«Приветствую тебя, Огненноликий!»
[1] Не беспокойся! (англ.)
20
У подножья каменной глыбы медленно разверзся гигантский чёрный грот, из недр его, как из пасти дракона, вырвались языки пламени.
– Оллиие, дхиие фхиаре! – пророкотало в ответ из недр горы.
«Приветствую, сын смертного!» – поняла Ева.
– Аадуахие риан, вие ооруне гиа уруа. Ану дхиаре вие?
«Огненноликий, мы ищем твоей мудрости. Пожелаешь ли ты говорить с нами?» – продолжил ирландец.
Гора пыхнула в ответ пренебрежительно дымком и искрами.
Громадная пасть вновь зарокотала далёким камнепадом:
– Ану диа. Ви дхиаре. Схиане!
«Любопытно. Я желаю. Говори!», – хмыкнуло это нечто.
– Лааер! – сказал Шон и отвесил поклон. Ева не верила своим глазам, но Рыжий реально поклонился. – Ану дхиаре вие дхиие, Аадуахие риан? Нии схиа Диине Схидхе.
«Благодарю! Пожелаешь ли ты говорить на языке смертных? Не все здесь понимают речь Высших».
В этот раз каменно-огненный монстр молчал дольше, но пещера его пасти снова распахнулась, и вдруг он выдал на чистейшем русском, скрипуче и насмешливо:
– Бессмертный за дни своей жизни выучил столько языков людей, но до сих пор не понимает язык фейри? А ведь нельзя знать врага своего, не зная языка врага своего.
– Фейри мне не враги, Огненноликий, – невозмутимо уставился на эту жуть Эрих. – Поэтому я здесь. Я не воюю с твоим народом, я убиваю лишь тех, кто убивает нас. Это справедливо – защищать свой народ. Но я пришёл искать мира. А язык… ведь ты знаешь лучше меня, что язык Высших не подвластен человеку. Я могу ещё тысячу лет прожить, но не выучу даже приветствие.
– Верно, – зарокотало утробно внутри горы – а этот «Огненный», похоже, весельчак. – Но ты ведь не простой смертный, ты многое умеешь, что не дано твоему роду. Кто знает, на что ещё ты способен… Я буду говорить с тобой, Бессмертный. И буду слушать. Ты достоин. Иначе эти двое не пришли бы сюда с тобой. В них сияют души смертных, но горит пламя Высших. Отступник и Дочь Отступника… Вы выбрали в союзники смертных. Но я признаю вас за собратьев. Я внемлю вам троим.
Ева до этой минуты просто слушала все эти пространные речи, предпочитая не встревать в мужской разговор, но теперь удержаться не вышло. Хотя, возможно, обращение требовало какого-то особого разрешения, ритуала. Но вопрос сорвался с её языка раньше, чем она успела уточнить у Эриха или Шона, можно ли ей задавать вопросы.
– Ты… знаешь моего отца?
В утробе огненной горы что-то забулькало, зашипело.
– О, твоего отца знают все Высшие, – пророкотало в ответ. – Но мало кто знает, что он твой отец. И что ты его дочь. Он надёжно спрятал тебя. Но разве утаишь от взора комету, что несется в небесах? Скоро твоё пламя уже невозможно будет скрыть. И даже Бессмертный не сможет больше прятать тебя от мира.
– А где он сейчас? – Ева даже вперёд шагнула, шокированная речами этого странного существа. – И кто он?
– Где – я не ведаю, – пропыхтела гора. – Кто… Нет, я тебе не скажу. Ведь ты от него отреклась… Вспомни, что ответила Бессмертному, когда он тебе предлагал отца отыскать.
Ева поникла и стыдливо опустила взгляд, мгновенно вспомнив тот давнишний разговор по дороге в Крепость.
– Да и не о твоём отце вы говорить пришли… – пропыхтело в кратере этого живого вулкана. – Спрашивайте, пока мне ещё не наскучил этот разговор!
Эрих переглянулся с Евой и Шоном и решился на главный вопрос:
– Огненноликий, ты знаешь, что происходит в мире, и как это остановить?
– Знаю, – невозмутимо проскрипело в огненно-каменном жерле. – Смертные называют это «конец света», битва Добра и Зла. Не самое мудрое название. Просто двое Высших объявили войну друг другу. Кто назначил их Добром или Злом? Вы дали им много имён, но чаще зовёте Богом и Дьяволом. И поле их битвы в этот раз ваш мир. А остановить это…
Каменный исполин замолчал, будто размышляя, стоит ли продолжать.
