Вдоль ограды хаотично разрослись кустарники, а на узких тропинках лежал гравий, заваленный ветками и листьями. Деревья были старыми, росли густо и неуклюже. При этом на каждом углу находились свидетельства того, что это место когда-то было прекрасным и ухоженным.
Амелия осторожно пробиралась к парадному входу. Чем ближе она подходила, тем сильнее было ощущение, что она здесь уже была. Непонятное чувство дежавю поселилось в душе. Руки похолодели, и по спине пробежал холодок. Амелия постучала в кнокер[1]. Дверь открыл молодой человек в стильном деловом костюме, рубашке и галстуке и уставился на гостью:
— Агнес, вот это сюрприз! Сама пришла, а я уже и не надеялся тебя найти, — огорошил он ее.
— Что? Нет, вы меня с кем-то путаете, меня зовут Амелия Свитс. Я могу войти? — спросила она.
— Извините ради бога, отвык от гостей. Прошу, — мужчина замешкался, однако отошел в сторону, приглашая гостью внутрь.
Амелия вошла в дом словно в шкаф. Воздух стал тяжелым, внутри витал запах затхлости и сырости. Внимание ее привлек семейный герб, который располагался на стене напротив входа. В ее сознании стали возникать какие-то сценки; она точно уже его видела, но никак не могла вспомнить где.
На щите был изображен бокал красного вина, из которого льется кроваво-красная жидкость, над бокалом — золотая виноградная гроздь, вокруг нее разложены зеленые листья. Под гербом надпись на латыни «In vino veritas», что переводится как «Истина в вине».
Андерсон Гранд жил на свете уже давно; изменения, которые происходили в современном мире, диктовали свои правила и, чтобы не вызывать подозрений, он придерживался современной моды, поэтому носил стильный темный костюм из натуральной ткани, белую сорочку и модный галстук. В домашней обстановке он надевал то, в чем было ему комфортно: нательная рубаха, панталоны и теплый бархатный халат. Сегодня же он вернулся из города незадолго до прихода девушки и не успел переодеться, поэтому встретил гостью в приличном наряде.
Прислуги у него не было. Он приспособился обходиться без нее, так как в современном мире сфера услуг была хорошо развита. Андерсон являлся постоянным клиентом прачечных, химчисток и сервисов по доставке еды. В погребах поместья хранилось вино разных эпох. Продажа одной такой бутылки на аукционе обеспечивала ему безбедную жизнь, поэтому сложностей с деньгами он тоже не испытывал.
Хозяин особняка внимательно рассматривал незнакомку, отчего Амелии стало не по себе.
— Извините, я принял вас за свою давнюю знакомую. Итак, чем могу быть полезен? — поинтересовался он.
— Я… мне... — начала заикаться она.
Амелия замешкалась. Волнение было настолько сильным, что у нее участилось сердцебиение и появилось мучительное ощущение нехватки воздуха.
— Могу я попросить воды? — прошептала она.
Андерсон одобрительно кивнул и удалился. Мэл осмотрела гостиную, но непонятное чувство не покидало ее. Какие-то странные воспоминания обрывками стали всплывать в голове. Через несколько минут мужчина вернулся и протянул ей стакан с водой. Он что-то говорил, но Амелия его не слышала. Отпив несколько глотков, она наконец пришла в себя.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Андерсон.
— Спасибо, лучше, — с долей неловкости призналась гостья.
— Отлично. Теперь я могу узнать цель вашего визита?
И тут Амелия приступила к реализации своего плана.
— Я проезжала мимо и увидела ваш особняк, из праздного любопытства остановилась посмотреть.
— Вот как! И что же именно вас привлекло? — подозрительно прищурил глаза молодой человек.
— Архитектура: колонны и балюстрады. Насколько я могу судить, поместье построено в стиле английского барокко. Сейчас это редкость.
— Для столь юного возраста вы неплохо разбираетесь в архитектуре, — подметил он.
— Папа у меня архитектор, видимо, это передалось по наследству. Прошу прощения за вторжение, но я не смогла удержаться от любопытства и проехать мимо, — продолжала она усыплять бдительность хозяина.
— Что ж, раз так, я с удовольствием покажу вам свои владения, — неожиданно предложил он.
— Это было бы здорово.
— Прошу! — и Андерсон повел ее на экскурсию.
Мужчина начал свой рассказ. Комната за комнатой знакомил Андерсон гостью с особняком. Интерьер был выполнен в спокойных оттенках, с минимумом позолоты, стены украшали классические барельефы. Все это, а также элегантная мебель из темного дерева в стиле Чиппендейла и Шератона вызывали у Амелии неподдельный восторг. Парадный зал располагался на втором этаже, по обеим сторонам от центра находились спальные комнаты.
Двери и камин были украшены мраморными колоннами и статуями. Истории, которыми сыпал хозяин, действительно были увлекательными. Улучив момент, девушка спросила:
— Вы не возражаете, если я сделаю несколько фотографий?
— Отчего же, пожалуйста, вам можно все, — с заигрывающими нотками в голосе ответил он.
Амелия, засучив для удобства рукава рубашки, фотографировала наиболее примечательные детали поместья. Андерсон наблюдал за гостей, которая так походила на Агнес, что он никак не мог понять, как такое возможно. Что-то мелькнуло на руке девушки, привлекая его внимание:
— Что это у вас? Видимо, вы испачкались, — и протянул ей платок.
Вещица сразу же заинтересовала Мэл. Она определенно уже держала его в руках. В наше время подобного не встретишь: это был изящный квадрат белоснежной ткани, отделанный по периметру кружевом, и с искусной вышивкой в виде фамильного герба в углу.
— Спасибо, — приняла гостья платок, но, поняв, что именно Андерсон принял за грязь, поспешила объяснить. — А, это? Нет, это не грязь. Родимое пятно.
— Какое интересное, разрешите взглянуть поближе? — попросил мужчина.
Девушка позволила бесцеремонному незнакомцу рассмотреть метку, машинально сунув носовой платок в карман рубашки.
— Впервые вижу такое, напоминает букву «ламед» алфавита иврит.
Мужчина аккуратно провел по метке холодными пальцами, отчего у девушки по спине пробежали мурашки, и она поспешила высвободить руку.
— Извините, я веду себя неподобающе, — произнес Андерсон и сделал шаг назад.
«Вот ты и нашлась», — подумал Андерсон. Мэл сделала несколько фото комнаты с разных ракурсов, после чего Андерсон словно павлин продолжил обхаживать гостью, предложив ознакомиться с гордостью поместья — картинной галереей. Той самой, где находились картины — камеры его друзей.
Войдя в зал, Амелия, внимательно рассматривала произведения искусства. Было в них, однако, что-то необычное. Подойдя к картине с Оливером, она пригляделась, и ей показалось, что мужчина на картине повернул голову в ее сторону. То же самое произошло и с другими полотнами.
«Видимо, я перенервничала, вот и мерещится какая-то чертовщина», — подумала она. За окном солнце начало спускаться к горизонту, и хозяин стал заметно нервничать. Амелия и сама понимала, что нужно уходить.
— Вы так любезны. Спасибо вам за интересную беседу, но мне пора.
— Да, признаться, у меня тоже дела. Но я вам еще не все показал.
— В другой раз. Я обязательно к вам еще загляну, — пообещала она.
— С удовольствием встречусь с вами снова, — любезно ответил Андерсон. — Разрешите проводить вас до экипажа.
— Что, простите? — удивилась Амелия.
— Ах, извините, это все мое аристократическое воспитание! Много читаю. До автомобиля, конечно же, — ловко выкрутился он.
Девушка кивнула. Часы пробили шесть вечера. Холсты картин зашевелились, и молодые люди вышли на свободу.
— Ты видел? Ты ее видел? — тараторил Оливер.
— Видел, видел, что ты орешь! — осадил его Кристиан. — Но это не может быть Агнес. Прошло больше полутора века, это невозможно.
— Значит, она ее дочь! — предположил Оливер.
— Она не может быть ее дочерью, слишком молода, — вступил в спор Энтони.
— Тогда кто она? — озадачился Эрл.
— Кем бы она ни была, ей грозит опасность. Андерсон закончит дело, которое задумал, — предположил Кристиан.
