Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 8 - Роберт Альберт Блох

Печально знать, как они умирали. Герман Мелвилл [2], безвестный таможенный служащий, покинул эту землю с горьким осознанием того, что вышедший из печати magnum opus [3] «Моби Дик» не принёс ему должных почестей, а читающей публикой был встречен с пренебрежением, преследующим автора долгие годы. Оскар Уайльд [4], в своё время сполна вкусивший плоды всеобщего признания, скончался в гнетущем унынии; его сочинения оказались преданы забвению, как и он сам. Сердечная недостаточность стала для Скотта Фицджеральда [5], вероятно, меньшей трагедией, чем неудача в писательской карьере. Мало кто из современников оплакивал Франца Кафку [6], вспоминая его книги.

А Лавкрафт? Несомненно, его уход был одним из самых позорных, ведь ему не досталось в утешение ни толики славы. Его произведения публиковались, но никогда не облекались в книжную форму; ни один «коммерческий» издатель не выпустил ни единой прижизненной книги Лавкрафта.

У него, разумеется, имелись друзья, помощники, ученики — все те немногочисленные люди, из которых состоял так называемый «круг Лавкрафта». А ещё не переводились искренние почитатели; они с наслаждением благоговели перед случайными подношениями, которые появлялись порой в журнале «Weird Ta-les». Но подлинного критического признания со стороны литературного истеблишмента катастрофически не хватало, и даже на страницах низкопробного научно-фантастического журнала с броской обложкой творчество Лавкрафта не особо ценилось основной массой читателей, невзирая на высокую оценку, которой его всенепременно удостаивали Сибери Куинн [7] или Роберт И. Говард [8].

Когда молодой провинциальный писатель с сотоварищем объединили усилия, чтобы напечатать книгу с рассказами Лав-крафта, эта попытка казалась заранее обречённой на провал [9]. А после того как книга — почти «тщеславное издание» с тиражом в 1200 экземпляров — наконец-то увидела свет, равнодушная публика оказала ей довольно вялый приём, и продажи застопорились. Со вторым томом дела обстояли не лучше ни в критическом плане, ни в коммерческом аспекте.

И тут случилось чудо. Не в одночасье, а постепенно Лавкрафт вышел из безызвестности. В сборниках и антологиях, в мемуарах и эссе, в переизданиях с мягкими обложками; на радио, на телевидении и — разумеется, с гротескными искажениями — в кинофильмах. В когда-то отринувшем его чуждом мире Лавкрафт сделался модной и важной фигурой; установился культ ГФЛ. Сегодня доброе имя и литературная традиция Лавкрафта обрели всемирную популярность; увы, не всеобъемлющую, но в тысячи раз превосходящую ту, что была отпущена ему при жизни.

Трудно объяснить?

Не тогда, когда в мыслях «чудеса» и «культы». Ибо Лавкрафт, безусловно, был богом. Богом, который в своей неизменной мудрости сотворил собственный космос, собственную мифологию.

Мифы Лавкрафта с пантеоном Старших богов и порождённых ими Великих Древних получили самостоятельную жизнь. И в их анналах сокрыт ключ к воскрешению ГФЛ.

Лавкрафт поведал нам легенду о Ктулху, который возжелал покорить Землю, но потерпел фиаско и в подводной могиле глубоко на океанском дне нашёл упокоение; не в смерти, а в вечном изгнании — безмолвный, спящий, позабытый всеми.

Всеми, за исключением отнюдь не многих отверженных, парий, жалких ничтожеств, которые всячески почитали его образ, поклонялись его памяти, создавали тёмные секты, сплотившие истинных верующих, молящихся о том, чтобы он вновь восстал и устремился к вожделенной цели, претендуя на власть над землями и людскими умами.

И в неизмеримой глубине зашевелился Ктулху, что принесло странные сны людям во всех земных пределах, а со временем он действительно явился. Возрождение было недолгим, если верить собственному рассказу Лавкрафта, и Ктулху снова погрузился в океанскую бездну, чтобы предаться очередному сну, от которого он может пробудиться в любой момент, как воспрянул сам ГФЛ, призывая своих приверженцев, оказывая влияние на сны, управляя фантазиями [10].

Вспомним также сказание о Йог-Сототе, который пришёл из-за звёзд, чтобы обзавестись потомством, сочетающим в себе человеческие и чужеродные элементы; его творения лишь отчасти напоминали людей, но вышло так, что Уилбур Уэйтли и его чудовищный брат не оправдали своего богоподобного наследия [11].

Подумайте об этом. Подумайте о Лавкрафте как о великом Ктулху, который спал, но очнулся от затянувшегося сна и поднялся лишь благодаря вере, многие годы бережно хранимой кучкой презренных изгоев. Подумайте о Лавкрафте как о Йог-Сототе, который увековечил свой собственный образ в людях, продолжающих его «труды» самыми различными способами.

Мы — верные последователи, культисты, подражатели — понимаем истинный смысл мифов Лавкрафта. И мы откровенно радуемся возвышению того, кому поклоняемся как наставнику, как литературному богу.

Йа Шуб-Ниггурат!

«Американский вестник палеонтологии», 3 января 1968 г.:

Дневник Гарольда Триллинга, 4 февраля 1971 г.: