Возможно, Огненноликий мог услышать его благодарность даже так.
– Возвращаемся? – уточнил ирландец.
Эрих кивнул безрадостно.
– Да, надо это всё обсудить и подумать, откуда начинать поиски.
– Эрих, ты в это веришь? – развёл руками Шон. – В то, что мы можем отыскать Подлинного Творца?
– Я верю в то, что ничего невозможного нет, – невозмутимо пожал плечами блондин. – Но пока мы начнём с другой задачи…
Рука Эриха обвила плечи Евы, привлекая ближе, он подмигнул и разъяснил:
– Попробуем найти твоего отца, Дочь Отступника…
22
Эрих сидел с ноутбуком у камина, прямо на полу, вернее, на коврике, лохматом, как тибетский як.
Ева подкралась со спины, обняла, поцеловала в шею, и с интересом заглянула через плечо в светящийся экран.
– Какие новости?
– Самые лучшие! – улыбнулся он, накрывая своей рукой её ладони. – У нас сейчас лучшие новости – это отсутствие новостей. Смотри, во всех подборках, по всем каналам, за весь вечер ни одной катастрофы природного характера. После того, что творилось, в это верится с трудом. Но факты налицо. Огненноликий нас не подвёл. Правда, сводки о нашествиях разных тварей и беспорядках по всему миру никуда не исчезли.
– Да, нам бы теперь ещё найти того, кто может усмирить нечисть, и, что ещё сложнее, того, кто может образумить людей… – вздохнула Ева.
– И того, кто способен исцелить неведомую заразу… – Эрих ткнул пальцем в очередную новость на экране. – Вспышка неизвестного ранее вируса в Индии. Уже получил в народе название «крысиный грипп». Свыше тридцати тысяч заболевших за пять дней… Около сотни летальных исходов.
– Ох, нам только этого ещё не хватало! – простонала Ева. – Что там дальше по сценарию? Падение метеорита? Зомби?
– Не удивлюсь, – вздохнул Эрих. – Чума, Война, Голод, Мор… Кажется, все четыре всадника Апокалипсиса уже на месте. И с кем нужно договориться, чтобы остановить такое, ума не приложу…
– Ну… Нам ведь уже сказали – с кем, – напомнила Ева, перебирая пальцами его волосы, как кошка, выпускающая коготки из бархатных подушечек.
– Да, дело за малым… Найти того, о ком уже много тысяч лет ничего не слышно, – хмыкнул Эрих.
– От Шона нет ещё новостей?
– Нет, – Эрих жмурился от удовольствия под её ласковыми пальцами, хоть разговор, конечно, на игривый лад и не настраивал. – Он пока ничего не разведал про твоего отца. Я бы сразу тебе сказал.
Ева помолчала, задумчиво глядя, как он выключает ноутбук.
– А ты помнишь тот наш разговор? – наконец снова заговорила Вита.
– Какой именно? – Эрих отложил в сторону ноут и развернулся к ней лицом, сел, поджав по-турецки ноги.
– Тот самый, по дороге в Крепость… – пояснила Ева. – Когда ты предлагал найти его.
– Конечно, помню, – кивнул он спокойно, без всякого осуждения.
– Знаешь, а я ведь тоже вспоминала этот наш разговор не так давно… – призналась она. – С неделю назад. Я хотела тебя попросить сделать это. Попробовать найти моего отца. Просто захотела узнать, кто он, и почему оставил нас. Просто посмотреть в глаза, если это возможно.
Она подняла взгляд на Эриха.
– Правда… Я хотела. Ещё до того, как всё это… Веришь?
– Конечно верю. Почему же ничего мне не сказала?
– Пока собиралась, началось это светопреставление… – пожала плечами Ева. – Тебе стало совсем не до того. Я и подумала, что сейчас есть вещи поважнее моих проблем тридцатилетней давности. Конец света на дворе, а я тут со своими поисками.
Эрих нахмурился, накрыл тёплыми ладонями её щеки, заглянул в глаза, сказал с лёгким укором:
– Ева, ничего нет важнее тебя. Для меня ничего нет важнее тебя. Да, я помню, что мне полагается мир спасать. Я и спасаю, как могу. Но ты для меня всё равно на первом месте. И это не зависит ни от какого Армагеддона.
– И ты меня никому никогда не отдашь? – виновато улыбнулась она.
– Никому и никогда, – заверил он, целуя нежно в кончик носа.
Ева потянулась, обхватила за шею, замерла.
– Мне иногда так страшно бывает…
– Почему, душа моя? – он погладил её по волосам, прижал ещё крепче.
– Мне кажется, ты мне снишься… – всхлипнула она на его плече. – Проснусь, а ты исчезнешь… Таких просто не бывает! И вот так, как у нас, не бывает. И мне так страшно, что это закончится однажды…
– Ничего не закончится, – он стиснул её в своих руках до боли. – Я тебя люблю. И ничего не закончится.
– Я с ума сойду, если тебя у меня отнимут, – шепнула она, впиваясь в желанные губы.
– Ну что за мысли в твоей голове, родная?
Он отстранился на миг, но тотчас сам потянулся с поцелуями, запуская руки под шёлковый топик.
– Ой, погоди! Чуть не забыла…
Ева выскользнула из жарких любимых рук и умчалась прочь из спальни. В спину ей долетел разочарованно-жалобный стон.
23
Через пару минут Ева вернулась, уселась напротив и протянула Эриху небольшую фигурную бутылочку с прозрачной жидкостью.
Он её, конечно, в руку взял, но открыть не спешил.
– Что это?
– Джин.
Под его взглядом, одновременно прожигающим насквозь и замораживающим кровь, Черновой, видимо, полагалось провалиться под землю вместе с джином.
Но она только улыбнулась дерзко.
– Хороший джин. Шон дал.
Эрих шумно вздохнул и перевёл взгляд на танцующие в камине языки пламени.
– Ева… Мы же это уже обсуждали.
– Да, я помню, – кивнула Ева, так невозмутимо, как умел только сам Эрих. – Послушай, у нас остался важный, нерешённый вопрос… И на него надо найти ответ. Это самый простой способ. Пей!
– С ума сошла! – он попытался вскочить, но она повисла на нём и не дала улизнуть. – А если я тебя опять напугаю, если больно сделаю, если я тебя ударю? Ты об этом подумала? Это не шутки, Ева! Как я потом в глаза тебе буду смотреть?
– Я знаю, на что я иду, – твёрдо сказала она, добавила насмешливо. – И смотри, как бы я тебя не ударила! Я за себя постоять могу.
Она взмахнула рукой так, словно взвешивала на ней невидимый фаербол.
– Эрих, – она уже серьёзно заглянула ему в глаза, – просто давай выясним всё раз и навсегда. И поставим уже точку.
– Тебе так хочется иметь возможность пропустить со мной иногда бокальчик сухого у камина вечерком, а, маленькая пьянчужка? – попытался он отшутится.
– Вот сейчас точно к-а-а-а-к тресну! – надула губы Ева. – Меня вообще-то не смущает отсутствие алкоголя в нашем досуге. Меня смущает другое. Я хочу быть уверена, что никакое проклятие над тобой больше не властно.
– А если я ошибся? – тяжело вздохнул Эрих.
– Так ты этого боишься? – наконец поняла она. – Так есть надежда… А вдруг окажется, что… А изводить себя неопределённостью ещё мучительнее. Давай уже! Просто сделай это! Я готова.
Он посмотрел на неё, вздохнул и, больше не говоря ни слова, открыл флакон и залпом проглотил его содержимое.
Поморщился, зажмурил глаза.
– Да. Хороший джин.
Ева напряжённо вглядывалась в любимое лицо, в ясные светлые глаза, ждала… Дышать забывала. Пыталась разглядеть момент, когда дорогие сердцу черты исказит печать жестокого изверга.
Эрих, кажется, тоже прислушивался к собственным ощущениям.
– Ну? – не выдержала Ева. – Что? Не молчи! Как ты? Хочешь меня?
Эрих резко придвинулся, замер у самого её лица, так что Ева отшатнулась невольно. Дрожь по телу прошла, горячей волной его желания окатило, и сердце встрепенулось, забилось о рёбра, как птица о прутья клетки.
– Хочу… – знойно выдохнул он у самого уха. – Безумно хочу.
Ева замерла испуганно, словно мышка, прижатая кошачьей лапой. Забыла в этот миг, что обещала магией отбиваться.
А потом вгляделась ещё раз в его лицо, в озорной блеск в серебряных глазах.
– Да ты прикалываешься! – обиженно-изумлённо-облегчённо воскликнула Ева.
