Светлана Беллас - Плата за любовь

Вечер сгущал серые краски. Осенний моросящий нудный дождь гнал моё авто в будущее, где возможно найдётся и для меня тёплое, уютное местечко. Едва сдерживая слёзы, я монотонно бубнила себе под нос, — Ну, почему опять все произошло со мной? Почему близкие люди меня, вот так, запросто предают, ставя передо мной глухую завесу безразличия, говоря: всё, с этого момента наши отношения заканчиваются. Не досказав, не пояснив, а вот так, запросто: не хочу, не могу и не буду. Капель из слез затмевала картинку впереди, сквозь лобовое стекло стало вдруг ничего не видно, оглядываться, же назад не было никаких сил.

Как-то неожиданно заглох двигатель, что-то неистово пробурчав. Отчего авто своенравно стало дергаться, словно упрямо не хотело двигаться в то будущее, где меня, быть — может, вообще никто и не ждал. Мой не обкатанный «Пежо» также как и я, был в тупике. В прошлое: ни-ни, а в будущее страшновато, так можно и ресурс не просчитать. Короче в непонятке и он.

Не выдержав, я, все, же оглянулась назад, где, еще вчера была любовь. Взяв с соседнего сидения альбом с моими рисунками, положив на колени, с волнением открыла, стала рассматривать. Как это было давно и недавно…

…Москва. 2002 г.

Я, Татьяна Кремс, недавняя выпускница Художественного училища, начинающая, так сказать, не много, не мало, как гений художница, устраиваю свою первую персональную выставку.

Казалось бы, я и выставка?!

В смешении чувств, с нетерпением жду своего отца, известного по тем меркам театрального режиссера, Петра Кремса и мать, Анфису Кремс, достаточно известную актрису кино, под псевдонимом — Поливанова, которые, вот-вот должны приехать на банкет.

Я, как виновница этого события, радушно встречаю гостей, хотя очень расстроена, что до сих пор нет родителей, но держусь, чтобы в такую минуту не разреветься, ведь их присутствие меня бы поддержало, как ничьё другое.

Блуждая по залам галереи, вдруг неожиданно встречаю среди посетителей выставки друга отца, Олега Бетина, художественного руководителя театра, где служил отец. Он в свою очередь, невольно шокирует ошеломляющей новостью, что отец и мать, уже полгода, как в разводе. Мать бросила отца, как ненужного спутника на этом отрезке времени.

Сначала гуляла с молодым известным актером кино, пытаясь догнать славу и молодость, и лишь по чистой случайности, Петр, однажды их застал в своей, же квартире, в постели, собрав вещи, тут, же выехал, пытаясь забыть и начисто вычеркнуть из своей памяти некогда им любимую Мадам Поливанову.

Позже, как оказалось, к ней вернулся её, же бумеранг, она также узнала случайно об измене своего нового любовника, Анри Котина, тот бросил легко и безразлично, уйдя к молодой более успешной актрисочке, еще не успевшей напиться славы.

Позднее, мать от отчаяния связалась с одним банкиром, Бенкендорфом, вышла за него замуж и уехала из Питера.

Отец сильно переживал из-за предательства и их развода, стал резко пить, ушёл из театра. Напрямую соприкоснулся со спрутом — комом одиночества, в котором погряз с головой, со всеми вытекающими последствиями. И все, кто видел его в последнее время, до сих пор не могут в нем найти, того жизнелюбивого оптимиста, с творческим запалом, моложавого красавца, Петра Кремса.

Олег Бетин, казалось бы, с оттенком боли в голосе констатировал тот факт, что разговоры об отце в кругах бомонда, городской элиты, ходят, лишь об одном, что тот ходит по городу, как тень, что абсолютно выбит из колеи. Также со стороны сослуживцев, городской прессы, доходят слухи, что Петр Кремс очень долго не работал, как-то случайно устроился актером средней руки в шоу-бизнес и, по словам знакомых, работает массовиком-затейником в ночном клубе, по большому счету, клоуном, ну, мягко говоря, превратился в настоящего лузера.

На следующий день после проведения выставки, вылетела домой.

Приехав на Питерскую квартиру, где жили родители, открывая замок своим ключом, вдруг поразилась, что тот явно не подходит. Не понимая ничего, испуганно стала давить на кнопку звонка, практически, не снимая с него руки. Казалось, что мир рухнул в моих глазах, ноги подкашивались от полного неведения, что происходит здесь и сейчас. В голову лезли страшные картинки, страх потерять близких.