– Остановить это можно пробудив того, кто сильнее их обоих.
– И кто же сильнее Бога и Дьявола? – снова не сдержала изумления Ева.
– Тот, кто их создал…
21
На пару мгновений Ева лишилась способности говорить. И это было отлично. Потому что её так и подмывало ляпнуть: «Эй, ребята, так ведь всё и всех создал Бог». Это же всем известно.
А потом Эрих заговорил, и Чернова поняла, что у её любимого, кажется, на этот счёт другое мнение. И он вполне себе понимает, о чём говорит эта раскалённая глыба. И даже припомнила, что как-то в Питере Эрих что-то такое уже говорил.
– Вот так задачка! – хмыкнул Эрих. – Как же нам пробудить Создателя? Ведь он исчез так давно, что никто не помнит уже даже о его существовании. И тем более не осталось тех, кто помнит путь к нему. Где его отыскать?
– Это смертные о нём не помнят, а Высшие помнят, – пропыхтела гора.
– Бог или Дьявол? Возможно… – кивнул Эрих согласно. – Да только они вряд ли с нами такой информацией поделятся. Никто из них не хочет возвращения Подлинного Творца. Они давно поделили наш мир между собой.
– Возможно, есть и другие, кто способен путь отыскать… – загадочно пророкотал их каменный собеседник. – Точно знаю – был тот, кто знал путь. Но сам этим путём он не мог пройти. Ему не хватало Искры Творца, капли Любви Создателя. Высшим туда не добраться, смертным туда не добраться. Потому он и стал Отступником, потому ушёл к смертным, потому создал её – плод любви, где есть место и пламени Высших, и частице Творца, той, что наделяет Создатель всякого смертного.
– Ты говоришь о ней, о Вите? – Рыжий изумлённо покосился на Еву.
– Ну… Не о тебе же! – фыркнул пламенем Огненноликий. – Дочь Отступника – она способна отыскать, она должна вспомнить то, что знал её отец.
– Но… я даже никогда его не видела… Откуда я могу помнить что-то? – растерянно покачала головой Ева.
– Это в твоей крови. Хранишь в себе, – пропыхтело в ответ. – Захочешь – найдешь. Как и своего отца. Скажу… Так и быть. Виталиэль. Всё. Только имя. Больше ничего не скажу. Мне наскучил этот разговор. Уходите!
Ева попыталась было задать ещё вопросы, но Эрих её остановил, и сам заговорил:
– Благодарим, Огненноликий, что пожелал говорить с нами! Ещё только одно… Прошу! Стихии по всему миру просыпаются. Вулканы, цунами, наводнения, пожары… Как это остановить?
– Я уже сказал как, – хмыкнул «царь горы». – Останови конец света, и стихии утихнут. Природа восстаёт, войны, эпидемии, бунты, нашествие тех, кто прятался раньше во тьме… Это всё лишь то, что вы видите глазами. Причина – их поединок. Идёт война Высших. Это скрыто от глаз смертных. Наш народ не любит беспокойства. А сейчас ему не дают покоя эти двое. Каждый норовит разбудить и разозлить. Стихии не знают покоя, а гнев их выливается на смертных.
– Я понял, Огненноликий. Я сделаю, как ты говоришь, – кивнул Эрих. – А могу я просить тебя, призвать стихии к порядку, пока мы ищем путь к Создателю? Ведь в твоей власти их усмирить. Я готов сделать, что пожелаешь, в благодарность.
– Хм, да, это в моей власти… – гора задумчиво попыхтела, выпуская облачко дыма и огненных брызг. – Я призову собратьев к перемирию и дам вам время. Немного. Стихии больше не будут отвлекать вас от поисков.
– Лааер, Аадуахие риан! – степенно поклонился Шон.
– Мы все благодарим, – добавил Эрих. Но тотчас задал ещё один важный вопрос: – Что ты попросишь у меня взамен? Я должен знать условия сделки.
Огненная глыба неуклюже преступила с ноги на ногу и стала оседать прямо на глазах, словно подтаявшее мороженое.
– Ничего, – пророкотало прощально из глубины. – Хочу, чтобы ты сбил спесь с этих двух напыщенных индюков, что себя возомнили равными Творцу. Верни Создателя в наш мир, испорти их затею! Больше мне не нужно ничего. И береги свою женщину, Бессмертный! Слишком много взоров теперь направлено на неё.
Трещинка в небесах захлопнулась. Снова тишина. Ветер шелестит травой, бросает в лицо снежную пыль.
– Лааер, Аадуахие риан! – бросил ещё раз напоследок Шон.
