детина в кожаном фартуке. Толстогубый, с круглой безволосой головой и шеей в складках, он похож был на перекормленного младенца. – Сами, добровольно! Подписали и пошли в петлю, кто ходить ещё мог… Сделай людям достаточно больно, и они согласятся на всё, лишь бы боль прекратилась. И я это с ними сделал, вы поняли? Этими самыми руками!
Детина торжествующе поднял мясистые голые руки, от ладоней до плеч покрытые зигзагообразными татуировками. Его выпученные глаза сияли. На губах блестела слюна.
– То есть ты получаешь удовольствие, когда другим больно? – уточнил Кэррот, стараясь унять злую дрожь. – Мне бы эту черту характера! Как бы я был счастлив…
Гудж осматривался по сторонам, опираясь на цеп. Вокруг очень хорошие горы и камни… Но врагов слишком много. Полукругом стоят два десятка воинов, а на сторожевых башнях хищно поблескивают наведённые на гостей стреломёты.
– Не резон, – равнодушно произнесла Фириэль. Костик внутренне с ней согласился – он уже разглядел, что начальник охраны заготовил какую-то магию. Дружинники переминались с ноги на ногу, держа оружие наготове.
– Забирайте тела из телеги, теперь они ваши. Вот и копии протоколов. Прощайте, сизийцы, – произнёс бородач, поворотил коня и спокойно поехал к замку. Палач и часть бойцов ушли за ним вслед.
Воины Хаоса помогли бледному кучеру перенести в повозку тела переговорщиков. Они были в запёкшейся крови, с мешками на головах, тяжкие, окоченевшие.
– Мы пешком, не жди нас, – высказал очевидную мысль Олясин. Кучер развернул повозку и пустился в обратный путь к вольному городу. Воины Хаоса устало брели вниз по склону. Небо выглядело перламутровым. Близился вечер.
Кэррот был удручён не на шутку, и не он один. После стольких побед всё пошло слишком плохо и глупо! Невозможность что-либо изменить обвалилась на них, как ушат ледяной воды. Жаль рыжего Оша; Кочкодык был из тех, что стараются сделать мир лучше.
– Почему, стоит только познакомиться с приличным человеком, так его обязательно убивают? – возмущался несправедливостью Батлер. Фириэль с Гуджем перекинулись парой негромких фраз на орочьем наречии и теперь хранили молчание.
– Не хочу в Йуйль, – понурившись, выдавил Кёрт. Взгляд его покрасневших глаз блуждал по рельефу предгорий. – Вон хороший лесок за ручьём, встанем там на ночлег, посидим у костра, как бывало… Ночи тёплые. Сухари и кресало у нас ведь с собой?
– Да, с собой, – отозвался Изваров. Есть ему не хотелось, а огонь он легко мог добыть волшебством. Хоть на что-то оно годилось.
Воины Хаоса расположились на уютной поляне за невысокими зарослями. Здесь повсюду был мох, валуны и лишайник, причудливо изгибались узловатые корни деревьев. Прошлогодние листья шуршали под сапогами. Костик с Гуджем сложили костёр, и все долго сидели в молчании, неподвижно уставившись в танец светлого пламени.
Понемногу стемнело. Батлер сгрёб листья в кучу, улёгся в неё и захрапел, колыхая в ночи бородой. Кёрт застыл у огня, словно окаменев. Странно для человека, который обычно не мог усидеть на месте, но он разом утратил любые желания. Остальные не стали его донимать. Молча переглянувшись, Костик с Гуджем и Фириэлью отошли от костра и исчезли в весенней ночи.
Возвратились они уже утром, в синеватом промозглом тумане. Костёр догорел, лишь отдельные угли багряно мерцали в золе. Кёрт Олясин, погружённый в оцепенелую дрёму, очнулся и открыл глаза. Он уставился на товарищей, точно не понимая, где они и зачем.
– Я не думаю, что это хоть как-то поможет, – сипло произнёс Костик, принимая из лап Гуджа перемотанный грубой верёвкой мешок. – Но пускай у нас будет, что предъявить вольному городу.
Он распутал верёвки и протянул мешок Кэрроту. Тот почувствовал неприятный, животный запах увесистого содержимого. Пробудившийся Броки вскочил и захлопал глазами, напряжённо оглядываясь.
Олясин раскрыл горловину мешка. Внутри коченели мясистые человеческие конечности. Две отрубленные по плечи руки в зигзагообразных татуировках.