Как вдруг, открылась дверь, из неё вышел посторонний мужчина, вальяжно поинтересовался, чем имеет честь столкнуться с безумием в моем лице. Скорее всего, он подумал, что я наркоманка, ищущая подаяния на дозу. Мой вид действительно был безумен.

От него я и узнала, правда, в довольно жесткой форме, что квартира продана матерью, Мадам Поливановой, и никто из проживающих в этой квартире не знает, где в настоящее время та живёт и тем более, где работает Петр Кремс, при продаже квартиры того не было.

Мать, же, он допускает, живет в Подольске, это он узнал в ЖЭКе, когда оформлял прописку, она выписана именно туда.

Вот так, неожиданно все рухнуло. Потеря семьи, родительского дома. Хотя мать, еще вчера, до последнего лгала по мобильному телефону, что в их семье все хорошо, отец занят новой премьерной постановкой. Ничего не оставалось, как ехать к подруге детства, Светке. Наверное, это было самое неправильное решение, так как, та слыла сводницей.

Вот там— то, я и познакомилась с ее другом, соседом, Анри, актером, как оказалось, даже сразу ему понравилась.

С удовольствием зарисовывая его портрет в свой альбом, говоря, что это на память о встрече, была рада новому знакомству.

Анри был галантен, весел, гостеприимен, снуя между двумя дамами, щебетал о своей новой роли. Он, как «пушистый и белый», ну прямо, настоящий мужчина, незамедлительно предложил мне свою помощь в поиске отца, говоря, что ему нетрудно на своей машине покатать по городу, столь интересную девушку, как я.

Практически всё последующее время мы искали пропавшего отца, вечерами разъезжая по Питерским ночным клубам. В одном таком клубе узнали от охранника, что действительно у них работает, Петр Кремс, дядька хороший, да и актер классный, только одно «но», любит изрядно выпить. Он дал адрес, где можно найти отца, это на его последней съемной квартире, до этого сменил их, уже несколько, поэтому гарантировать не может, что тот именно там, хотя ключ ему не был возвращён. Именно он, охранник Вадик помог бедолаге пристроиться на одной из квартир приятелей, что выехали за границу на заработки.

Он вдался в подробности рутины жизни, в мелочи…

Начав с того, что после армейской службы вместе приехали в Питер, чтобы начать свой трудовой путь.

Так стали охранниками в клубе. Стараясь избежать всех подробностей, мы, я и Анри, взяв адрес, вежливо удалились.

Приехав на квартиру отца, не снимая руки со звонка, стала звонить. В буквальном смысле, я была вся не своя, с повышенной тревогой, взволнованная и перепуганная за жизнь мне близкого человека, как никогда, была перепугана сложившимися событиями.

Однако когда открылась дверь, перед глазами появился человек, смотрящий отчужденно, еле стоящий на ногах, явно от полного опьянения, сначала даже не понимая, что перед ним его собственная дочь.

Когда все, же узнал, то встретил холодно, сразу, же осуждая за то, что он здесь был один без работы, денег, жилья. Жена, столь святая женщина, Мадам Поливанова, вышвырнула его из своей жизни пинком под зад, как старого пса, продала квартиру и уехала восвояси с банкиром. Рассвирепев, начал выгонять, зло, отмахиваясь наотмашь. В слезах, на подкошенных ногах, я спустилась вниз по ступенькам. В голове промелькнули воспоминания о любящем и заботливом отце.

Прибывающая в ужасе, как он мог пасть так низко, выбежала из подъезда, попав в объятия друзей, Анри и Светки, что ждали у подъезда, та тут, же явилась по звонку, чтобы не пропустить спектакля «ОТЦЫ И ДЕТИ». Сев в машину, мы уехали. На квартире у Светки я сблизилась с Анри, «плача навзрыд ему в жилетку», переживая из-за отца, как любящая дочь, не понимала, как могла крепкая семья, вот — так вдруг распасться.

Через несколько дней, не выдержав, всё, же, вновь навестила отца. Тот после длительной пьянки находился в плачевном состоянии и был явно в ссоре с самим собой, как «падший ангел», обескрыленный, немощный, среди груды пустых бутылок. Он, как испуганный ребенок, прильнул ко мне, плача навзрыд, говоря, что панически боится потерять работу, всхлипывая, шептал, что если не будет сегодня в клубе, с него стянут баснословную неустойку, так как заключил с боссом контракт, и он тогда точно никогда с ним не расплатится.

Вечером того дня, еду к хозяину, чтобы разобраться, насчет отца, что и как. Тот мне в насмешку предлагает отработать клоуном, выдавливая с сарказмом, что всего-то три вечера, заверяя, что тогда, отец, ему ничего не будет должен. Не видя иного выхода, согласилась.